Позвольте своей женщине называться «она», а не «оно», позвольте своему мужчине называться «он», а не «оно»; позвольте вашему ребенку называться «он» — уважайте других. В каждом есть душа, представляющая для вас огромную ценность. Каждый есть Бог. Относитесь к ним именно так, и не только относитесь, но и ведите себя тай, чтобы другой никогда не был для вас вещью.
Никогда не пытайтесь кого-либо использовать. Наоборот, делитесь тем, что у вас есть. Уважайте достоинство другого человека, никогда не мешайте ему, и тогда любовь будет расширяться, границ будет все меньше и меньше. Но все равно она останется ограниченной.
Бубер говорил только о двух типах.
Я бы хотел рассказать вам о еще двух типах.
Третий тип, который уже нельзя назвать «я — они», называется «не я — они» — когда вы говорите: «Меня нет, все есть ты». Это состояние, в котором появляется молитва. Когда вы говорите: «Меня нет, есть только ты. Я уже больше неотделим от тебя. У меня уже нет ничего своего». Когда вы можете сказать своему возлюбленному эти слова, ваша взаимосвязь поднимается выше человеческих пределов. «Я — оно» — ниже человеческих пределов, «я — они» — человеческий предел, «не я — они» — сверхчеловеческий предел, уровень молитвы.
«Я — оно» — это сексуальное явление, «я — они» — это то, что обычно называетя любовью, «не я — они» — то, что можно назвать молитвой. Вот почему преданные говорят Богу: «Я — никто. Да будет воля Твоя». Преданные жертвуют своим «я»; человек молитвы жертвует своим «я», склоняет свою голову и говорит: «Только ты есть. Я лишь часть тебя, всего лишь часть, ничем не отличающаяся, мне нечем перед тобой похвастаться. Обо мне вообще нечего сказать. Меня просто нет».
Вот третий тип: перед вами спокойное необъятное небо.
И четвертый я назову так: «ни меня — ни тебя»; это состояние медитации. Когда вы говорите: «Меня нет, а есть только ты», то в этом все же остается слабое ощущение «я» — потому что даже для того, чтобы назвать другого «ты», нужно иметь «я». Без «я — ты» не может существовать — теперь, может быть, несознательно, может быть, не так явно, может быть, полупрозрачно — но оно будет, как тень. Иначе,/кто будет говорить «ты»? Чтобы назвать Бога «ты» или своего любимого «ты», вам тоже потребуется быть.
Четвертый уровень — это «не я — не ты». Не осталось даже молитвы. Даже эта маленькая двойственность осталась позади. Осталось лишь молчание, медитативное молчание, задзен. Человек может просто сидеть, ничего не делая. Уже нечего сказать, уже некому говорить, уже некому выслушать. Говорящий исчез, исчезли и предметы для разговора. Вот почему я считаю, что буддизм достиг высшего: «ни меня, ни тебя».
Буддизм утверждает: нет Бога и нет души. Вот что они имеют в виду. Это не метафизическая теория, это выражение высшей формы любви: нет Бога и нет души. Меня нет и вас нет — нет ничего. И нет уже смысла что-либо говорить. Теперь тишина уже может не нарушаться, нет необходимости даже для диалога.
Тип «я — это» — встречаются тела. Это сексуальный, физический, очень грубый уровень. «Я — они» — встреча умов. Это не физиологический уровень. Не столь грубый, но еще не тонкий. «Не я ты» — начало духовной встречи, начинают сливаться души. Но они все еще разделены. Они сближаются, сближаются и сближаются, но остается тонкая разграничительная черта. Еще существует преданный; уже не столь самоуверенный, не столь эгоистичный, очень покорный, но в этой покорности он продолжает существовать. Четвертый уровень означает, что даже души исчезли: ни тел, ни умов, ни душ. Вы пришли домой. Теперь есть только одно, без всяких разграничительных линий. Вот что имеет в виду Кабир, когда говорит:
Когда любовь выходит за пределы всех границ, Она находит правду. Как широко тогда разносят ветры аромат!
И тогда аромат, который вы несли в себе многие жизни, который вы содержали, как семя, начинает исходить из вашего существа, которое стало теперь цветком лотоса: теперь оно открыто всему небу, всем ветрам, солнцу и дождям, и этот аромат распространяется, расширяясь во все стороны света. Ваша маленькая любовь разлетелась по всему свету. Теперь вы испытываете оргазм от самого существования. Вот что такое экстаз. Это последнее блаженство, благословение. В этой высшей форме любви, в этом высшем расцвете вашего существа любовь уже больше не является взаимоотношением, она становится состоянием.
Первый уровень — это взаимоотношения, зависящие в основном от предмета любви. «Я — они» — все еще взаимоотношения, немного более свободные: ваша сеть уже просторнее, вы уже лучше ею владеете — но «они» продолжает вас ограничивать. Это все еще взаимоотношения. «Не я — ты»… все смешалось. Вы дошли до точки таяния, но все же вы еще не исчезли до конца. Определенно, взаимоотношения стали очень обширными, но это все еще взаимоотношения. На четвертом же уровне это перестает быть взаимоотношением, потому что для взаимоотношения требуются двое. Четвертый — это просто существование.
Вплоть до третьего уровня вы можете назвать любовь диалогом.
После третьего — диалог исчезает. Теперь уже не скажешь, что вы любите; теперь вы и есть любовь. Теперь любовь — это все, что есть: нет больше любящего, нет больше любимых, осталась только любовь.
Во всех жизненных ситуациях нужно помнить, что существует тройственность: познающий, познаваемое и знание; любящий, любимое и любовь; наблюдающий, наблюдаемое и наблюдение. Такова тройственность. И, постепенно, мы должны раствориться. Когда не остается места познающему и не остается места познаваемому, тогда знание выходит за все ограничения. Тогда знание становится необъятным, столь же необъятным, как и само существование. То же происходит и с любовью. Когда не остается места ни любящему, ни любимому.
Когда любовь выходит за пределы всех границ,
Она находит правду.
Она становится самой правдой.
Ей нет границ,
ничто ее не остановит.
Светла мелодии той форма,
Оно подобна миллионам Солнц,
И несравненно будут звуки Вины той.
Той Вины, что поет о правде.
Хочется подробнее остановится на следующем: Кабир снова и снова говорит, что когда любовь окончательно расцветает, возникает яркий свет, как будто бы вдруг миллионы Солнц засияли вокруг. И это говорил не только Кабир; это говорил также Мохаммед, это же говорил Христос и все другие мистики. Все они указывали на то, что когда вы достигаете в себе глубочайшего, все вдруг наполняется светом. Это не может быть просто метафорой: различны страны, различны языки, различны эпохи, но везде, по всему миру все мистики соглашались в одном — что самый последний момент подобен вспышке света, когда внезапно зажигаются тысячи Солнц. И свет их столь ослепителен, что невозможно открыть глаза. Свет так ярок, что требуется время, чтобы к нему привыкнуть и чтобы начать видеть что-то еще. В действительности, когда это случается в первый раз, мистику кажется, что он вдруг оказался в непроглядной ночи. Настолько это ослепляет…
Христианские мистики утверждали, что перед тем, как засияет свет, человек должен пройти сквозь темную ночь души. Это почти так же, как если бы вы посмотрели прямо на Солнце: тогда через несколько секунд вы почувствуете, что вы слепнете. Солнце вдруг исчезнет, померкнет свет; вы почти ослепнете, вы будете чувствовать вокруг темноту.
Когда Солнце слишком ярко и ваши глаза не могут его выдержать, они откажутся смотреть, они сомкнутся — отсюда и темнота. А если перед вами тысячи Солнц, уверены ли вы, что вы сможете их увидеть?
Вначале все станет очень темным, устрашающе темным: мистик почувствует, что он ослеп, но даже несмотря на темноту, появляется нечто успокаивающее; даже в этой темноте все так расслабляет; даже несмотря на эту темноту мистику уже не хочется открывать глаза, чтобы увидеть внешний мир. Внутренняя темнота оказывается гораздо лучше внешнего света; несравнимо лучше, гораздо лучше. Мистик расслабляется в этой внутренней темноте, и так, постепенно, он привыкает, его глаза становятся способными увидеть этот свет, увидеть, что есть этот свет.
Снова я хотел бы вам напомнить: физики говорят, что материя состоит из электрических волн, и если начать материю расщеплять, то в конце концов, когда вы дойдете до атома, вы найдете ярчайший свет — когда останутся только электроны. Вот, в двух словах, вся теория расщепления атомного ядра, получения атомной энергии. Один-единственный атом, взорвавшись, превращается в такой великий свет.
Когда были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, люди увидели невиданный до сих пор по своей яркости свет, ярчайшую вспышку света: всего лишь на несколько секунд сиял великий свет. Если это возможно при расщеплении маленького атома, который невидим невооруженным глазом, то стоит задуматься, помедитировать: может быть, когда внутренняя клеточка вашей жизни, атом вашей жизни, атом вашего существа вспыхнет, то может случиться то же самое, потому что жизнь — это та же самая энергия: что вовне, что внутри, что материя, что сознание — это та же самая энергия.
