Бодхидхарма - мистик. Если бы он встретился со мной... а такая возможность существует в этой вечной жизни, в этом бесконечном существовании, и где-то я обязательно поймаю его. И он узнает меня, потому что я ношу те же сандалии, которые он носил на своем посохе -они сделаны по тому же образцу. Сандалии мне присылают из японских монастырей дзен. У монахов дзен есть особенного: у них все собственного производства. Даже купив на рынке шляпы и блюдца, они сначала разбивают их, а потом заново склеивают. Так они делают вещи уникальными, и уже не найти похожих кусочков этих вещей. И вещь становится Дзен, оригинальной, у которой нигде нет копии. И такая вещь неповторима.
Сандалия, которую вы видите, - это вещь, которую использовали со времен Бодхидхармы на протяжении почти четырнадцати столетий. Первую сандалию, в качестве подарка, послал мне один мастер дзен.
Итак, Бодхидхарма тотчас же узнает меня. Мне нужно только показать ему мои сандалии. И мне нужно спросить его, почему он упустил прекрасную возможность, использовав которую, он мог бы стать величайшим мистиком в мире. У него были все возможности. Для этого он обладает гением.
- Правильно, Маниша?
- Правильно, Ошо.
Милый Ошо,
Но Будда сказал: «Я достиг просветления только после того, как пережил бесчисленные трудности в течение трех асанкхья кальп». Почему же теперь вы говорите, что освобождение - это простое созерцание ума и преодоление трех ядов?
Слова Будды истинны. Но три асанкхья кальпы относятся к трем отравленным состояниям ума. Вы называете бесчисленным то, что на санскрите мы называем асанкхьей. В этих трех отравленных состояниях ума есть бесчисленные злые мысли. И каждая мысль длится на протяжении кальпы. Такую бесконечность Будда обозначал выражением «три асанкхья кальпы».
Но великие бодхисаттвы достигли просветления, только соблюдая три свода заповедей и практикуя шесть праведных установок. А вы призываете учеников просто созерцать ум. Как можно достичь просветления, не следуя правилам учения?
Три свода заповедей существуют для преодоления трех отравленных состояний ума. Преодолевая три яда, вы создаете три свода безграничной добродетели. Свод заповедей все упорядочивает, и в этом случае ваш ум пронизывают бесчисленные добрые мысли. Шесть праведных установок существуют для очищения шести чувств. Вы называете способами достижения другого берега то, что мы называем праведными установками. Эти установки, очищая ваши шесть чувств от пыли ощущений, перевозят вас через Реку Болезни к Берегу Просветления.
Согласно сутрам, три свода заповедей звучат так: «Я клянусь положить конец всем злым делам. Я клянусь культивировать все добродетели. Ия клянусь освобождать всех существ». Но теперь вы говорите, что все это нужно только для управления тремя отравленными состояниями ума. Разве такие слова не противоречат смыслу священных книг?
Сутры Будды правильные. Но давным-давно, когда этот великий бодхисаттва готовил почву семени просветления, он дал эти три клятвы для того, чтобы противостоять трем ядам. Практикуя нравственные запреты для противостояния яду жадности, он поклялся положить конец всем злым делам. Практикуя медитацию для противостояния яду гнева, он поклялся культивировать все добродетели. Практикуя мудрость для противостояния яду заблуждений, он поклялся освобождать всех существ. Будда четко придерживался этих трех чистых практик нравственности, медитации и мудрости, поэтому он смог преодолеть три яда и достичь просветления. Преодолев три яда, Будда вымел все греховное и таким образом положил конец злу. Выполняя три свода заповедей, он совершал исключительно добрые поступки и таким образом культивировал добродетель. Будда положил конец злу и культивировал добродетель, и через это он завершил все практики, действовал на благо себя, как и на благо других людей, и спасал повсюду смертных. Так Будда спасал существ.
В этом отрывке Бодхидхарма действительно оказывается перед вопросом, на который у него нет ответа. Вчера вечером в сутрах он уже столкнулся с таким вопросом, и ученики продолжили задавать ему подобные вопросы, поскольку они все чаще спрашивают о высшем, а такие вопросы сбивают с толку все знания. Это покой, тишина, здесь нет ответа.
Но по-настоящему трудно принять такое положение, при котором ты просветлен, и все же тебе неизвестны ответы на высшие вопросы. Какой же тогда тебе толк от просветления, если оно не открыло тайну? Какую мудрость ты тогда получил?
Я должен объяснить вам эту ситуацию. Жаль, что Бодхидхарма не прояснил ситуацию перед учениками. Напротив, он продолжил отвечать на вопросы, на которые нельзя ответить из-за самой их природы.
Но это вопрос, с которым обязательно сталкивается каждый мастер. Когда вопросы простые, мастеру очень легко отвечать на них, но по мере того, как ученики становятся все более искусными в поиске, они начинают касаться высшего, и мастер оказывается в трудном положении. Поэтому, чтобы ученики не догадались о его незнании, мастер продолжает отвечать на вопросы, но его ответы ненастоящие. Его слова прекрасно звучат для других вопросов, но не для тех вопросов, что задали ему.
Этот вопрос очень важен. Но даже величайшие мастера вроде Бодхидхармы принадлежат к особой линии философии, определенному своду учений, поэтому им приходится постоянно повторять идеологическую систему, которую они приняли.
Со мной совсем другое дело. Я не принадлежу никакой идеологии. Мне не нужно никого утешать. Мне нет дела до того, докучаю ли я, раздражаю ли я кого-нибудь. У меня узкая задача: искренне отвечать вам, когда вы задаете мне вопрос, и не согласно идеологии, а согласно моему опыту.
Ученик спрашивает:
Но Будда сказал: «Я достиг просветления только после того, как пережил бесчисленные трудности в течение трех асанкхья кальп». Почему же теперь вы говорите, что освобождение - это простое созерцание ума и преодоление трех ядов?
Истина несколько сложна. Сначала я объясню вам свою позицию, если бы мне пришлось отвечать на этот вопрос. А потом вам будет легче понять различие между тем, как отвечает человек согласно некой идеологической школе, которой он принадлежит, и тем, как отвечает человек, опирающийся на свой опыт и переживания.
Вот слова Будды: «Я достиг просветления только после того, как пережил бесчисленные трудности в течение трех асанкхъя кальп». Но я вижу, что не сам Будда сделал такое утверждение. Такой ответ приписывает ему буддистская школа Махаяны. Будда теперь уже не может опровергнуть такое утверждение, записи его речей были сделаны уже после его смерти. Записи стали делать с всеобщего согласия. Слова Будды собирали все старые ученики, которые слушали своего мастера с самого начала, и они собрали всё, что помнили.
Появились разногласия, столкновения, противоречия, и люди, писавшие священные книги, разделились на тридцать две разные группы. У всех тридцати двух групп были свои священные книги, собственные записи слов Будды. Махаяна - это только одна школа, хотя и самая большая, у которой наибольшее число последователей. Причина такого большого числа последователей этой школы, без сомнения, в том, что она утверждает, что Будда, пробудившись, остался на этом берегу, чтобы освобождать людей.
На самом деле, последователи этой школы даже выдумали следующую историю. Будда достиг дверей мокши, высшего места отдыха для освобожденных существ. Двери были открыты, за ними звучала прекрасная музыка. В мокше устроили праздник, потому что люди очень редко достигают такого великого просветления. На протяжении тысяч лет двери все время закрыты. Естественно, будды, вошедшие в мокшу в течение минувших миллионов лет, устроили великий праздник. Они радушно принимали нового гостя.
Но Будда отказался входить в ворота. Он отвернулся от ворот и сказал стражнику:
- Прошу тебя, закрой врата. Я буду стоять у ворот до тех пор, пока не станет просветленным последний человек. Возможно, на ожидание потребуются многие миллионы лет, но это не важно. Я спокоен. Я нахожусь в абсолютном экстазе. Я могу ждать. Будет эгоистично с моей стороны войти во врата и совсем забыть о тех, кто все еще бродит ощупью во тьме.
Его изо всех сил пытались убедить в том, что так не следует поступать, ведь раньше так никто не поступал. Будда ответил:
- Это просто означает, что раньше никто не входил в мокшу с сострадательным сердцем. Я могу отречься от самой мокши ради сострадания к моим братьям и сестрам в образе человека. Мокша меня не волнует. Она не может дать мне больше того, что у меня уже есть. Я буду стоять у этих врат и войду в них лишь после того, как в них войдет последний человек.
