Он видит себя окруженным любимыми, семьей и родственниками, и они горько плачут. Теперь его иллюзия начинает подтверждаться. Все это оказывает на него гипнотический эффект. Все эти люди... — ситуация просто идеальна — ...доктор у постели, кислород наготове, вся атмосфера в доме изменилась, люди в слезах... Теперь этот человек уверен в собственной смерти. Его ум захватывает социальная иллюзия, что он умирает. Собравшиеся друзья и родственники накладывают на него гипнотические чары, что он вот-вот умрет. Кто-то проверяет у него пульс. Все они убеждают этого человека, что он сейчас умрет, — все, что раньше на его памяти делали с любым умирающим, теперь делают с ним.
Это социальный гипнотизм. Этот человек совершенно убежден, что сейчас умрет, что умирает, что его вот-вот не станет. Этот гипноз смерти заставит его стать бессознательным, испугаться, прийти в ужас; он заставит его сжиматься, чувствовать: «Сейчас я умру, сейчас я умру. Что мне делать?» Побежденный страхом, он закрывает глаза и в этом состоянии страха теряет сознание.
Фактически, потеря сознания — это средство, которое мы применяем против того, чего боимся. Например, у тебя болит живот, и если боль становится невыносимой, ты теряешь сознание. Это только трюк с твоей стороны, чтобы отключить ум, чтобы забыть боль. Когда боль слишком сильна, потеря сознания — это умственный трюк; ты не хочешь больше страдать от боли. Если боль не проходит, единственная альтернатива — это отключить ум. Человек «отключается», чтобы перестать осознавать боль.
Таким образом, потеря сознания — наш уникальный способ справиться с невыносимой болью. Помните, как бы то ни было, что нет ничего подобного невыносимой боли: вы чувствуете боль только до тех пор, пока она выносима. Как только боль достигает точки, в которой становится невыносимой, ты исчезаешь; поэтому ты никогда не чувствуешь невыносимой боли. Не верьте ни одному слову, если кто-то говорит, что страдает от невыносимой боли, потому что этот человек, говорящий с вами, еще в сознании. Если бы боль была невыносимой, он потерял бы сознание. Сработал бы естественный трюк, и он потерял бы сознание. Как только человек пересекает предел того, что можно терпеть, он падает без сознания.
Даже небольшая болезнь нас пугает, и мы теряем сознание — что говорить об ужасающей мысли о смерти? Сама идея смерти убивает нас! Мы теряем сознание, и в этом бессознательном состоянии случается смерть. Таким образом, когда я называю смерть иллюзией, я не имею в виду иллюзию, которая случается с телом или с душой. Я называю ее социальной иллюзией — которую мы культивируем в каждом человеке с детства. Мы насаждаем в каждом ребенке идею: «Ты умрешь, и смерть происходит так-то и так-то». И к тому времени, как ребенок вырастает, он узнает обо всех симптомах смерти, и когда эти симптомы оказываются применимыми к нему, он просто закрывает глаза и теряет сознание. Он попадает под гипноз.
Противоположна этому техника активной медитации — техника того, как войти в смерть сознательно. В Тибете эта техника известна как Бардо. Таким же образом, как человека социально «гипнотизируют» в тот момент, когда он умирает, в Бардо умирающему делают антигипнотическое внушение. В Бардо люди собираются вокруг умирающего и в момент смерти говорят ему:
— Ты не умираешь, потому что никто никогда не умирал.
Ему делают антигипнотическое внушение. Никаких слез, никаких рыданий; никто ничего больше не делает. Люди собираются вокруг, и деревенский священник или монах приходит и говорит:
— Ты не умираешь, потому что никто никогда не умирал. Ты уйдешь в расслаблении и полном сознании. Ты не умрешь, потому что никто никогда не умирает.
Человек закрывает глаза, и ему описывают весь процесс: как его жизненная энергия покидает ноги, руки, и теперь он не может говорить, и так далее — и, тем не менее, говорят этому человеку, он сам все еще есть, он сохраняется. Эти внушения производятся со всех возможных сторон. Эти внушения — просто антигипноз. Это значит, что они предназначены для того, чтобы убедиться, что человек не схватится за социальную иллюзию, что находится на грани смерти. Бардо применяют как противоядие, чтобы это предотвратить.
В тот день, когда в этом мире воцарится более здоровое отношение к смерти, Бардо станет ненужным. Но мы — очень нездоровые люди; мы живем под властью иллюзии, и из-за этой иллюзии остается важным противоядие. Каждый раз, когда кто-то умирает, все его близкие должны совершить попытку разбить иллюзию того, что он умирает. Если они смогут удержать этого человека в состоянии бодрствования, если смогут в каждое мгновение ему напоминать...
Когда сознание устраняется из тела, это происходит не сразу; все тело не умирает в одно и то же время. Сознание сжимается вовнутрь, мало-помалу покидая каждую из частей тела. Оно отсоединяется в несколько стадий, и все стадии этого процесса можно перечислить умирающему, чтобы помочь ему остаться в сознании.
Умирал дзэнский мастер. Он созвал к себе монахов и сказал:
- Я хочу кое о чем вас спросить. Подходит мое время, но я не вижу никакого проку в том, чтобы умирать, как все. Все умирают одинаково. Можно немного развлечься. Вот мой вопрос: видели ли вы когда-нибудь, чтобы кто-нибудь умер на ходу?
Монахи ответили:
— Мы сами такого не видели, но слышали об одном мистике, который умер на ходу.
— Значит, это исключается! — сказал Мастер. — Позвольте вас спросить: видели ли вы какого-нибудь мистика, который умер бы, стоя на голове?
— Не только никогда не видели и не слышали, но и не можем вообразить ничего подобного, — сказали они.
— Ладно, — сказал мастер, — значит, так и сделаем. Он встал на голову и умер.
Толпа вокруг него очень испугалась. Вид трупа сам по себе пугает, но если нужно уложить плашмя труп, стоящий на голове, это еще страшнее. Этот мастер был опасным человеком. То, как он расположил свое тело... он был мертв, но никто не смел, сдвинуть его с места или переложить на носилки. Тогда кто-то предложил позвать его старшую сестру, монахиню, жившую в соседнем монастыре. Она была известна тем, что ставила его на место, когда он был непослушным маленьким мальчиком.
За сестрой послали, и она осознала всю ситуацию. Она очень рассердилась. Она сказала:
— Он всегда был таким же непослушным. Он не оставил своих привычек даже в старости. Даже умирая, он не мог воздержаться от того, чтобы не сыграть трюк!
Девяностолетняя женщина схватила посох и пришла в дом мастера. Ударив посохом о землю, она воскликнула:
— Прекрати сейчас же это безобразие! Если уж ты должен умереть, то умри, как положено.
Мастер тут же встал и рассмеялся.
— Я просто развлекался, — сказал он. — Мне было любопытно, что сделают эти люди. Теперь я лягу и умру традиционным способом.
И он вскоре лег и умер. Его сестра ушла.
— Вот теперь другое дело, — сказала она. — Выбросьте его.
Она не оглянулась.
— Нужно все делать, как положено, — сказала она. — Что бы ты ни делал, делай как надо.
Таким образом, наша иллюзия смерти — социальная иллюзия. Если у тебя есть хоть немного опыта медитации — если с тобой случился хотя бы проблеск той истины, что ты отделен от тела, если чувство разотождествленности с телом хотя бы на мгновение проникло в тебя глубоко — ты не будешь бессознательным в момент смерти. Фактически, к этому моменту состояние бессознательности уже будет разрушено.
Осознанно, сознательно никто никогда не может умереть, потому что все время продолжает осознавать, что не умирает, что в нем что-то умирает, но не он сам. Человек продолжает наблюдать это отделение и, в конце концов, находит, что его тело лежит в стороне от него, на расстоянии. Тогда смерть оказывается просто отделением; она равнозначна разрыву связи. Словно я выхожу из дома, а члены семьи, не осознающие мир за стенами дома, подходят к двери и со слезами прощаются со мной, чувствуя, что человек, с которым они пришли попрощаться, умер.
Смерть есть рассоединение тела и сознания. Называть это рассоединение смертью бессмысленно, — это просто ослабление, разрушение связи. Это не более чем переодевание. Таким образом, тот, кто умирает с осознанностью, на самом деле никогда не умирает, поэтому для него вопрос смерти никогда не возникает. Он даже не называет смерть иллюзией. Он даже не говорит, кто умирает, а кто нет. Он просто говорит, что то, что мы до вчерашнего дня называли жизнью, было просто ассоциативным рядом. Этот ассоциативный ряд должен быть разрушен. Теперь началась новая жизнь, которая не входит в прежний ассоциативный ряд. Может быть, это новая связь, новое путешествие.
Но умереть в этом состоянии осознанности возможно, только с осознанностью прожив. Если ты научился жить сознательно, несомненно, ты сможешь сознательно и умереть, потому что смерть — явление жизни; она происходит в жизни. Другими словами, смерть — это финальное свершение того, что ты понимаешь под жизнью. Это не явление, происходящее вне жизни.
