Я оставила источник живой воды, отказавшись от молитвы. Я стала подобной винограднику, брошенному на разграбление, со сломанной изгородью, так чтобы всякий проходящий мимо мог свободно опустошать его. Я принялась искать в творении все го, что ранее находила в Боге. Он оставил меня на самое себя, так как я первой оставила Его. Его воля была в том, чтобы позволить мне погрузиться в ужасный ров, дабы там я ощутила потребность приблизиться к Нему в молитве. Ты сказал, что погубишь те неверные души, которые удалятся от Тебя. Увы! Именно их удаление и приводит к гибели, ибо, уходя от Тебя, о Солнце Праведности, они попадают в царство тьмы и холода смерти, из которой они никогда не воскреснут, если Ты не посетишь их вновь. Если бы Ты не осветил их мрак своим божественным светом, и не растопил их ледяные сердца своим живительным теплом, если бы Ты не возвратил их к жизни, они бы никогда не воскресли.
Так я попала в величайшее из всех несчастий. Я брела все дальше и дальше от Тебя, о мой Бог, и Ты постепенно удалялся из сердца, которое угашало Тебя. Однако Твоя благость была такова, что Ты, казалось, оставлял меня с сожалением. Так что, когда это сердце вновь возжелало возвратиться к Тебе, Ты столь же быстро поспешил ему навстречу. В этом есть доказательство Твоей любви и милости, да будут они для меня вечным напоминанием о твоей благости и моей собственной неблагодарности. Я стала более эмоциональной, нежели когда–либо, так как с возрастом мои природные качества становились более явными. Очень часто я оказывалась виновной во лжи. Я чувствовала, что мое сердце становится испорченным и пустым. Искра божественной благодати почти угасла во мне, и я впала в состояние безразличия и ложного благочестия, хоть все еще старательно следила за внешней стороной своих поступков. Благодаря привычке правильно вести себя в церкви, которую я приобрела ранее, я казалась лучше, нежели была на самом деле. Тщеславие, которое прежде было удалено из моего сердца, теперь вновь заняло в нем свое место. Я стала проводить большую часть времени, смотрясь в зеркало. Я находила столько удовольствия в том, чтобы созерцать саму себя, что одобряла других, если и они занимались тем же. Вместо того чтобы употребить то внешнее, что даровано мне Богом, для того, чтобы любить Его еще больше, я сделала это средством питания моего пустого самодовольства. Все в моей личности казалось мне прекрасным, но я не замечала, что эта внешняя красота скрывала оскверненную душу. Красота повергала меня в такое внутреннее тщеславие, что я сомневаюсь, чтобы кто–то мог превзойти меня в нем. В моем внешнем поведении была некая притворная скромность, которая как раз и производила на окружающих обманчивое впечатление. Мое высокое самомнение толкало меня на поиски недостатков во всех остальных людях моего пола. Я способна была видеть лишь собственные достоинства и находить изъяны в других.
Свои же собственные недостатки я скрывала от себя, а даже если и замечала некоторые, то они мне казались незначительными в сравнении с недостатками других людей. Я находила им извинение, и даже воображала, что они являются моими достоинствами. Всякое мое понятие о себе самой и о других было ложным. Я полюбила чтение, в частности рыцарские романы, до такой степени, что дни и ночи напролет перечитывала все, что попадалось мне под руку. Иногда уже светало, в то время как я все еще продолжала читать. Наконец это привело меня к тому, что на длительный период времени я практически утратила свой режим сна.
Мне не терпелось дойти до конца повествования, в надежде найти нечто способное удовлетворить то страстное желание, которое во мне покоилось. Чем больше я читала, тем большей становилась моя жажда чтения. Книги — это страшное изобретение, которое способно разрушать молодых людей. Даже если единственный вред, который они наносят, заключается в потере драгоценного времени, не является ли это серьезным ущербом? Меня не только не ограничивали, но еще и поощряли читать книги под тем ложным предлогом, что они, якобы, учат человека правильно выражать свои мысли.
В то же время, по твоей безграничной милости, о Мой Бог, Ты время от времени приходил, чтобы навестить меня, Ты действительно стучал в дверь моего сердца. Очень часто меня пронизывала сильная печаль и тогда я проливала много слез. Я страдала от осознания того, что мое нынешнее состояние разительно отличалось от того, когда я наслаждалась Твоим святым присутствием, но слезы мои были бесплодны, и печаль моя была напрасной. Я была не в состоянии вывести себя из этого жалкого положения. Я мечтала, чтобы чья–нибудь рука, столь милосердная сколь и могущественная, высвободила меня, ибо у меня самой не было на это сил. Если бы тогда у меня был какой–нибудь друг, который смог бы выявить причину этого зла, заставив меня вернуться к молитве, которая была единственным средством освобождения, все сложилось бы хорошо. Я была, как тот пророк, в глубокой трясине, из которой мне не под силу было выбраться. Я слышала упреки в том, что я нахожусь там, но не нашлось никого достаточно милосердного, кто бы протянул руку и освободил меня. А когда я предпринимала тщетные попытки выбраться, то погружалась еще глубже. Каждая моя бесплодная попытка лишь усугубляла мое понимание собственной беспомощности, причиняя мне еще больше страданий. О, как много сострадания к грешникам дал мне этот печальный опыт. Это научило меня пониманию того, почему лишь немногим из них удается подняться из того жалкого положения, в котором они оказались. О люди, осуждающие их бесчинства и устрашающие их угрозой будущего наказания! Эти восклицания и угрозы только вначале производят некоторое впечатление. Грешники прилагают слабые усилия, желая обрести свободу, но, осознав собственную несостоятельность, постепенно ослабевают в своем стремлении, теряя всякое мужество к совершению дальнейших попыток.
Все что им говорят после, напрасный труд, даже если бы кто–то проповедовал им без умолку. Когда кто–либо из них для получения облегчения обращается к исповеди, то единственно верным средством для него будет молитва. Необходимо предстать перед Богом, осознав себя преступником, и умолять Его о силе, необходимой, чтобы подняться из этого состояния. Только тогда человек будет изменен и освобожден из болота и грязи. Но дьявол ложным образом убедил всех докторов и мудрых мужей, что для молитвы нужно обратиться совершенным образом. А поскольку людей часто от этого отговаривают, следовательно, мы редко встречаем такое подлинное обращение. Дьявол возмущается только против молитвы, и всех тех, кто ее практикует. Он знает, что это вернейшее средство забрать у него его добычу. Он позволяет нам соблюдать все религиозные строгости, которые мы только пожелаем. Он не преследует ни тех, кто находит в них удовольствие, ни тех, кто их исполняет. Но стоит лишь только человеку начать вести духовную жизнь, жизнь в молитве, как он должен быть готов ко всякого рода крестным мукам. Гонения всех видов и презрение этого мира предназначены для тех, кто ведет такой образ жизни.
Несмотря на ничтожность моего положения, к которому меня привела моя неверность, и, несмотря на то, что мой духовник оказывал мне так мало помощи, я не переставала произносить каждый день красноречивые молитвы, довольно часто исповедоваться и почти каждые две недели принимать участие в хлебопреломлении. Иногда я ходила в церковь поплакать и помолиться Блаженной Деве, чтобы получить обращение. Я любила слушать, когда кто–либо обращался к Богу, и мне не скучно было слушать такую беседу. Когда мой отец говорил с Ним, я была вне себя от радости. А когда они вместе с моей матерью собирались совершить паломничество, и должны были отправиться в путь ранним утром, я либо вовсе не ложилась спать накануне вечером, либо просила девушек разбудить меня рано утром. Мой отец в такое время обычно говорил о божественных вещах, что доставляло мне величайшее удовольствие, ибо я предпочитала этот предмет разговора какому–либо другому. Кроме того, я любила бедняков и старалась им благотворить, несмотря даже на то, что сама находилась в состоянии крайнего заблуждения. Каким странным это может показаться некоторым людям, ибо зачастую трудно совместить вещи столь противоположные.
ОЗЖЕ МЫ ПРИЕХАЛИ В ПАРИЖ, где мое тщеславие возросло. Ни одно событие, где я могла проявить свое преимущество, не было мною упущено. Я была достаточно настойчива в том, чтобы показывать себя, выставляя свою гордыню и щеголяя своей пустой красотой. Я желала быть всеми любимой и никого не любить. Мне были сделаны несколько явно выгодных предложений руки и сердца, но Бог, не желая оставить меня неспасенной, не даровал успеха во всех этих предприятиях. Мой отец все время сталкивался с проблемами, которые мой всезнающий Творец воздвигал с целью моего спасения.
