Ознакомительная версия.
Давай рассмотрим эти методы, чтобы увидеть, к каким реальным результатам приводит их использование. Чтобы мы могли сформулировать осознанно и ответственно новые цели воспитания, направленные на формирование яркой, сильной личности ребенка. Чтобы мы могли изменить стиль отношений с нашими детьми и перейти от критики и отвержения к любви и принятию.
Глава 2. Методы «воспитания»
Нас, действительно, никто не учил, как воспитывать ребенка. И уж тем более — правильному применению каких-то методов воспитания. Мало того, большинство родителей знать не знают, что то, что они иногда делают с ребенком, — это метод воспитания. Поэтому в силу нашей неопытности, в силу ряда еще нескольких причин, о которых речь пойдет ниже, мы применяем методы воспитания, как умеем, как придется, как получается.
В этой главе я хочу обратить твое внимание на некоторые особенности самих методов, которые мы неосознанно выбираем для достижения нужных нам целей воспитания, и на наше типичное применение этих методов, приводящее к множеству ошибок и плохих последствий для ребенка, да и для нас самих.
Поучения
Мы, действительно, должны многому научить наших детей, многое объяснить. Мы должны познакомить их с окружающим миром. Помочь им разобраться в поступках, которые они совершают. Для всего этого и существует метод поучения.
Это очень распространенный метод — мы постоянно что-то объясняем нашим детям, на что-то обращаем их внимание, что-то вместе с ними обсуждаем. Мы иногда читаем им целые лекции, иногда — нудные проповеди, иногда — длинные нотации.
Мы рассказываем детям, почему по утрам восходит солнце, почему нужно обязательно чистить зубы. Мы показываем, как устроен какой-то механизм, и объясняем, что не нужно дергать за хвост котенка — ему больно. Мы рассказываем много интересного об окружающем мире, и лица у нас в такие минуты очень добрые и хорошие. И интонации — самые мирные и дружелюбные:
— Посмотри, какой маленький цветочек, — говорит мама малышу. — Видишь, он только еще распускается, видишь, какие маленькие у него листики? Скоро он станет большим, красивым… Мы не будем его рвать, пусть растет, он живой…
— Ты видишь, какая красивая бабочка сидит на листике? Посмотри, какие у нее крылышки. Какой у нее мохнатый животик, видишь — она испачкала животик пыльцой и сейчас полетит к другому цветочку и опылит его…
Нам есть что рассказать, чему научить наших детей. Мы делаем это постоянно, объясняя ребенку что-то, стремясь научить его чему-то.
И парадокс заключается в том, что когда мы говорим с ребенком об окружающем его мире — о котятах или бабочках, о листиках или тучках, наша интонация полна уважения и любви. Но когда мы начинаем говорить с ребенком о нем самом, о его поступках — что-то случается с нашей интонацией, что-то происходит с нашими лицами. И мы уже не так доброжелательно и открыто, не так мирно говорим ему:
— Ты зачем это сделал? Ты что, не понимаешь, что так не делают!
— Ну-ка сейчас же брось эту гадость! Я кому сказала!
К сожалению, очень часто происходит это превращение из только что мирной мамы, рассказывающей о комарике или стрекозе, в гневную, строгую мать, говорящую с ребенком о самом ребенке и его поступке. И тон ее становится жестким, солдафонским. И лицо становится строгим, осуждающим.
— Моя мама плохо себя ведет! — заявил однажды мой внук, придя на кухню, где я готовила ужин.
— Плохо себя ведет? И что же она делает? — поинтересовалась я.
— Она корчит рожи! — заявил ребенок, и я после его слов потеряла дар речи от изумления.
— Корчит рожи? Как это — корчит рожи? Где? Зачем? — спросила я, оправившись после такого неожиданного заявления.
— Пришла ко мне в комнату, — начал объяснять ребенок, — стала говорить мне, чтобы я все убрал, и начала корчить рожи! — сказал он возмущенно и сделал такое лицо, которое, по-видимому, и показывало, какие «рожи» корчит мама. Его физиономия приняла сердитое выражение, он насупил брови и пристально посмотрел на меня. Я едва сдержалась от хохота и отвернулась, чтобы он не увидел улыбку на моем лице.
— Маруся, ты поговори с мамой, скажи, чтобы она рожи не корчила! — Он сказал это строго, требовательно и вышел из кухни, а я тихо рассмеялась. И подумала — и правда, зачем родители «корчат рожи», когда говорят с детьми? Почему бы им не говорить с нормальными, спокойными, открытыми, доброжелательными лицами?
Позже, когда я рассказала дочери о нашем разговоре и попросила ее не «корчить рожи», мы вдоволь насмеялись. И дочь, изумленная этим рассказом, тем, как ее воспринял ребенок, говорила с удивлением:
— Нет, мам, ну ты представляешь, я к нему раз зашла, говорю: «Убирай игрушки». Второй раз захожу — он продолжает играть. Захожу еще раз и уже говорю ему строго: «Так, что это такое? Ты почему ничего не убираешь?» — И дочь сделала при этом такое лицо, какое недавно изобразил малыш. Я расхохоталась — она опять «корчила рожи», — и дочь, поняв, почему я смеюсь, тоже рассмеялась и сказала удивленно:
— Надо же, я даже не замечала, что я такое лицо делаю…
Но именно с «такими лицами» общается с детьми большинство родителей. Мы становимся строгими мамами и папами, которые уже не поучают, а скорее, отчитывают ребенка.
Мало того, как только мы подходим к оценке поступков ребенка, объяснению ему, что так делать нельзя, проявляется еще одна особенность нашего использования этого метода. Мы входим в роль «учителей», «лекторов», «педагогов». Тут, я думаю, и включаются наши неосознаваемые, но очень хорошо работающие убеждения, что ребенок — существо бестолковое, которое учить и учить надо, а родитель — тот мудрый и знающий, который его сейчас и научит. И мы с высоты нашего положения высокомерно и непринимающе говорим:
— Что это за новости! Это что такое, я тебя спрашиваю?!
И мы постоянно именно так и «поучаем» наших детей.
Но сам стиль нашего общения с детьми, наше высокомерное обращение — уничтожает весь педагогический эффект поучения. И мы поучаем, поучаем детей, а они почему-то продолжают совершать плохие поступки. Мы учим их хорошему, но они почему-то вырастают иногда «плохими» детьми.
Наше поучение не работает. Потому что ребенок при таком стиле общения с ним постоянно чувствует себя ущербным, неправильным. Иногда — просто униженным. И это не стимулирует большинство детей быть правильными. А иногда — вызывает прямой протест, приводит к обратному результату.
И я обращаю твое внимание на то, что мы, действительно, в поучении очень часто переходим на унижающую ребенка интонацию. И не просто унижаем его в процессе поучения, но еще и нагружаем нашими поучениями, перегружаем его ими. Мы читаем им целые лекции о том, какими надо быть, а какими — не быть. Мы читаем им нотации, в которых указываем на их ошибки. Мы их отчитываем. Мы произносим целые проповеди.
И это еще одна особенность того, как родители используют этот метод.
Мы «пережимаем» наше воздействие. Мы как бы «добиваем» ребенка нашими поучениями. Этим грешат многие родители.
— Ты зачем испачкал одежду?… — спрашивает ребенка мама. — Нет, ты мне ответь, ты почему испачкал?… (Сама постановка вопроса уже неправильная — ребенок испачкал одежду не «зачем», не «почему» — он ее просто испачкал. Уже испачкал — и разбираться в этой ситуации можно только с тем, как так получилось, чтобы в следующий раз он был аккуратнее!)
— Нет, ты на меня смотри, когда я с тобой разговариваю! — продолжает мама. — Ты мне объясни, почему ты такой грязный пришел!..
Ребенок молчит, потому что действительно не может ответить на все эти «почему».
— Я не слышу твоих ответов! — непримиримо произносит мама.
Ей все еще мало. Она хочет, чтобы ребенка «проняло». Но его давно уже «проняло». «Проняло» еще в ту минуту, когда он увидел, что испачкался. Когда услышал первую грозную фразу. Но маме все еще мало «педагогического» эффекта.
— Ты что, думаешь, ты будешь пачкать, а я буду стирать? Как ты хорошо устроился! У тебя совесть есть?…
На ее интонацию, даже ненависть в голосе — уже опущена голова, ребенок уже почти не дышит, он уже давно все понял, он уже сто раз внутри раскаялся, он уже готов, что называется, под землю провалиться от стыда. Но мама не унимается.
— И сколько это будет продолжаться? Ты собираешься и дальше ходить грязным? Ты так и будешь пачкать одежду? Не слышу ответа! — опять грозно говорит мама. Говорит все это, как врагу, забывая, что перед ней — ее ребенок, который всего-навсего в игре на улице испачкал одежду.
Мы унижаем детей, это нужно признать, и не просто унижаем, иногда — просто «размазываем» за какие-то их провинности, которые, как правило, не стоят такого бурного и «тщательного» реагирования. И именно поэтому поучение так часто дает обратный эффект. Мы учим, учим ребенка, воспитываем его, воспитываем, а он — не улучшается, а даже ухудшается.
Ознакомительная версия.
