Ознакомительная версия.
Этот вопрос смутил Яму. Он был готов исполнить любые другие просьбы, но тут сказал: «Сами боги в древнее время затруднялись решить этот вопрос. Этот закон нелегко понять. Проси о чем-либо другом. Не настаивай на этом. Освободи меня от необходимости исполнить эту просьбу». Но Начикетас был юношей решительным и сказал: «Сказанное тобой, Властитель смерти, что даже боги сомневались относительно этого предмета и что нелегко понять такие вещи, верно. Но я не могу найти другого подобного вам наставника, и никакая другая милость не заменит эту».
Тогда Бог смерти сказал: «Проси сыновей и внуков, которые жили бы по сто лет; проси скота, слонов, лошадей, золота. Проси земного царства и какой хочешь долгой жизни. Или выбери другие милости, равные, по твоему мнению, этим. Я могу дать тебе способность удовлетворить все твои желания. Проси даже о таких вещах, которые труднее всего получить в этом мире. Вот, посмотри на этих небесных девушек, на эти экипажи, на эту музыку, подобных которым не знают смертные; пусть они служат и тебе, о Начикетас, но не спрашивай меня о тайне смерти».
«Все это, о Властитель смерти, вещи преходящие, – сказал Начикетас. – Они истощают энергию органов чувств. Даже самая долгая жизнь очень коротка. Оставь у себя твоих лошадей, экипажи, танцовщиц и музыкантов. Человека не может удовлетворить богатство. Разве мы сохраним наши богатства, когда взглянем тебе в лицо? Нет, мы живем лишь столько, сколько ты захочешь. Поэтому та милость, о которой я уже просил, единственная, которую я хочу получить от тебя».
Яме понравилась смелость мальчика, и он сказал: «Действительно, дитя мое, совершенство – одна вещь, а наслаждения – другая. Эти две вещи, имея различные результаты, определяют человека. Тот, кто выбирает совершенство становится чистым; тот же, кто выбирает наслаждения, не достигает истинной цели. Совершенство и наслаждение сами предлагают себя человеку, и только мудрый исследует их и отличает одно от другого. Он выбирает совершенство, как высшее сравнительно с наслаждением; но глупый выбирает наслаждение ради своего тела. Ты, Начикетас, изучив природу вещей, которых так желают в этом мире, совершенно правильно отверг их». Затем Бог смерти начал учить Начикетаса тайнам жизни.
Здесь мы опять видим высоко развитую идею отречения, составляющую нравственность Вед, именно, что пока человек не победил стремления к удовольствиям, истина не засветится в нем. До тех пор, пока суетные чувственные желания шумно заявляют о себе, ежеминутно влекут нас к внешним предметам и делают нас рабами всего, что вне нас, пока, вопреки нашим намерениям, любой цветной лоскут, сладкий кусок или нежное прикосновение могут увлечь за собой человеческую душу, как может истина проявиться в наших сердцах? «Истина никогда не станет доступна человеку легкомысленному, отуманенному богатством. Думая, что этот мир существует, а другой нет, человек снова и снова подпадает под мою власть», – сказал Бог смерти. Эту истину очень трудно усвоить. Многие, даже после того как постоянно о ней слышали, не понимают ее, потому что для этого надо, чтобы как говорящий, так и слушающий были людьми незаурядными. «Да, учитель должен быть исключительным человеком, и таким же должен быть ученик». Всем известно, что религия требует от нас слепой веры. Каким бы неприемлемым казалось такое требование, под ним, однако, скрывается великая истина. Ум не следует беспокоить напрасными рассуждениями, потому что рассуждения никогда не приведут нас к познанию Бога. Это познание требует опыта, а не рассуждений. Все доказательства, все рассуждения должны быть основаны на известных фактах. Без фактов не может быть никакого суждения. Рассуждение есть способ сравнения известных фактов, которые нами уже непосредственно восприняты. Если таких, уже известных из жизни, фактов нет, не может быть никакого рассуждения о них. И, будучи правильным относительно внешних предметов, почему это не должно быть верным относительно внутренних? Это одна из огромных ошибок, в которые мы постоянно впадаем. Всеми признано, что знание, даваемое внешними ощущениями, основано не на логических рассуждениях, а на действительном опыте. Никто не требует, чтобы вы верили одним лишь утверждениям. Законы ощущения установлены жизненным опытом в форме не рассуждения, но прямого восприятия. А между тем все мы способны утверждать, что религия основана только на теоретических рассуждениях. Все наши доказательства исходят из того, что мы воспринимали. Химик соединяет известные вещества и получает определенные результаты. Это факт; вы его видите, ощущаете и принимаете за основание, на котором строите ваши выводы. То же делает физик, и то же самое происходит во всех других науках. Все знание основано на восприятии известных фактов, на которых мы строим наши теории. И довольно странно, что огромное большинство людей в настоящее время полагает, что в религии подобных восприятий не бывает, что она может быть реализована путем одних, ни на чем не основанных рассуждений.
По поводу таких заблуждений мы и читаем в Упанишаде, что не следует беспокоить ум пустыми аргументами. Религия есть вопрос фактов, а не разговоров. Мы должны проанализировать нашу собственную душу и найти то, что в ней есть, должны понять и воочию убедиться в том, что нами понято. Это, и только это, и есть религия. Сколько бы мы ни вели разговоров, они не сделают нас религиозными. Вопрос, есть ли Бог или Его нет, никогда не может быть разрешен путем аргументации, потому что аргументы можно приводить в подтверждение как одного, так и другого. Вы видите, что вопрос, существует ли мир или не существует, не разрешен до сих пор и что споры между идеалистами и реалистами будут продолжаться бесконечно, хотя мы знаем как факт, что мир существует и что все наши споры не более как обмен не имеющими смысла словами; совершенно то же и с этим жизненным вопросом о душе и Боге. Мы должны обратиться к фактам. Как в науке, так и в религии в некоторых вещах необходимо убедиться на личном опыте. Определенные факты должны быть восприняты, и только на таком основании могут строиться религиозные убеждения. Чрезмерное требование, что вы должны верить всем догматам данной религии, конечно, абсурдно и унизительно для человеческого ума. Человек, требующий, чтобы вы чему-нибудь слепо верили, унижает себя, а если вы подчинитесь такому требованию, это унизит также и вас. Единственное основание, опираясь на которое великие мудрецы мира утверждают открытые ими истины, заключается в том, что они исследовали свой собственный ум, открыли истины, о которых говорят, и могут доказать, что если мы сделаем то же, что сделали они, то также непосредственно воспримем те же истины. Только тогда мы будем верить, но не ранее. В этом все основание религии. Но вы должны всегда помнить, что в действительности 99,9 % из тех, кто рассуждает о религии, никогда не анализировали собственного сознания и никогда не старались убедиться в действительных фактах. Их аргументы против религии имеют поэтому не больше значения, чем заявления слепого, который утверждает: «Никакого солнца не существует! Только сумасшедшие верят, что оно светит!» Совершенно такое же значение имеют для нас и доводы тех, кто никогда не пытался анализировать свой внутренний мир, но тем не менее отвергает религию.
Мы должны настойчиво стремиться к познанию истины опытом. Все наши волнения и споры по поводу религии прекратятся только тогда, когда мы поймем, что ее нельзя найти ни в книгах, ни в храмах, ни в чувствах. Ее можно постичь лишь непосредственным восприятием, и только тот человек по-настоящему религиозен, который способен к непосредственному восприятию Бога и души. Что касается всех остальных, не имевших такого восприятия, то, будь они самыми почитаемыми духовными лицами, проповедующими религиозные истины массам людей, или самыми примитивными и невежественными материалистами, между ними в религиозном отношении нет никакой разницы. Надо сознаться, что по большому счету все мы атеисты. Простое интеллектуальное развитие не делает и не может сделать человека религиозным, будь то христианин, магометанин или последователь какой бы то ни было другой религии. Вспомните Нагорную проповедь. Каждый человек, который исполнил бы ее, сделался бы тотчас совершенным, стал бы Богом. А еще говорят, что христианскую веру исповедуют многие миллионы людей. Неужели вы думаете, что все они действительно христиане? Те, кто считает себя христианами, быть может, когда-нибудь в будущем смогут осознать смысл этой проповеди. Но в настоящее время из двадцати миллионов так называемых христиан не найдется и одного, который бы сделал это.
Так же обстоят дела и в Индии. Говорят, что там триста миллионов ведантистов. Если бы из тысячи их хотя бы один действительно осознал суть этой религии, наш мир в пять минут стал бы совсем другим. Все мы на самом деле атеисты, хотя и нападаем на тех, кто открыто признается в этом. Все мы ходим в потемках; для нас религия не имеет никакого значения; мы признаем ее умом, но служит она только предметом пустых разговоров. Один говорит о ней очень хорошо, другой плохо; и в этом, и только в этом, и состоит наша религия. «Искусство соединять слова, риторические способности и умение объяснять различным образом тексты священных писаний – только развлечение для образованных людей, но совсем не религия», – говорится в текстах писаний. Религия начинается только тогда, когда в нашей собственной душе зарождается действительное ее осуществление. Только тогда в нашем сознании займется заря религии, только тогда мы станем религиозными и только тогда сможем стать истинно нравственными. Сейчас же мы не более нравственны, чем животные, потому что нас сдерживает только кнут общества. Если бы сегодня общество сказало: «Воровство больше не наказывается», – мы тотчас набросились бы на чужую собственность. Нас делает нравственными только страх полиции. Общественное мнение также в огромной степени определяет нашу так называемую нравственность. Не подлежит сомнению, что мы лишь немногим лучше животных. В глубине нашего сердца мы признаем, что это верно. Так не будем же лицемерами, сознаемся, что мы не религиозны и не имеем права смотреть свысока на других. Все мы братья, и все сделаемся нравственными, когда станем по-настоящему религиозными.
Ознакомительная версия.
