Итак, этой лодке не достичь другого берега. Но люди думают, что обучение может стать для них лодкой или обучение может заменить им умение плавать. Нет! Ну как могут писания стать лодками? Нет, они чересчур тяжелы. С ними вы можете утонуть, но пересечь реку на них невозможно. Разучивание освобождает вас от веса; разучивание делает вас вновь невинными.
Когда вы не знаете, то что происходит в этом незнании? Самое прекрасное явление… Величайший экстаз приходит к вам тогда, когда вы не знаете — когда вы не знаете, рождается тишина, безмолвие. Кто-то задает вопрос, а вы не знаете. Жизнь — это головоломка, а вы не знаете. Повсюду таинство, а вы стоите там, не зная, удивляясь. Когда вы не знаете, появляется восхищение, удивление, а удивление — это самое религиозное качество. Глубочайшее религиозное качество — удивление, изумление. Лишь ребенок способен удивляться. Человек, который знает, удивляться не может, а без удивления никто никогда не достигнет божественного. Это для удивляющегося сердца все является таинством… бабочка — это таинство, прорастающее зерно — это таинство.
И помните, ничто не изучено, не разрешены никакие проблемы: вся ваша наука ничего не сделала. Прорастающее зерно — остается таинством, и оно будет таинством. Даже если наука сумеет создать зерно, само прорастание останется таинством. Рождается ребенок; это таинство — то, что он рождается. Даже если ребенка удастся создать в пробирке, это ничего не меняет. Таинство по-прежнему останется.
Вы здесь. Это поразительное таинство. Вы не заработали, не заслужили этого, вы не можете заявить вселенной: «Я здесь, потому что я это заслужил». Это самый настоящий подарок, вы здесь вообще безо всякой причины. Если бы вы были не здесь, то какая была бы разница? Если бы вы были не здесь, то в какой суд вы бы обратились?
Это чистое существование, это дыхание, что входит и выходит, то, что вы в этот момент здесь, слушаете меня, ветер, птиц, то, что вы живы, — это великое таинство. Если вы сможете оказаться с этим таинством лицом к лицу безо всякого знания, вы вступите в него. Если лицом к лицу с ним вы окажетесь, отягощенный знанием, и воскликнете: «Я знаю, я знаю ответ», — то двери будут закрыты для вас — не из-за таинства, двери останутся закрыты из-за вашего знания, ваших теорий, вашей философии, вашей теологии, вашего христианства, вашего индуизма — все они запирают пред вами двери.
Человек, который полагает, что он знает — не знает. Упанишады продолжают утверждать, что человек, который считает себя незнающим, знает. Сократ замечает: «Когда человек действительно знает, он знает одно: что он ничего не знает». Чжуан Цзы говорит: «Это оттого, что он разучился». Все, чему его научил мир, чему его научило общество, чему его научили родители и утилитариане, он отбросил. Он вновь стал ребенком. Его глаза снова полны удивления. Он смотрит на все окружающее — и повсюду видит таинство.
Эго убивает таинство. Эго ли это ученого, эго ли это книжника или философа — разницы не составляет. Эго заявляет: «Я знаю». «Если я и не знаю, то, рано или поздно, я узнаю», — добавляет оно. Эго утверждает, что нет ничего недоступного знанию.
Для эго все подразделяется на две категории: известное и неизвестное. Известное — это та часть, которую эго уже прошло в своем путешествии, а неизвестное — это та часть, которую эго пройдет: эго считает, что по всему возможно пропутешествовать и что нет ничего такого, чего узнать нельзя.
Эго не оставляет в мире таинства. А когда вокруг вас нет таинства, то не может быть таинства и внутри. Когда исчезает таинство, исчезают все песни; когда исчезает таинство, поэзия умирает; когда исчезает таинство, в храме больше нет Бога, нет ничего, кроме мертвой статуи; когда исчезает таинство, нет возможности для любви, ибо лишь два таинства могут любить друг друга. Если вы знаете, то любовь становится невозможна — знание противоположно любви. А любовь всегда за разучивание. Но потому, что он разучился:
Его природа стекается к своему корню в единое.
Его жизненность, его сила —
скрыты в тайне Дао.
Его природа стекается к своему корню… Эго существует в голове, запомните, а вы несете свою голову очень высоко поднятой. Корень как раз на другом полюсе вашего существа.
Чжуан Цзы и Лао Цзы повторяли: «Концентрируйтесь на пальце ноги. Закройте глаза и переместитесь в палец ноги и оставайтесь там. Это придаст вам равновесие. Голова дала вам слишком много разбалансированности». Палец ноги?.. Может показаться, что они шутят. Нет, они имеют ввиду именно это, они не шутят. Они правы. Выбирайтесь из головы, потому что голова — это вовсе не корень, а мы слишком уж в голове.
Его природа стекается к своему корню, к самому источнику. Волна идет вглубь океана, в единое. И помните, источник един. Волн может быть множество, миллионы, но океан один. Вы отделены там, я отделен здесь, но вглядитесь всего лишь чуть глубже в корни — и мы одно; мы словно ветви одного и того же дерева. Посмотрите на ветви — и они отдельны, но там, далеко внизу, они — одно.
Чем глубже вы погружаетесь, тем меньше и меньше вы будете находить множественности, тем больше и больше единства. В самой глубине все — едино. Вот почему индусы говорят о недуальном, едином, адвайт (advait).
Его жизненность, его сила —
скрыты в тайне Дао.
И какую бы жизненность ни получал человек Дао, она не управляема, не создана им, она дана корнями. Он живой, потому что он укоренен; он живой, ибо он воссоединился с океаном, с единым. Он вернулся к источнику, он пришел к матери.
Когда он един,
в нем нету ни щели,
в которую можно вклиниться.
Когда человек укоренится в глубочайшей сердцевине своей сути, единой сути, то бреши нет. Вы не можете проникнуть в такого человека. Мечи не могут вонзиться в него, огонь не может его сжечь. Как вы можете уничтожить окончательное, вечное? Вы можете уничтожить моментальное, временное, но как вы можете уничтожить вневременное? Вы можете разрушить волну, как вы можете разрушить океан? Вы можете убить индивидуальность, но вы не можете убить душу. Форма может быть убита, но бесформенное…? Каким образом вы убьете бесформенное? Где вы отыщете меч, способный убить бесформенное?
Кришна сказал в Гите: «Найнам чхеданти саштрани (Nainam chhedanti sashtrani) — никакой меч не может это убить, никакой огонь не может это сжечь». Речь не о том, что, если вы пойдете и попытаетесь убить Чжуан Цзы, то вы не сможете этого сделать. Вы сможете — убить форму, но эта форма не есть Чжуан Цзы — а сам он будет смеяться.
Александр Македонский, возвращаясь из Индии, внезапно вспомнил об Аристотеле, своем учителе, одном из величайших логиков.
Аристотель — это первоисточник всей глупости Запада, он ее отец. Он создал логический ум. Он создал анализ, он создал метод анатомирования, он создал эго и индивидуума, и он был учителем Александра.
Он попросил Александра, когда тот будет возвращаться, привезти мистика-индуса, саньясина, потому что полярные противоположности всегда интересны. Ему, наверное, было очень интересно узнать, кто такой индийский мистик. Что же он за тип человека такой, что живет вне логики, утверждает, что есть лишь единое, но не дуальное, который объединяет и примиряет в себе все противоречия и парадоксы, чье отношение ко всему есть отношение синтеза, а не анализа? Человек, который никогда не признает часть, но всегда признает лишь целое — что это за тип человека может быть?
Поэтому он попросил Александра: «Когда ты будешь возвращаться назад, привези с собой мистика-индуса, саньясина. Я хотел бы взглянуть на него. Человек, живущий безумно и утверждающий, что есть нечто за пределами разума — это редкое явление». А Аристотель никогда не верил в то, что что-либо может быть за пределами разума; для него ум был всем.
Когда Александр возвращался назад, он вдруг вспомнил об этой просьбе. Поэтому он велел своим солдатам пойти и найти великого индийского мистика, великого саньясина, святого, мудреца. Они стали расспрашивать в городе, знает ли кто-нибудь, где найти такого саньясина, и им сказали: «Да. На берегу реки стоит голый человек. Он там стоит уже не первый год, и мы полагаем, что он мистик. Мы не уверены, потому что он никогда не говорит много, а, кроме того, даже то, что он говорит, мы не очень понимаем. То, что он говорит, выглядит совершенно нелогично. Может, это правда, может, и нет».
«Это как раз тот, кто и нужен, — обрадовался Александр. — Мой учитель, создавший основы логики, хотел бы увидеть иллогичного человека. Ступайте и скажите ему, что Александр приглашает его».
Солдаты отправились на берег реки и передали этому голому человеку, что Александр Великий приглашает его: он будет королевским гостем, все удобства будут ему предоставлены, так что ему не о чем беспокоиться.
Тот человек расхохотался и ответил: «Человек, именующий себя Великим, — дурак. Пойдите и скажите ему, что я не имею дела с дураками. Я именно поэтому и стою здесь один уже много лет. Если бы я хотел иметь дело с дураками, то уж не думаете ли вы, что в Индии их меньше, чем в его стране? Этот город полон ими».
