В Индии у нас есть тысяча имен для бога, есть даже святая книга – Вишнушастранам, в которой перечисляются все имена бога, там больше ничего нет, только перечисляются имена. Одно из красивейших имен — Мадхав, оно означает благоуханный. В нем отражается совсем другое видение бога, другое, чем, например, у евреев. Бог евреев говорит: «я очень ревнивый бог, запомните, я грозен, я не ваш дядюшка, я строгий отец». Но разве такое понятие ревнивого бога верно? Бог и ревность не могут идти вместе, ревность совершенно подходит к дьяволу. И бог говорит: «я суров». Но кто же будет тогда добрым? И бог говорит: «я не ваш добрый дядюшка». Что он имеет в виду, говоря: «я не любящий, я не сострадающий, бойся меня, я суров, я строг, я жесток»? Не случайно, что из-за такого понятия бога, все религии, вышедшие из иудаистской традиции, то есть христианство с его ответвлениями и ислам, всегда громили друг друга, было пролито так много крови христиан и мусульман, что кажется невероятным, что только одно название религии способно вызвать столько ненависти. Но если бог ревнив, если он сам недобр, то как же могут быть добрыми его представители, как может быть добрым папа римский? Он может притвориться добрым, но в жизни от его притворства никому пользы не будет. Они молятся о любви, и они убивают во имя любви.
Мадхав, благоуханный — вот мудрое видение бога. Различие и в этом: христиане стали поклоняться Иисусу не за его любовь к человеку, но потому что он был распят, поэтому символом веры стал крест, а не роза. Крест точнее символизировал Иисуса. А теперь вглядитесь в танцующего Кришну с флейтой: в его короне — павлиньи перья, звенящие колокольчики опоясывают его, это делает его таким женственным, таким мягким. Длинные волосы ниспадают на плечи, - настоящий хиппи! В этом образе совсем другое видение бога. Мадхав — одно из имен Кришны, - благоуханный. Он поет, играет на флейте, собирает вокруг себя народ, и люди тоже танцуют и празднуют. Тут иной мир, иное измерение, даже индусы позабыли о нем. Они заразились от христиан и мусульман, они забыли своего бога, и поэтому они настроены против меня. Но что я делаю, как не возвращаю людям их песни, их танцы, исчезнувшие флейты, меняю кресты на флейты — вот чем я занимаюсь, переделываю кресты на флейты, ведь они из одного материала. Зачем делать кресты? Единственное мое желание - переделать все кресты на флейты, чтобы в церквях люди запели, заплясали, позабыли о своей серьезности, навсегда распростились с богом мести. Нам нужно создать новый тип религиозного сознания, такого, который был бы основан на радости, любви, дружбе, поэтому послание мое облечено в одно слово – блаженство.
Ибо только блаженство способно сделать вас радостным, и не только вас, но и всех тех, кто будет рядом с вами. Став блаженным, вы станете религиозным, став блаженным, вы станете саньясином. Переживание экстаза — истина, заслуживающая поиска, исследования, при этом истину я понимаю не в философском аспекте, не так, как понимали ее Иммануил Кант, Рассел или Витгенштейн. Они говорят об истине как о понятии, как о неком умозаключении, а не переживании. Я говорю об истине, как о радости сердца, не имеющей ничего общего ни с логикой, ни с философией, а имеющей отношение к преображению вашей сокровенной сути. Когда естество ваше начинает вибрировать вместе с бытием, когда между вами и целым нет никакой отгороженности, когда для вас и целого время начинает течь так синхронно, что вы перестаете существовать, остается лишь целое, - вот в такой момент и переживается истина. Но вкус истины — это блаженство. Испив из ее чаши, ваше существо наполнится блаженством и экстазом, это ощущение уже никогда не покинет вас, оно вечно, оно приходит, чтобы никогда не уйти, - оно навсегда. Поэтому об истине я говорю так, как о ней говорил Иисус, Будда, Лао-цзы, но не как Аристотель, не как, так называемые философы вроде Сартра, Кьеркегора, Бубера. Они говорят о ней в философском аспекте, это похоже на изголодавшегося человека, философствующего о еде. Он будет думать и думать до тех пор, пока не умрет, потому что от мыслей сытость не приходит, хотя, возможно, он будет прекрасно рассуждать о еде. Возможно, у него возникнут замечательные фантазии, связанные с едой, перед ним возникнут разнообразные блюда из китайской, японской, итальянской кухни, но это не поможет, ведь все, что ему нужно, — это просто поесть. Но это может случиться лишь тогда, когда вы проникните в самую сокровенную суть своего существа. Это будет мгновением постижения истины, и это может произойти, когда вы испытаете блаженство. Сделать это совсем не трудно. Путь философии долог и неровен, путь мистицизма короток. Если человек достаточно смел, то может обрести его тут же, в это самое мгновение.
Блаженство находится в том же измерении, что и абсолютная тишина, та самая тишина, которая окутывает горные вершины, девственные горные вершины, - нерушимая тишина. Блаженство не может служить только синонимом тишины, оно молчаливо, но имеет свою особенность - это тишина танцующая, это тишина поющая она не мертвая, вы это почувствуете. Тишина горных вершин имеет совершенно иное качество, это не кладбищенская тишина, это не могильная тишина, где зарыт разлагающийся мертвец. Конечно, мы тщательно скрываем его, мы делаем прекрасные надгробия из мрамора, но, тем не менее, там лежат мертвецы, которые как бы усмехаются над нами. Какими бы фасадами мы ни прикрывались, мы не можем отринуть смерть — смерть случилась, смерть властвует на кладбище. Тут нет ни песни, ни танца, ни поэзии, эта тишина отрицательного качества. Но тишина, окутывающая гималайские пики, где снег никогда не таял в течение миллионов лет, и на котором не оставлено ни одного следа - эта девственная тишина, эта чистота не мертва, она очень живая, вы можете услышать ее биение, тут вы можете услышать
Звук
Хлопка
Одной Ладони.
Тоже происходит внутри, когда человек обретает блаженство. Вы молчаливы, но эта тишина подобна песне, об этом нужно постоянно помнить. Если приходит только молчание, то оно многого не стоит. Если приходит только песня, то и она многого не стоит. Само только молчание мертво, а сама только песня суетна. Когда же молчание встречается с песней, тогда смерть и суета исчезают, и появляется ощущение неизмеримого здоровья, цельности бытия. Это чувство цельности я называют святостью, это должно быть ароматом моих саньясинов, их благоуханием.
4 марта 1981 года.
Лекция посвящена ученикам, в имени которых есть слово ананд — блаженство.
Свами Ананд Тим/блаженство, чествующий бог
Ма Ананд Парнита/блаженство, венчанная
Ма Ананд Суджато/блаженство, истинная аристократка
Ма Ананд Рупам/блаженство, высшая красота
Свами Ананд Вирена/блаженство, мужественный
Свами Ананд Парипурна/блаженство, совершенный
Ма Ананд Чарьо/блаженство, дисциплина
Ма Ананд Паригит/блаженство, песня
Единственный способ воздать хвалу жизни - праздновать ее. Ни одна молитва так не восхвалит, потому что молитва, по существу, это требование, а если копнуть еще глубже — жалоба. Вы просите чего-то побольше, это не благодарность, наоборот, - это противоположно благодарности, поэтому все, что происходит в церквях, синагогах и мечетях — не хвала, ибо настоящим восхвалением жизни может быть только одно: ликование в ней. Ликование в обыденном, в малом, ибо никаких великих дел нет, есть еда, питье, сон, ходьба, отдых, глядение на звезды или деревья, слушание музыки или плавание в реке. Такие маленькие вещи! Вся наша жизнь состоит из таких малых вещей. Но если вы знаете, как им радоваться, то тогда обычное превращается в необычное. Вы постигаете магию превращений, тогда мирское, уже больше не мирское, а священное и в этом превращении мирского в священное и заключается вся философия саньясы. Единственно возможный брак - это брак с блаженством, по сути, все другие браки — лишь непрямые пути, ведущие к блаженству, но если существует прямой путь, зачем кружить окольным? Опыт же тысячелетий показывает, что люди, двигающиеся не по прямой, никогда не достигают цели, ибо на пути возникают тысячи препятствий, которые отвлекают, и вместо того чтобы достичь блаженства, они обретают несчастья. Они надеются на райские кущи, а обретают адский пламень. К существованию нужно идти напрямую, не через что-то или через кого-то, прямым способом постижения жизни. Это я и называю медитацией. Без чьей-либо помощи, без чего-либо, стоящего между вами и существованием, когда вдруг жизнь врывается в вас в своей непостижимой красоте. Состояние блаженства начинает подступать к вам все ближе и ближе, и конца тому сближению никогда не будет. Единственный брачный союз, который представляет собой ценность - это непосредственное сочетание узами с блаженством.
