Тем, кто способен действовать, руководствуясь лишь жесткими правилами и принципами, кто способен воспринимать лишь человеческие, а не божественные ценности, эта истина может показаться опасной уступкой, которая грозит разрушить сами устои морали, полностью разрушить все понятия норм нравственного поведения и посеять хаос. Конечно, если бы выбор лежал между вечной и неизменной нравственной системой и полным отсутствием понятий морали и нравственности, то для человека, пребывающего в неведении, это действительно имело бы такой результат. Но даже на человеческом уровне, если мы обладаем достаточным светом и гибкостью, чтобы понять, что определенные нормы поведения могут носить лишь временный характер и всё же быть необходимыми для своего времени, и сможем добросовестно следовать им до тех пор, пока не удастся заменить их более высокими принципами, то это не приведет к каким-либо негативным последствиям, и единственной нашей потерей будет фанатизм несовершенной и нетерпимой добродетели. Но и это небольшая утрата, так как вместо него мы приобретем широту разума и силу постоянного нравственного совершенствования, милосердие и отзывчивость, способность сопереживать и относиться с пониманием и сочувствием ко всему этому миру враждующих и мятущихся созданий и, благодаря этому сочувствию, – более истинные мотивы и большую силу помогать людям на их пути. И наконец, когда человеческое заканчивается и начинается божественное, когда ментальное сознание растворяется в супраментальном и конечное сливается с бесконечным, всё зло исчезает в трансцендентном божественном Благе, которое становится универсальным на любом плане сознания, с которым соприкасается.
В таком случае нам должно быть совершенно ясно, что все правила и нормы, с помощью которых мы можем пытаться управлять нашим поведением, это лишь временные, несовершенные и соответствующие данному периоду развития попытки нашего ума, отражающие его неуверенные шаги на пути к универсальной реализации, к которой движется Природа. Но божественное проявление не может быть ограничено нашими узкими нормами нравственности и хрупкими представлениями о святости, ибо осуществляющее его сознание выходит далеко за пределы всех этих понятий. Как только мы осознаем этот факт, достаточно озадачивающий для нашего самоуверенного и убежденного в непогрешимости собственных суждений рассудка, нам будет легче понять относительную истинность всех наших норм и правил поведения, которыми руководствуется человек и общество в целом на различных этапах своего развития. Наиболее общие из них мы можем вкратце рассмотреть – ибо нам нужно увидеть, каково их место по отношению к новому, свободному от любых внешних правил, духовному и супраментальному принципу действий, которого стремится достичь йога и к которому она движется через самоотдачу человека божественной Воле и, еще более эффективно, через его восхождение при помощи этой самоотдачи к высшему сознанию, в котором становится возможным определенное тождество с динамическим аспектом Вечного.
* * *
Существует четыре основных стандарта или принципа человеческого поведения, образующих восходящую последовательность. Первый принцип – это личная потребность, предпочтение и желание; второй – закон и благо коллектива; третий – нравственный идеал; последний – высший божественный закон природы.
На начальном этапе своего долгого эволюционного пути человек в своих поисках знания и действиях руководствуется только первыми двумя принципами, так как они являются законом его животного и витального существования, а он начинает свое развитие, находясь на витально-физической стадии животного-человека. Подлинная задача человека на земле – выражать в человеческом типе всё более совершенный образ Божественного; именно ради этой цели Природа, знает он о том или нет, трудится в нем под плотным покровом своих внутренних и внешних процессов. Но человек, находящийся на материальном или животном уровне развития, не осознает внутренней цели жизни; ему известны только присущие жизни потребности и желания, поэтому совершенно естественно, что его единственным руководством в исполнении своего предназначения является восприятие собственных потребностей, побуждений и желаний. Удовлетворение в первую очередь своих физических и витальных потребностей, а затем – всех возникающих в нем эмоциональных или ментальных запросов, фантазий и мимолетных прихотей – таково первое естественное правило его поведения. Единственным законом, который может уравновесить и даже преодолеть эти настойчивые притязания его природы, является необходимость считаться с идеями, нуждами и желаниями его семьи, общины или рода – сообщества, клана, членом которого он является.
Если бы человек мог жить сам по себе – а сделать это он мог бы только, если бы развитие индивида было единственной задачей Божественного в мире, – то в действии этого второго закона не было бы никакой необходимости. Но все существование протекает на основе взаимодействия и взаимных реакций целого и его составных частей, взаимной потребности, существующей между каждым отдельным элементом и целым, взаимозависимости группы и образующих ее индивидов. Если прибегнуть к языку индийской философии, то можно сказать, что Божественное всегда проявляется в двоякой форме обособленного и коллективного бытия, vyaṣṭi, samaṣṭi. Человек, настойчиво стремящийся к росту собственной отдельной личности, к достижению ее полноты и свободы, не способен удовлетворить даже своих личных нужд и желаний, не взаимодействуя с другими людьми; сам по себе он целостен, и всё же без других его существование неполноценно. Эта необходимость заставляет его подчинять свой личный закон поведения групповому закону, утверждаемому формацией устойчивой групповой сущности, по отношению к которой его собственные воплощенные в материальной форме разум и жизнь являются преходящим, а потому подчиненным составным элементом. И всё же в нем присутствует нечто бессмертное и свободное, не обусловленное этим групповым телом, жизнь которого более продолжительна, чем его собственное воплощенное существование, но которое не может пережить или подчинить своему закону его вечный дух.
Сам по себе этот, казалось бы, более масштабный и более важный закон представляет собой не более чем распространение на большее количество людей витального и животного принципа, который руководит примитивным человеческим существом: это закон стаи или стада. Индивид отчасти отождествляет свою жизнь с жизнью определенного числа других индивидов, с которыми он связан благодаря своему рождению, выбору или обстоятельствам. И поскольку существование группы необходимо для его собственного выживания и удовлетворения своих запросов, с течением времени, если не сразу, ее сохранение, исполнение ее нужд и удовлетворение ее коллективных представлений, желаний, жизненных привычек, без которых она не могла бы сохранять свою целостность, должны занять главенствующее место. Удовлетворение собственных идей и чувств, потребностей и желаний, склонностей и привычек должно быть постоянно подчинено, и не по каким-то моральным или альтруистическим мотивам, а в силу самих обстоятельств, удовлетворению идей и чувств, потребностей и желаний, склонностей и привычек не какого-то другого индивида или группы индивидов, но общества в целом. Эта социальная потребность является смутным зачатком морали и стремления к нравственному идеалу в человеке.
Мы не располагаем никакими данными о том, что в некие первобытные времена люди, подобно животным некоторых видов, жили по одному или образуя пары. Вся история человека и все доисторические свидетельства говорят о том, что он всегда был социальным животным, а не обособленным телом и духом. Закон стаи всегда преобладал над его индивидуальным законом саморазвития; похоже, человек всегда рождался, жил и формировался как элемент, являющийся составной частью общей человеческой массы. Однако с психологической точки зрения закон личной потребности и желания логичным и естественным образом первичен для человека, социальный же закон возникает в качестве вторичной и узурпаторской силы. В человеке существует два явно выраженных господствующих побуждения: индивидуалистическое и общественное, личная жизнь и социальная жизнь, личный мотив поведения и социальный мотив поведения. Их возможное противоречие и попытка их согласования лежат в истоках человеческой цивилизации и сохраняются, хотя и в других формах, даже когда человек выходит из состояния витального животного и его индивидуальность достигает высокой ментальной и духовной стадии развития.
Наличие внешнего по отношению к индивиду социального закона в разные времена является как значительным преимуществом, так и значительным недостатком для развития божественного элемента в человеке. На ранней стадии это – преимущество, пока человек является грубым и неразвитым и не способен к самоконтролю и самопознанию, поскольку тогда этот закон устанавливает власть более высокого порядка, чем сила собственного эгоизма, и с помощью этого закона можно побудить или принудить человека контролировать свои животные потребности, дисциплинировать свои неразумные и зачастую необузданные побуждения, а иногда даже отказаться от собственных интересов и действовать с позиции более широкого и менее личностного эгоизма. Но социальный закон – это недостаток для зрелого духа, готового превзойти человеческую форму бытия, так как это внешние правила, которые общество пытается навязать человеку извне, а условием его совершенства является его внутренний рост, совершаемый в состоянии всевозрастающей свободы, – не в результате подавления своей развивающейся личности, а благодаря восхождению за ее пределы, и уже не в силу налагаемого извне закона, вынуждающего человека обуздывать и дисциплинировать составляющие своего существа, а благодаря влиянию души, идущему изнутри и проникающему сквозь все сформировавшиеся ранее оболочки, чтобы своим светом озарить и преобразовать всё его существо.
