Я вновь раскинул перед собой руки.
– Итак, я повторяю свой вопрос. Зачем вы здесь? Чего вы хотите?
***
Мы сделали короткий перерыв. Когда все снова собрались, я стал вести речь в более разговорном ключе.
– Брэтт имела неверное представление о том, что здесь происходило, о том, какова была её роль, и каковы были ваши роли. Вызывает недоумение, почему она вообще вела эти встречи. Ошибка Брэтт была в том, что она думала, что вы приходите каждый месяц, так как хотите подхватить желудочный грипп. Она думала, что вы хотите заразиться и пройти через этот процесс, который я только что описал.
Это вызвало некий отклик. Я шагал, пока они не утихли.
– Она думала, что вы понимаете это, – сказал я, – и что вы хотите подвергнуться тяжёлой и продолжительной болезни, как это сделала она.
Молодой человек похожий на музыканта по имени Джастин встал и задал вопрос, который хотели задать все.
– Она думала, что мы приходим сюда потому, что хотим, чтобы нас два года тошнило, как вы говорите?
– Именно.
– Но вы говорите, что всё это ради ничего.
– Лучше сказать «ничтожность» – ради «ничтожности». Абсолютно израсходованное содержимое вашего ментально-эмоционального пищеварительного тракта полностью опорожняется, оставляя вас опустошённым, словно скорлупа. Во всяком случае, да, в это легко поверить таким людям как я или Брэтт.
Джастин не поверил.
– Вы и Брэтт думаете, что люди действительно могут хотеть пройти через всё это? Да ещё ни за что?
– Хороший вопрос, и ответ подчёркнуто «да». Знаю, трудно в это поверить, но для меня и Брэтт это совершенно естественно. На наш взгляд для это элементарно. Более того, нам тяжело поверить, что все не стоят на коленях, умоляя об этом. Знаю, это звучит так же непостижимо для вас, но так есть. Во-первых, мы считаем этот опыт, который я описываю, процессом рождения из фантазий в реальность. По нашему разумению, просто нет другой альтернативы. Во-вторых, вот, вы все здесь. Вы пришли сюда просить о чём-то, даже если вы не знаете, о чём. Поэтому, да, мы ловим вас на слове. И наконец, третье, скажу, что я и Брэтт не совсем неправы в своих утверждениях. Я встречал очень немногих людей, и получал совсем немного писем от других людей, которые получили послание в том же духе, в котором я и Брэтт говорим о нём. Только очень маленький процент, но сильных и с чистым желанием и намерением людей.
– В вашей первой книге, – сказала Николь, – вы говорили, что один или два человека в год пробуждались с вашей помощью...
– Это количество удивительно выросло с выходом книг, и я вижу куда больше людей, которые хотят перестать выстраиваться в очередь на каждое показное мероприятие, и подходить к главным вопросам своего существования со зрелостью и здравым смыслом.
***
Я сделал перерыв, чтобы попить воды и дать этой последней части усвоиться. Возникло множество частных разговоров, но все затихли, когда я вернулся в центр.
– Почему необходимы такие крайние меры? Почему мы должны пройти через такое мучительное испытание, чтобы просто стать тем, чем мы являемся?
Не ожидая, что кто-то ответит, я усилил напряжение.
– Поток и затор, – сказал я, – являются основными действующими принципами в царстве сна. Для большинства людей, однако, есть только затор и нет потока. Они говорят, что мы это духовные существа, получающие человеческий опыт, но на самом деле мы это духовные существа с насмерть закупоренным желудком, получающие суб-человеческий опыт. Пандемии ожирения, диабета, сердечной недостаточности и рака, опустошающие западный мир, являются просто внешними проявлениями далеко зашедшего внутреннего состояния. Тогда как физически ожиревшие и больные только некоторые из нас, то духовно практически все мы ожиревшие и больные. Патологическое духовное ожирение — это бич, который косит человеческую расу, делая эту прекрасную планету чуть лучше аппарата для ухода за умирающими, где мы сидим со стеклянными глазами и с отвисшей челюстью, коротая часы жизни, о которой мы не просили, и с которой не знаем, что делать; это мир умирающих пациентов хосписа, которые колют себе в вену ароматизированный морфин и тянут время.
Этот пассаж оставил в кильватере несколько мгновений тишины.
– Но, может быть, это всё, чем хотят заниматься эти люди, – предположил немолодой человек по имени Генри, торопясь намазать эту свинью губной помадой, – быть духовными лежебоками. Ходить на работу, растить семью, зависнуть перед телевизором или что-нибудь в этом роде. Это не ад, это просто жизнь.
– Согласен, – согласился я. – Никто не пинает двери, вытаскивая людей из постели. Вы все приходили сюда, чтобы встретиться с Брэтт. Она не выискивала вас и не заманивала сюда, ведь так? Вы приходили к ней, прося этого сами, верно?
Генри кивнул, согласившись, остальные тоже закивали.
– Разве Брэтт когда-нибудь говорила о том, какая здоровская штука – просветление? Как оно может решить все ваши проблемы, наполнить вас любовью, покоем и счастьем, возвысит вашу душу, позволит превзойти человеческий уровень и даже смерть, даст вам особые способности, что-нибудь соблазнительное наподобие этого?
Никто не ответил. Это ещё один важный момент, который следует прояснить.
– Она когда-нибудь пыталась вас на что-либо уговорить? Убедить вас в чём-то, кроме как в том, чтобы думать самим, смотреть и видеть самостоятельно? Была ли она как гладко стелющий продавец, или целующий детей политик, который обещает, насколько лучше будет жизнь, если вы купитесь на его специальный духовный брэнд? Разве она осуществляла схему «быстрого благословения»? Разве она поддерживала какое-то учение? Разве она озаряла вас своей энергией шакти?
По трибунам прошёл небольшой смех, потому что всё, что я говорил, было так непохоже на Брэтт. Я подождал пока эти вопросы повисят в воздухе. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то подумал, что мы здесь собрались, чтобы попрощаться с каким-то любимым членом правления тюрьмы, ещё одним членом легиона лизоблюдов и подхалимов Майи, проповедником приятности, покорности, довольства – гипнагогии. Гипнагогия определяется как «фактор, вызывающий сон». Майа выпустила армию гипнагогов в мир, чтобы вызвать и удерживать состояние сна. Прекрасно. Я не спорю с этим. Я просто не хочу, чтобы сегодня здесь думали, что такой была Брэтт.
– Большинство из вас знают, что я испытываю довольно сильное презрение к духовному рынку. Порнографическая пародия на человеческое желание знать истину, кажется так я его называл. Вы понимаете, кого и что я имею в виду под этим?
Все закивали и заворчали, в основном соглашаясь.
– Кто-нибудь из вас думает, что это применимо к Брэтт? Разве она устанавливала распорядок? Пыталась разбогатеть? Строила организацию? Публиковала рекламу или блог? Ездила в туры? Разве хотела она быть популярной? Разве хотела она, чтобы в вас отражался её имидж духовно превосходящего существа? Разве она когда-либо даже улыбалась? Чёрт, разве она когда-либо была милой?
Все были очень внимательны. Они знали, что сейчас говорится что-то очень важное, что-то близкое к страшному краю.
– Разве она когда-либо требовала денег? Пыталась вам что-нибудь продать? Пригласить вас на круиз или ритрит на берегу? Разве она когда-нибудь наряжалась, принимала титул, или духовное имя? Разве она когда-нибудь заявляла о своём учении или о линии учения? Разве она когда-нибудь произнесла хоть слово на японском или санскрите? Разве она выключала свет на собраниях? Или включала музыку? Или зажигала свечи? Начинала с молитвы или медитации? Что-нибудь в этом роде?
В ответ лишь лёгкий смешок. Это важный момент, как и перечисление всех учителей и авторов. На сегодня у нас запланировано хорошее шоу, но ничто из этого не имеет смысла, если эти люди уйдут отсюда, смешивая Брэтт с миром духовной проституции.
– Брэтт была реальной – сказал я, – а это такая редкая вещь, что её очень легко не узнать при встрече. Ей не был присущ неистовый темперамент. Тот тихий, задумчивый человек, которого некоторые из вас видели на последнем собрании, ближе походил на то, как она была далека от всего этого. Очень непросто говорить о пробуждении, и ей пришлось стать другим человеком, который смог бы это сделать. Она прекратила встречи, когда поняла, что каждый раз во время наших с ней бесед я говорил правду – что между учителем и учениками совсем нет связи. Совсем. У нас нет того, что вам нужно, и вы не хотите того, что у нас есть. Брэтт не хотела в это верить, но в конце концов она не могла не увидеть, что это было правдой, и тогда она прекратила встречи. У меня есть другие причины продолжать это учительство, но у неё их не было.
***
– И теперь, с помощью Далай Ламы, я отвечу на тот вопрос, который задавал. Вопрос такой: зачем вы здесь? Чего вы хотите?
Я достал лист бумаги из заднего кармана, развернул его и прочёл одну из цитат, которые нацарапал на нём заранее.
