Однажды до У Юйсяна дошла молва, что совсем рядом, в его же уезде, тогда еще малоизвестный учитель Ян Лучань открыл кумирню Великой гармонии и начал преподавание некоего необычного стиля, основанного на медленных округлых движениях. Ходили слухи, что Ян Лучань базировал свой стиль лишь на преподавании одного комплекса, но зато мог часами рассказывать о духовных тонкостях ушу. У Юйсян вместе со своими двумя братьями не раздумывая отправился к Ян Лучаню и попросился к нему в ученики. Ян Лучань, вероятно, увидел в юноше задатки будущего мастера, к тому же они были выходцами из одной местности, и он не стал возражать.
В школе Ян Лучаня У Юйсян сталкивается совсем с иным ушу, оно не было лучше или хуже тех направлений, которые он изучал, — это ушу было типологически другим. Именно здесь У Юйсян встречает принцип символического движения. Примечательно, что у Ян Лучаня У Юйсян изучал не стиль семьи Ян, а «старую ветвь» стиля семьи Чэнь. Отдельного стиля Ян еще не существовало, и тайцзицюань (кстати, тогда этот стиль не имел такого названия) имел совсем иной вид. Дело заключалось не столько в технике движений, в которой сочетались в равной степени как быстрое, так и медленное исполнение форм, но прежде всего в самой сути этого стиля. Отметим самое главное: глубокой философско-духовной направленности тайцзицюань еще не существовало, не было глубокого осмысления символической сути движений как перехода инь-ян, как выражения самопоглощающей пустоты Дао, и много другого. Короче говоря, тайцзицюань как внутреннего стиля тогда еще не существовало. Это может звучать довольно непривычно, ведь, по традиционным версиям, именно Ян Лучань положил начало «истинной традиции» школы Ян тайцзицюань, да и вообще переосмыслил весь тайцзицюань. Но факт остается фактом: до У Юйсяна никакой теории тайцзицюань не существовало, а концепция Ян Лучаня сложилась позже под влиянием теоретических построений своего бывшего ученика.
У Юйсян, человек, которому было суждено дать новое направление всей теории тайцзицюань, за два года сумел под руководством Ян Лучаня целиком овладеть полным комплексом «старой ветви» стиля Чэнь. Он уже считался официальным преемником Ян Лучаня, как очередной поворот в жизни У Юйсяна изменил его судьбу, а вместе с ней и судьбу тайцзицюань.
Старший брат У Юйсяна У Дэцин (1800–1884), также большой знаток ушу, избравший себе карьеру военного, в 1852 году был направлен на место начальника уезда Уян в Хэнани. У Юйсян немедля собирается в дорогу вместе с братом, тайно лелея мысль по дороге повидать знаменитого мастера Чэнь Чансина из Чэньцзягоу, о котором он много слышал от Ян Лучаня. Но его постигло разочарование: по дороге кто-то рассказал У Юйсяну, что Чэнь Чансин в свои 82 года уже прекратил преподавание и никого не принимает. У Юйсян уже готов был смириться с мыслью, что его поездка оказалась напрасной, но тут в городишке Чжаобаочжэнь, через который пролегал путь двух братьев У, он повстречал мастера из семьи Чэнь по имени Чэнь Цинпин, руководителя направления чжаобаоцзя, основанного на движениях с малой амплитудой. Первоначально Чэнь решительно отказался обучать У Юйсяна, но затем вспомнил, что учитель У Юйсяна Ян Лучань тренировался в семье Чэнь, поэтому У Юйсян был милостиво принят в ученики. Теперь предметом его тренировок стала «новая ветвь» стиля Чэнь (синьцзя), которой он овладевает меньше чем за месяц.
Через некоторое время У Юйсян гордо объявил брату: «Сегодня я уже глубоко постиг принципы семьи Чэнь, и все это благодаря моему упорному труду».[138] Но его путь только начинался, и, как оказалось, одной пустячной покупке было суждено изменить судьбу целого направления ушу.
Как то раз У Дэцин, зайдя в соляную лавку, обратил внимание на малопонятный рукописный трактат, который довольно необычным образом рассказывал об ушу. Трактат был невелик, но изящен своим слогом, и У Дэцин решил преподнести его в подарок своему брату. Рукопись оказалась впоследствии самым знаменитым трактатом по тайцзицюань, принадлежащим кисти Ван Цзунъюэ, который потомки назвали «Рассуждения о тайцзицюань» («Тайцзицюань лунь»). Правда, собственно о тайцзицюань там не говорилось, и вряд ли даже Ван Цзунъюэ предполагал, что его трактат будет использован для теоретического осмысления этого стиля, но, так или иначе, в руках У Юйсяна оказался удивительный мистический трактат, передающий истинные экстатические глубины сознания мастера ушу. У Юйсян был настолько потрясен этим трактатом, что, как гласит одна история, развесил цитаты из него по стенам своей комнаты и по нескольку раз в день вслух перечитывал их.
Столь большая работа над принципами тайцзицюань приводит У Юйсяна к созданию нового направления, которое по своей форме не было похоже ни на «старую» и «новую» ветви стиля Чэнь, ни на «большие» и «малое» направления стиля Ян. Школа У Юйсяна отличалась своеобразием в движениях — они были крайне узкими, неширокими, создавалось впечатление, что мастер выполняет их с особенной осторожностью, даже бережностью. Глубина мысли У Юйсяна придала несколько иное направление самим формам тайцзицюань, они полностью превращаются в символическое движение, постепенное, бережное и осторожное пестование внутреннего ци. Боевое мастерство достигалось уже не просто за счет рационального блока или удара, но за счет именно внутреннего энергетического усилия.
У Юйсян учил, что исток каждого движения «должен начинаться в сердце и лишь затем откликаться в теле… Движение способствует тому, чтобы ци шло вдоль спины и густым потоком проникало в позвоночник, для чего и нужен покой. Внутри необходимо укреплять очищенный дух, а снаружи надо обрести умиротворенно-блаженный вид. Делай шаг вперед, будто двигается кошка, начинай усилие, будто разматываешь шелковую нить».[139]
Умиротворенно-блаженный, беззаботный (аньи) вид мастера тайцзицюань, о котором говорит У Юйсян, непосредственно соотносится с идеалом даосского «истинного человека», так что в этом цель тайцзицюань совпадала со стремлением достигнуть «пустого, светлого и чистого состояния». Примечательно, что У Юйсян в качестве кардинального принципа своей работы выдвинул не управление циркуляцией ци, но обретение запредельного спокойствия духа, в котором и заключается секрет рождения волевого импульса, творческого посыла к любой деятельности и даже мысли. «Воля всего тела заключена в концентрации духа, но отнюдь не в ци. Если же она заключена в ци, то может произойти закупорка. Обладающий ци не имеет силы (не использует силу. — А. М.), не обладающий ци — абсолютно жёсток».
Направление У тайцзицюань многим казалось слишком сложным: узкие, очень осторожные движения, многочисленные переборы руками затрудняли обучение, в то время как народ с большим интересом шел в обучение к семье Ян, к тому же чисто зрелищно этот стиль казался более красивым. Мало кто понимал, что в то время лишь в школе У существовала действительно глубокая теория тайцзицюань как внутреннего стиля, направленная не столько на боевую практику и оздоровление, сколько на эзотерическое осмысление вселенских процессов, их символическое воспроизведение через формы ушу. Учеников в школе У было немного, да и большинство из них было привлечено фантастическим боевым мастерством выдающегося представителя школы Ли Еюя.
Ключевыми моментами в учении Ли Еюя были спокойное сердце, подвижное тело, густое ци, использование цельного усилия и сконцентрированный дух.
«Спокойствие сердца» (синьцзин) заключалось в абсолютном внутреннем покое, что позволяло моментально реагировать на движения противника. «Если противник использует силу, я также использую силу, однако я успеваю использовать ее раньше него. Если же противник не использует силу, я также не использую ее, но моя воля по-прежнему опережает его». «Подвижность тела» (шэнь-линь) Ли Еюй противопоставлял его «застою», однако рассматривал это не только как физическое движение, но и как чуткое следование за движениями соперника. «Прежде всего используй тело через сердце. Следуй сопернику и не следуй себе… Если исходишь из себя — то застаиваешься, когда следуешь сопернику — то движешься».
Закончив свои труды над составлением «Канона тайцзицюань», Ли Еюй делает три копии, вероятно, считая, что большее количество не принесет ничего, кроме вреда. Одну он оставляет себе, вторую вручает в подарок своему брату Ли Цичаню, а третью передает своему лучшему ученику Хао Хэ.
Однажды юноша по имени Хао Хэ увидел, как Ли Еюй проводит поединки туйшоу и отбрасывает противника на несколько метров от себя. Хао Хэ (1849–1920) происходил из знаменитого уезда Юн-нянь в Хэбэе, где жили Ян Лучань с сыновьями, У Юйсян, другие известные мастера. Да и сам Хао Хэ отличался немалой силой, поэтому удивить его умелым поединком было сложно. Но здесь он был удивлен тем, насколько легко, даже играючи расправлялся Ли Еюй со своими соперниками. Поразила его и мудрость мастера, его насмешливая, но очень вежливая манера объяснять самые великие тонкости тайцзицюань. Без долгих расспросов Хао Хэ понял, что перед ним стоит величайший мастер, и попросился к нему в ученики, решительно оставляя стили, которыми занимался до этого. Увлеченный личностью этого удивительного человека, Хао Хэ решает посвятить всю свою жизнь тому, чтобы достигнуть таких же высот, как Ли Еюй. Последний высоко оценил стремление юноши, готового вновь стать «чистым листом бумаги», и в течение двух лет передал Хао Хэ свой стиль. Затем еще около шести лет Хао Хэ совершенствовал его, доводя до идеальной внутренней формы. Благодаря трудам Хао Хэ стиль стали называть либо «школа семьи У» в честь У Юйсяна, либо «школа семьи Ли» в честь Ли Еюя, либо «школа семьи Хао» в честь самого Хао Хэ.
