***
Весь вечер продолжался больше четырёх часов, меньше двух из которых я обращался к группе. В остальном это было просто лёгким разговором и тихими воспоминаниями.
В течении следующего получаса мы болтали о том о сём. Вместе обсуждали Бхагавад Гиту, пытаясь выяснить, является ли Кришна в действительности Майей, а Песнь Господа – колыбельной. Мы говорили о «Матрице», положив её лекалом на наш собственный мир, чтобы посмотреть, как она соответствует ему, и как каждый вписывается в неё, включая нас здесь сегодня на этой конной арене. «Вы – Морфей?» – кто-то спросил меня. «Брэтт была больше похожа на Морфея», – сказал другой. «Джед больше похож на программу». «Нет, он красная пилюля», – кто-то ответил, и все засмеялись. Многие принесли с собой экземпляры моих книг, и многие вопросы исходили из них. Мы говорили о «1984», с которым они были кое-как знакомы, о «Моби Дике», который у многих был, но немногие его читали, о Уитмене и Торо, о Ю.Дж.Кришнамурти. На арене было так приятно и мило, горели только несколько ламп, шёл лёгкий дождь и продувал нежный ветерок. Оставаясь в рамках книг, метафор и аллегорий, мы могли наслаждаться интересным и поучительным диалогом.
Я знал, что из этих семидесяти человек, возможно, один сможет сделать что-то реальное, но вероятно, никто не сделает ничего. Они в основном просто туристы, что для меня нормально, но для Брэтт это было потрясением. Из тех, за кем я наблюдал, самым искренним казался доктор Ким, но я знал, что он не собирается взрывать свою святую троицу – работа, дом, семья – из-за какой-то маленькой формальности, что он фиктивный персонаж в фиктивном мире. Лоуренс так глубоко находился в своей роли преданного приверженца дзен, что никогда не увидит нового проблеска дневного света. Есть и другие, которые кажутся искренними или преданными, но при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что это встроено в их персонаж – казаться искренними и преданными, либо что их духовность как-то неловко модернизирована, и перепускной клапан не был предусмотрен проектом.
Конечно, всегда есть тот, кто удивляет. Может быть, где-то на трибунах сидит Брэтт или Лиза. Если и есть такой человек, то, скорее всего, это не кто-то из наиболее вероятных кандидатов, но один из тихих, сидящих на заднем ряду людей, который, медленно накапливая жар, начинает гореть изнутри.
***
Я объявил перерыв и пошёл прогуляться к озеру. Оказавшись там, я увидел, что мои беспокойства по поводу нехватки места уже приняты в расчёт. Берег был расчищен и выкошен, натянут средних размеров навес, и по меньшей мере сотня складных стульев были расставлены полукругом лицом к яме для костра и к озеру. Я надеялся отыскать здесь дюжину поленьев и пинту бензина для костра, но об этом тоже позаботились. Большой, прекрасно уложенный костёр стоял в ожидании. Площадка вокруг костра, где раньше было тесно двадцати людям, теперь могла вместить сотню.
Я знал, что часть вечера возле озера пройдёт удачно, что мы организуем костёр и втиснемся все как-нибудь, но я и не представлял, что об этом так позаботятся.
Доктор Ким.
Я сразу понял, что он приложил здесь руку, как подтвердила позже Николь. Доктор Ким нанял уборщиков территории и дневных рабочих, достал стулья, тент и несколько столов из своего храма, управившись за три дня.
У меня была последняя сигара, оставшаяся от Фрэнка. Эта часть была немного запланирована. Мне хотелось создать паузу в сегодняшних событиях, когда можно было бы в одиночестве спуститься к озеру, прикурить сигару, молча обойти вокруг него и просто поразмышлять. Я делал много классных вещей в жизни, больше чем просто прыганье с парашютом, написание книг, освобождение от иллюзии, но я не знаю большего удовольствия, чем приятно прогуляться в приятном месте приятным вечером. Хотелось бы, чтобы Майа была со мной.
– Я всегда рядом, – сказала она.
– Я имел в виду собаку, – ответил я.
Дождь перестал, в облаках появились просветы, в которые заглядывала почти полная луна. Идеально. Я прикурил сигару и отправился в путь. Эта маленькая прогулка должна была быть тихой, задумчивой, исполненной смысла, когда я отдам дань Фрэнку, Брэтт и многим другим, кто сыграл важную роль в моём путешествии. Я знаю, что для меня всё заканчивается, и это должно было быть кругом почёта, где я оглядываюсь на одну жизнь, и, возможно, смотрю вперёд на будущую.
Нужно было лучше знать, прежде чем пытаться отколоть подобный сопливый номер. Сигара имела отвратительный вкус. В противовес нужна была какая-то выпивка, а выпивки у меня с собой не было. Дорожка вдоль озера, по которой Брэтт ходила столько тысяч раз, теперь вся заросла ежевикой, словно колючей проволокой. Пройдя метров двадцать, я решил бросить эту дурацкую затею. Сигара отправилась в озеро, а я отправился обратно к конной арене.
Сентиментальная чушь.
Единственное, что горит в аду, это та часть вас, которая не может отпустить вашу жизнь – ваши воспоминания и привязанности. Сжигая их, вас не наказывают, но освобождают вашу душу. Если вы боитесь умирать и цепляетесь, вам покажется, что демоны отрывают вашу жизнь. Если же вы сохраняете спокойствие, тогда демоны — это поистине ангелы, освобождающие вас с земли.
– Льюис, «Лестница Якоба» * –
___________
*слова, приписываемые Мейстеру Экхарту (прим. автора)
___________
– Большинство из вас, вероятно, знают, что мне удалось достичь состояния реализации истины посредством процесса «духовного автолизиса». Я говорил об этом в первой книге. Все, кому удалось достичь этого состояния, пользовались каким-то способом. Кто-нибудь знает, каким способом пользовалась Брэтт?
Поднялись несколько неуверенных рук. Я указал на парня впереди.
– Это имело какое-то отношение к её отцу, – сказал он.
– Прямое отношение, – подтвердил я, – хотя это было через несколько лет после того, как он умер. Он был военным офицером, и Брэтт была дочь полка – она жила в куче разных мест, в разных странах. Её отец был очень придирчивым человеком, во всём находил неправильность, всегда судил. Так Брэтт о нём рассказывала. Даже когда он умер, он постоянно присутствовал в её мыслях. Все знают, что значит иметь в своей голове критикующий голос? Какой-то человек, или мысль, или эмоция, которая обосновывается в вашей голове и имеет тенденцию быть немного назойливой?
Все подняли руки и закивали от мрачного знакомства.
– Ну, вот это и есть демоны. Демон — это хороший способ описать нечто нежелательное, обитающее в нашей голове, у которого, кажется, собственный ум, и оно имеет власть над нами, держит нас на крючке – память, люди, пристрастия. Демоны по-разному мучают нас, но главное, что они делают, это тянут нас назад, ограничивая наш прогресс.
– Это, кстати, последний урок Брэтт вам. Это идёт от неё. Она поведала мне всё однажды вечером в прошлом году. Мы сидели возле озера после собрания, костёр догорал, и она рассказала мне, насколько болезненным был голос отца в её голове. Всегда присутствующий, вечно критикующий и умаляющий – реальный рак души. Обычно я не особенно терпим к такого рода откровениям. Если бы Брэтт была моим студентом, я бы постарался внушить ей, чтобы она перестала хныкать над своими детскими горестями и печалями, чтобы она оставила их позади и двигалась дальше.
С трибун донеслись звуки неодобрения.
– Может, это звучит жестоко, – продолжил я, – но проблемы такого рода решаются их трансценденцией, а не борьбой с ними. Наше дело убить демонов, а не кормить их.
Это вызвало множество хмурых и сомнительных взглядов, поэтому мне пришлось продолжить. Я планировал просто ограничиться упоминанием об отце Брэтт, как о чрезвычайно выразительном примере демонизма, который только можно найти, но теперь мне стало ясно, что демонологии следует уделить несколько минут.
– Представьте, что вы вылезаете из тёмной канализации, и какой-то зверь впился зубами вам в ногу, свирепо рыча и повиснув на вас, пытаясь с силой утащить вниз – демон. Неужели вы запрыгнете обратно в люк и будете с ним драться? Многие думают, что так и надо поступить, но зачем? С демонами нелегко бороться, потому что это симптомы, а не причины, и даже если вы одного убьёте, всегда останутся ещё. Что дальше, смертельный бой со своим пристрастием к аккуратности? Дуэль на рассвете с любовью к шоколаду? Единственным результатом этих битв является то, что вы никуда не двигаетесь – вы по-прежнему в канализации. В действительности вы убиваете время, а время это всё, что у вас в действительности есть. Вы не убили демона, вы потеряли часть своей жизни, а это значит, победили они, победила та часть вас, которая боится двигаться вперёд. Вы должны спросить себя: какова ваша цель? Достичь умственного равновесия в канализации или вылезти из неё? Убить каждого маленького демона или выбраться из мест их обитания? Не смейтесь, будто это очевидно, все ищут решение внутри канализации, вместо того, чтобы сбежать из неё. Сражения с демонами это основная форма борьбы с тенями. Вы просто мутузите пустую проекцию самого себя. Условно говоря, если демоны не захватывают вас, тогда они просто не существуют – это именно так просто.
