Руперт Шелдрейк - ФИЗИКА АНГЕЛОВ

 Итак, кто говорит о Иерархии, тот указывает на некоторое священное учреждение — образ Божественной красоты, учреждение, существующее между чинами и знаниями Иерархическими для совершения таинств своего просвещения и для возможного уподобления своему началу.

 Ибо совершенство каждого из принадлежащих к Иерархии состоит в том, чтобы стремиться, по возможности, к Богоподражанию, и, что всего важнее, сделаться, как говорит Писание, соработниками Богу, и, по возможности, обнаруживать в себе Божественную деятельность; так как чин Иерархии требует, чтобы одни очищались, другие очищали; одни просвещались, другие просвещали; одни совершенствовались,другие совершенствовали, каждый, сколько ему возможно, подражая Богу11. 

   Дионисий Ареопагит «О небесной иерархии», глава III.

 Руперт: То, о чем говорит Дионисий, соотносится с неоплатоническим учением об эманациях Единого — источника, из которого проистекает все сущее. Представление о цепочке сущего было очень важным для Древнего мира и оставалось привычной темой в литературе вплоть до современной эпохи. С каждой следующей ступенью сущее, исходящее из единого источника, постепенно тускнеет, погружаясь в материю. В этом, на мой взгляд, состоит неоплатоническая основа мышления Дионисия.

 Мэтью: Согласен. Но, по-моему, сейчас эти взгляды стоило бы пересмотреть. Идея единого источника всего сущего мне нравится. Именно такой мне видится история творения: все началось с крошечного сгустка энергии. Однако представление о том, что чем дальше сущее от материи, тем оно одухотвореннее, кажется мне одной из величайших ошибок эллинистической мысли, отправной точкой всякого рода дуализма.

 В этом тексте есть еще один смысл. Взять хотя бы первую фразу, где речь идет о «восхождении». Если все сущее изливается сверху вниз, значит, пренебрежения заслуживает все то, что находится внизу, — будь то земля, по которой мы ходим, или же наши собственные нижние чакры. Эта столь характерная для неоплатонизма логика не вызывает у меня особых симпатий. В нашем столетии подобные ошибочные утверждения, основанные на дуалистической идее «материя против духа», Успешно опровергаются представлениями об энергии и Духе, присущих материи. Но зато Дионисий очень интересно описывает иерархию — как священный чин, знание и деятельность, уподобляющиеся Божественной красоте и восходящие к Богоподражанию. Это нам весьма пригодится.

 Интересно, что в его определении иерархии говорится о красоте Бога. Первый дар, изливающийся из единого источника, — это красота и свет. Для Дионисия красота есть свет. По-моему, это чудесно. Для нас сегодня необычайно важно понимать, что красота — это одно из имен божественного. Этой идеей вдохновляется современное движение за «экосправедливость». Красота — один из величайших источников энергии. Способность воспринимать красоту присуща людям как биологическому виду.

 Руперт: Но если Бог— источник света, то тут возникает проблема. Получается, что наверху свет самый яркий, а чем ниже мы спускаемся, тем больше свет смешивается с тьмой. Значит, тьма для неоплатоников — это один из образов материи.

 Мэтью: Точно.

 Руперт: Выходит, что тьма не является частью божественного; она — негативный принцип. Но если рассматривать свет и тьму как два полюса божественного, все выглядит совсем иначе. Можно идти как снизу вверх, так и сверху вниз. Перемешивание материи и света, струящегося из сияющего источника наверху, уже не будет всецело негативным явлением или ослаблением первичного божественного принципа.

 Мэтью: Я как-то раз провел без сна всю ночь в лесу и осознал, что ночь — это не просто отсутствие солнца: у ночи есть своя энергия. Тьма спускается, надвигается, входит, и у нее своя энергия, своя мощь. Именно этого недостает мышлению неоплатоников. Они принижают материю н тьму. Они принижают низ.

 Мейстер Экхарт пишет: «Верх — это низ, а низ — это верх». Это звучит куда современнее. Бакминстер Фуллер2 говорит, что слова «верх» и «низ» уже лет четыеста, как вышли из моды, потому что в искривленной вселенной все входит и выходит, но ничто не поднимается и не спускается.

 Поэтому я думаю, что лестница Иакова и вообще весь этот архетип восхождения — просто бегство от materia: материи, матери, земли. Это часть того иерархического видения мира, которое неоплатониками принималось за нечто само собой разумеющееся. Сегодня оно нам не подходит.

 У этих представлений есть и политический аспект. В тексте Дионисия мы находим одно довольно-таки сомнительное высказывание. Это цитата из Прокла, авторитетного философа-неоплатоника: «...особая свойственная им чистота отчуждает обладающих высоким совершенством от тех, кто ниже их».

 Грубо говоря, не стоит марать руки о тех, кто тебя ниже. Это замкнутое, кастовое самосознание, неприкосновенная духовность. В этом отличие неоплатонической философии Прокла, Плотина и Дионисия от библейской традиции, с почтением относящейся ко всем самым малым и смиренным созданиям: у них есть свои права, все они участвуют в общем круговороте бытия. Коренным первобытным народам мир представляется похожим на круг, а не на лестницу. Отсюда вопрос: нельзя ли рассматривать архетип цепочки сущего, скорее, как круг или спираль, чем как лестницу?

Руперт: Думаю, можно. Но мне кажется, что и в такой образности верха и низа есть свой смысл. Глядя ввысь, мы видим небо. Смотреть ввысь, на небеса, очень важно. В современном мире люди редко смотрят вверх. Наш взгляд прикован к земле, к земным делам. Почти все, что мы продаем и покупаем, идет от земли, даже сами деньги. Небеса, безграничные возможности космоса, огромное разнообразие небесных существ попросту не привлекают нашего внимания.

Уильям Эдмондсон. «Ангел» Ок. 1940.

Мэтью: Глядеть вверх или же окидывать взглядом мир? Например, если взобраться достаточно высоко, скажем на гору, если посмотреть с самолета или спутника, то можно окинуть взглядом все, что вокруг, и тогда действительно увидишь, как огромна Вселенная. Иными словами, только так нам удается окинуть мир взглядом, ведь глаза у нас не на макушке. Что поделаешь, так уж мы биологически устроены: нам приходится запрокидывать голову, чтобы увидеть звезды. Правда, не всегда это так. Там, где виден горизонт (как я люблю это слово!), мы проникаем взглядом за пределы Земли. Я подумал сейчас о «большом небе» в Монтане. Вот там действительно горизонты! Чтобы увидеть небо, достаточно просто смотреть прямо перед собой. Помню, как-то раз в Южной Дакоте после обряда в индейской парной бане я вышел наружу и увидел, как полыхает Млечный Путь: словно звездная радуга поднималась от плоской земли в куполообразное космическое пространство, а затем снова опускалась к земле. Но в городах людям приходится смотреть вверх потому. что мы уничтожили горизонт. Как бы то ни было, не вполне с тобой согласен: глядя ввысь, мы теряем ощущение громадности космоса.

 Руперт: Не буду спорить. «Окидывать взглядом» — более уместное выражение. Лучший способ смотреть на звезды — это лечь на спину. Можно увидеть небо во всей его красе, не выворачивая шею. Наверное, первыми на звезды стали глядеть пастухи, спавшие под открытым небом.

 Заглядывать за горизонт тоже очень важно. Древние мегалиты, вроде Стоунхенджа, были по большей части обсерваториями для наблюдения за восходом и заходом небесных тел. Эти громадные камни делили горизонт на дуги или зоны.

Идея иерархии по-своему важна. Суть любого холистического мировоззрения — будь то организмическая философия природы Уайтхеда или современный научно-философский холистический взгляд на мироздание — заключается в признании того, что на каждом структурном уровне целое превосходит сумму своих частей.

 Природа состоит из разных уровней, образующих иерархию. Лучше всего называть ее иерархией вложенных уровней. Например, кристалл как целое состоит из молекул. Каждая из этих молекул как целое состоит из атомов. Каждый атом — организм, состоящий из ядра и электронов; в ядро как целое входят нейтроны, протоны и силы, удерживающие их вместе, и так далее.

 Эти многослойные структурные уровни мы наблюдаем повсюду. Наше собственное тело состоит из органов, тканей, клеток, органоидов и молекул. Мы как организмы представляем собой часть более крупных систем; мы — частицы социума, а социум подобен организму на более высоком структурном уровне. Социумы — частицы экосистем. Существуют и еще более высокие уровни: наша планета — Гайя, Солнечная система (тоже своего рода организм), Галактика, группы галактик.

С этой точки зрения, на каждом уровне мы обнаруживаем целое, состоящее из частей, но превосходящее их сумму. Не бывает планеты вне планетной системы, она обязательно будет частью более крупного целого. Не бывает планетной системы вне галактики (по крайней мере, насколько нам известно). Другой пример: Сан-Франциско — город в Соединенных Штатах. Соединенные Штаты больше, чем Сан-Франциско, а Соединенные Штаты, в свою очередь, — часть Североамериканского континента.