Весть о скандальной смерти Сати быстро разнеслась по всей вселенной. Когда Шива услышал об этом, он выдернул у себя волос и создал из него страшного черного демона. Демон этот был высотой до самого неба и в тысячах своих рук держал разные виды оружия. По приказу Шивы он в сопровождении своих товарищей явился на огненное жертвоприношение, проводимое Дакшей, и устроил там смертельное побоище. В конце концов он схватил Дакшу, приволок его к эшафоту и отрубил ему голову.
Пока мы слушаем эту историю, я чувствую, как у меня усиливается желание отказаться от гордыни. Гордыня — это, несомненно, причина всех недоразумений в этом мире.
Мы посещаем красивый храмовый комплекс с беломраморными стенами, большими колоколами и украшенным цветами шива-лингамом[24]. Рядом с храмом растет огромный баньян, на котором висят тысячи летучих мышей.
Атмаканда, индийский проводник нашей группы, приехавший с нами из Германии, кое-что придумал, чтобы поубавить нашу гордость. Он сует нам каждому в руки по кульку с фруктами чико и велит раздать их нищим, сидящим здесь на улице. Я иду и раздаю чико всем этим прокаженным, старым аскетам, попрошайкам и детям. Наверняка в одной из прошлых жизней я тоже был нищим, аскетом или прокаженным, ждущим милостыню. Некоторых, однако, мне приходится чуть ли не силой упрашивать принять фрукты; для них было бы лучше получить деньги.
Все это время до нас доносятся звуки ведических мантр. Мы с доктором Аурелиусом решаем выяснить источник этих звуков. Они слышатся из зала, пристроенного к храму. Мы входим и видим примерно тридцать юношей, поющих на санскрите «Рудра-гиту»[25] под управлением какого-то пандита[26]. Их ритмичное пение просто опьяняет; сложные звуковые узоры сплетаются в нечто видимое, даже осязаемое. От соприкосновения с Шивой нас охватывает благоговейный трепет; Шиве очень идет его имя. Не отрывая взгляда от своих подопечных, пандит знаком просит нас подойти. Мы садимся возле него и еще некоторое время слушаем.
Покинув зал, мы замечаем собаку, у которой задние лапы изъедены ранами, и в этих ранах уже поселились черви. Нет сомнения, что она скоро умрет. Мне становится не по себе от ее вида. Я невольно вспоминаю свою юность, год моего активного участия в студенческом движении протеста. У нас тогда была одна песня, мы часто ее пели: «Свободу, свободу! Мы будем свободны, как паршивые собаки, которых уже никто не хочет дрессировать».
Вот бы нам тогда увидеть эту собаку — наверное, мы пели бы по-другому. Как сказал один поэт, «Индия заставляет каждого взглянуть на себя со стороны».
Мы даем собаке немного воды, надеясь, что санскритские гимны возвысят ее душу и перенесут ее к Шиве.
«Махараджа, видите вон тот остров?» Где я? Надо же — уснул в джипе, который мчит нас под палящим солнцем по индийским долинам.
«Что за остров? Зачем нам остров?» — не совсем проснувшись, спрашиваю я. Атмананда показывает рукой в сторону реки и говорит: «Там на берегу Ганги в следующем году пройдет фестиваль Кумбха-мела».
Каждые двенадцать лет здесь собирается множество садху, святых людей. Это время, согласно астрологическим расчетам, очень благоприятно для омовения в Ганге. Особенно полезно это с духовной точки зрения. По этой причине сюда приходят йоги со всех Гималаев. Искупавшись в Ганге, они начинают исцелять простых людей. Толпы больных в сопровождении родственников стекаются в это место. Омывшись в Ганге, садху становятся такими счастливыми, что готовы разделить свои духовные достижения, собранные за годы медитации в Гималаях, с каждым. Поэтому то и дело случаются массовые исцеления. Пятьдесят лет тому назад сюда приходил Непали Баба — садху, который в иной день вылечивал по миллиону людей. Слава о нем разнеслась по всему свету, и в Хардвар стало приезжать множество материалистов с целью использовать Непали Бабу как лекарство. И в один прекрасный день Непали Баба так же неожиданно исчез, как и появился, и никто его больше не видел.
До Ришикеша уже рукой подать, а сейчас наш путь лежит через живописную рощу. Мы видим слонов, вразвалку шагающих по дороге; их колокольчики время от времени позвякивают. Они производят впечатление посланцев другого времени; погонщики спят наверху, надеясь на память своих подопечных, ведь не первый год проходят они один и тот же путь. На деревьях сидят попугаи; они то молчаливо медитируют, то вдруг начинают о чем-то громко спорить друг с другом.
Наконец мы въезжаем в Ришикеш. Вот история о том, почему этот город был назван этим именем.
В этих местах когда-то жил могущественный мудрец Райбхья Риши вместе со своим сыном Паравасу. Каждый день рано утром Райбхья Риши ходил на Гангу совершать омовение и еще до восхода солнца возвращался обратно. В те времена Ришикеш был совсем маленьким городком, вокруг которого были непроходимые джунгли, и в этих джунглях водилось множество хищников. Однажды, когда Райбхья Риши рано утром возвращался с Ганги, проснулся его сын.
Еще не совсем очнувшись ото сна, он подумал, что один из тигров, которые довольно часто подходили очень близко к ашраму, теперь пытается пробраться в дом. С такими мыслями он схватил железный прут и со всей силой ударил незваного гостя. Как же он испугался, когда услышал человеческий стон! Испуг его перешел в ужас, когда в этом человеке он узнал своего отца. Паравасу тут же сел и стал совершать сложные ритуалы, чтобы вызвать обитателей небес. Они появились перед Паравасу и по его горячей просьбе вернули отца к жизни.
Вернувшись из своего долгого путешествия в царство смерти, Райбхья Риши загорелся желанием побольше узнать о смерти и жизни после смерти, но больше всего ему хотелось узнать об освобождении из круговорота рождений и смертей. Так Райбхья Риши и его сын стали совершать аскезы и молить Вишну появиться перед ними и раскрыть им тайну ослепляющего механизма майи, благодаря которому человек думает, что, кроме этой жизни, ничего не существует. Господь исполнил их просьбу и показал им, как действует Его иллюзорная энергия. Под влиянием этой энергии мы получаем одно за другим материальные тела, нас сковывают материальные желания, и мы привязываемся к материальной деятельности. Как только Райбхья Риши понял, в чем состоит секрет действия этой волшебной силы, он стал умолять Вишну, взывая к Его милосердию, освободить всех людей из оков майи. Вишну улыбнулся и сказал:
— К сожалению, это невозможно. Но Я создам на этом месте озеро и наделю его воды такой силой, что каждый, кто хоть раз искупается в нем, сможет освободиться от телесной иллюзии.
В этом озере, которое носит название Майя-Кунда, можно искупаться и в наши дни. Всякий, кто погрузится в его воды, будет освобожден от оков майи!
Вишну также сказал, что впредь это место будет называться Ришикеш в честь Райбхья Риши, который с помощью подвижничества сумел обуздать свои чувства и так доставил радость Хришикеше, повелителю чувств.
Слово ришикеш можно еще перевести как «волосы мудреца». Райбхья Риши был таким могущественным мудрецом, что его волосы и по сей день растут там в виде деревьев и кустарников.
В Ришикеше много ашрамов; большинство из них находится на левом берегу Ганги. Перед нами открывается прекрасное зрелище: мать-Ганга, величественно текущая через город. Ее вода прохладна и сладка; отсюда ее развозят в медных баках по всей Индии.
Один из почитателей Ганги, который когда-то жил здесь, однажды сказал: «Гангадеви — это форма Вишну. Видеть ее — значит возвышать свою душу. Она течет в долине, рядом со своей сестрой Парвати, дочерью Гималаев. Как замечательно она выглядит, когда течет в долине Ришикеша! Ее синий цвет сродни синему цвету океана».
Даже несколько минут, проведенных на каком-нибудь камне близ Ганги, — величайшее благословение. А тот, кто прожил в Ришикеше на берегу Ганги несколько месяцев, давал здесь обеты и занимался религиозной практикой, немедленно попадает в царство Хари.
Недалеко отсюда, незадолго до своего ухода с нашей планеты, жил и Шрила Прабхупада.
Несмотря на узкую и неукрепленную дорогу, нас то и дело обгоняют другие джипы, на которых одновременно едет от двадцати до двадцати пяти человек. Они свисают из окон и кузовов, сидят на капотах и крышах. Все они, за редким исключением, пребывают в отменном расположении духа. Справа от нас улица круто уходит вниз. Иногда наш путь пролегает через расщелины в скале, где каждый день падают камни. Нам то и дело встречаются рабочие, которым поручено укреплять разрушенные эрозией дороги, но они, как правило, отдыхают в ямах и пьют чай. Подвесные мосты через долину почти все сделаны из стали, хотя попадаются и сплетенные из веревок, с деревянным настилом. В зарослях на обочине мы замечаем недовольные черные морды седых обезьян, личная жизнь которых потревожена ревущим мотором нашего джипа.
