В конце жизни Сунь Лутан вступил в поединок с японцами. Мастер джиу-джитсу Итагани бросил вызов китайской знаменитости, в душе надеясь, что старик откажется от боя. Даже многие поклонники Сунь Лутана не верили, что мастер выйдет на бой. Но все же бой состоялся. Любитель боевых парадоксов, Сунь Лутан и здесь остался верен себе. Он предложил Итагани лечь рядом друг с другом на пол, затем по команде вскочить и начать поединок. Бойцы легли на землю; лишь только прозвучала команда, противники вскочили на ноги, и Итагани заметил, что старый Сунь значительно опередил его. Сунь Лутан, усмехнувшись, не стал использовать свое преимущество, подождал, пока Итагани окончательно встанет на ноги, и только после этого начался поединок. Прежде всего Сунь несильно нажал пальцем куда-то в область плеча японца, и тот почувствовал, как замедлилась его реакция. Он видел передвижения Сунь Лутана, но ничего не мог поделать, ему казалось, что все происходит, как во сне. Сунь, двигаясь по кругу, окончательно дезориентировал противника. Итагани понял, что если ему будет нанесен сейчас даже легкий удар, прикрыться от него он не успеет. И тогда гордый японец сдался. Потрясенный таким мастерством, Итагани предложил Сунь Лутану 20 тысяч юаней — огромные по тем временам деньги — за то, чтобы тот взял его к себе в ученики. Китайский мастер ответил: «Не стоит говорить о 20 тысячах. Даже если бы речь шла о 200 тысячах, я все равно бы не стал обучать японца».
Сунь Лутан оставил после себя замечательные труды, чтение которых доставляет поистине эстетическое наслаждение: «Учение багуачжан», «Учение синъицюань», «Учение тайцзицюань», «Истинное описание смысла кулачного искусства». Ни до него, ни после не было другого мастера ушу, который написал бы столь подробные и в то же время литературно выверенные произведения.
В 1911 году известный мастер синъицюань ученик Го Юньшэня Ли Цуньи (1847–1921) вместе с другим известным мастером — мусульманином Ма Фэнту основал в Тяньцзини Всекитайское общество бойцов ушу, начав светское преподавание своего стиля. Именно Ли Цуньи впервые организовал широкое преподавание хэбэйской ветви синъицюань. Он приехал в Шанхай, где стал преподавателем легендарно известной Ассоциации Чистых боевых искусств Цзинъу.
«Кулак великого достижения»: воля вне формы
Как видим, познание мира во внутренних стилях представлялось в виде прямого проникновения в суть вещей, шаг за грани видимых форм, туда, где эфемерные очертания предметов внешнего мира уже не могли затемнить сущность Дао. Мир не изучался, не постигался и не рассматривался — он переживался. Он существовал в виде волевого сгустка, грандиозного следа Предвечного Учителя, который стал неотличим от своего Учения. Да и сам человек, занимающийся ушу, утрачивал личностные очертания, превращаясь в концентрацию волевого импульса (и), накопленного в периоды тренировок. Внутренние стили вобрали в себя то, что веками накапливала и перерабатывала система ушу. Человек не просто становился членом единой семьи ушу, но символизировал собой родовое тело ушу, его внутренне невидимую традицию. В этом и заключался парадокс, который, впрочем, без труда разрешался последователями внутренних стилей, — один и тот же человек понимался и как индивидуальность, и как «концентрат» всего родового древа ушу, где всякая конкретика обращается в бессмыслицу, где существуют апология внешней формы («тщательно и терпеливо выполняй приемы») и ее полное отрицание («но все это — абсолютно неважно!»). Существует лишь поток одухотворенного сознания, некой сверхволи, извечно длящейся мистерии духа.
Волевой импульс, который преодолевает время, который важнее, чем всякая форма в мире, который остается даже тогда, когда исчезает человек, — вот к этой мысли о присутствии человека вечного в человеке смертном и приходят внутренние стили ушу в XIX веке. Появились мастера ушу, которые учили, что в настоящих боевых искусствах воистину существует лишь бесформенное начало — волевой импульс, а прием, движение — все это вторичное. Так формируется важнейший принцип следования бесформенному (а следовательно — доформенному и Беспредельному) началу во внутренних стилях: «Упражняясь во внешних формах, достигаем волевого импульса; передавая волевой импульс, порождаем формы. Все формы следуют за нюансами воли, воля сама порождает форму, позиции исходят из волевого импульса, сила выбрасывается из воли».[153] Какая грандиозная мистерия — человек, способный сверхъестественной силой сознания, своим волевым импульсом, не зависящим от времени, порождать весь мир, ибо по сути это и есть чудесное действие Дао! Эти слова принадлежат человеку, который сумел понять, как, избежав бесконечных повторений комплексов и приемов ушу, кратчайшим путем проникнуть в непосредственное переживание себя как части бесформенного.
Этого человека звали Ван Сянчжай (1885–1963). Он начал свое обучение у непобедимого Го Юньшэня по стилю синъицюань еще в раннем детстве, а затем, уже считаясь официальным преемником школы, отправился по Китаю в поисках мастеров. Его жизнь была полна приключений и удивительных встреч. Уже в 1902 году, то есть когда Ван Сянчжаю едва исполнилось 17 лет, его пригласили инструктором по боевым искусствам в армию будущего президента Китая Юань Шикая, с которой тогда сотрудничали известные бойцы, в том числе Сунь Лутан и Лю Вэньхуа. Ван Сянчжай обучается багуачжан и тайцзицюань, но и это кажется ему недостаточным. Что-то в ушу остается для него незамеченным или неосознанным. Что-то самое главное…
Он оставляет престижную службу в войсках и вновь отправляется в странствия по Китаю, посещает все знаменитые центры боевых искусств в провинциях Шаньси, Хэнань, Хубэй, Хунань, Чжэцзян, Фуцзянь. Его открытая натура, искреннее желание учиться давали Ван Сянчжаю возможность общения с теми мастерами, которые вообще редко брали к себе учеников. Так, ему посчастливилось получить наставления от монахов-инструкторов Шаолиньского монастыря и даже от самого таинственного Се Тефу, считавшегося бойцом номер один к югу от Янцзы, доселе отказывавшегося обучать кого бы то ни было.
И вот наконец у Ван Сянчжая рождается уверенность, что сотни приемов, десятки принципов, усвоенные за десятилетия обучения, не являются чем-то привнесенным, «разученным», но представляют собой непосредственное выражение чистой внутренней природы человека. Да, в общем-то, и не существует никаких принципов ушу, которые не были бы изначально заложены в человеке, как нет и ушу вне человека. Надо лишь найти способ дать им проявиться, раскрыться природным свойствам человека. И тогда в голове у Ван Сянчжая начинают складываться первые контуры нового стиля, в котором нет фиксированных форм, канонизированных ударов и каких-то комплексов, а вся тренировка направлена на самораскрытие природной естественности бойца, его врожденных свойств. Существуют лишь специальные методы, позволяющие проявиться волевому импульсу, волевой направленности действия человека.
Может быть, возможно создать некий стиль ушу вообще без определенных форм? Точнее, форма отбрасывается не после ее долгого разучивания, как это принято в других стилях, но сразу же, с самого первого этапа занятий. Кажется, это не замутняет разум человека, приучает его с ранних шагов видеть за ушу путь к духовному прозрению сверхформы Дао. Все это звучит весьма заманчиво и никаких видимых возражений не вызывает, но проследим за судьбой стиля Ван Сянчжая, чтобы понять, где ошибка в наших, да и не только в наших рассуждениях.
Первоначально свой новый стиль Ван Сянчжай называет «ицюань» («Кулак воли»), а затем, в результате дальнейшей переработки, дает ему иное название, связанное с наименованием высшего этапа достижения мастерства в даосской магии, — «дачэнцюань», или «Кулак Великого достижения». Многое из того, что начал преподавать Ван Сянчжай, уже встречалось в синъицюань, да и основные методы психологического тренинга, развития внутренних ресурсов организма были взяты из него. Кстати, и само название нового стиля — ицюань — нельзя назвать оригинальным. Это было одно из ранних названий синъицюань, им занимался якобы еще генерал Юэ Фэй, во всяком случае, в предисловии к рукописному трактату 1175 года «Кулак воли клана Юэ» («Юэши ицюань») говорится, что великий Юэ Фэй был «весьма искушен в упражнениях с копьем, а затем, решив использовать кулак по типу копья, создал новый метод боя и начал передавать последователям, назвав его «Кулак воли» (ицюань)».[154] Это и стало одним из истоков синъицюань. Так что, по существу, Ван Сянчжай и в названии своего стиля, и в методах подготовки решил вернуться к первоистокам — к ранним формам синъицюань.
В дачэнцюань было много удивительного, и немало ушуистов, привыкших смотреть на стиль как на набор канонизированных приемов, не приняли его и отказывались считать новым стилем. Не было стоек, не было ударов, не было даже передвижений — существовал лишь способ воплощения волевого импульса через движение. Первоначально мало кто верил, что такой стиль может принести какую-то прикладную пользу, но вскоре Ван Сянчжай сумел доказать обратное, причем метод его доказательств устранил все сомнения. В 40-х годах XX века он без труда победил чемпиона Венгрии по боксу в легком весе, нескольких японских дзюдоистов. В конце концов он в трехраундовом бою послал в тяжелейший нокаут известного пекинского мастера Хун Сюйчжу, который после этого велел всем своим ученикам идти к Ван Сянчжаю и овладевать дачэнцюань.
