Напротив, с мамой у меня всегда были близкие отношения. Даже в те годы, когда подросткам тяжело разговаривать со своими родителями, я мог беседовать со своей мамой обо всем — включая девушек и секс. Моя мама любила говорить напрямик. Я знал, что она любит меня. И неважно, какого мнения обо мне были другие люди, она всегда верила в меня и ожидала от меня только хорошего.
От меня. От мальчишки, который в школе был одним из самых худших учеников. В старших классах я решал по математике задачки такого типа: "Когда Нэнси пошла в магазин, у нее был один доллар. После того как она купила 4 яблока, у нее осталось 16 центов. Сколько денег она потратила в магазине?" У этого курса была только одна цель - научить меня делать покупки в магазине, когда я закончу школу!
В конце одного учебного года в моем табеле, вместо отметок, были поставлены прочерки из-за того, что я вынудил учительницу оставить школу в середине семестра. Мне пришлось расстаться со своим классом. До сих пор я ощущаю вину перед той женщиной. Несколько раз я пытался найти ее, чтобы принести личные извинения за свое поведение в школе, но, к сожалению, безуспешно.
Я получал низкие оценки по математике, трижды проваливал латынь и так и не смог сдать экзамен по химии.
Ученик Кевин Леман не подавал никаких надежд на успех в дальнейшей жизни.
Когда я стал взрослым, мама однажды сказала мне, что часто молилась: "Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы в дневнике Кевина появилась хоть одна твердая "тройка" и чтобы я поняла, что он на что-то способен". Она бывала в школе чаще, чем я: разговаривала с учителями, которые постоянно твердили ей: "Тяжело будет Кевину найти свое место в жизни..."
Мамина жизнь была полна волнений. Жили мы бедно. Наш скромный домишко был подарен отцу его тетей. Какое-то время, вместо обычной легковой машины, отец использовал грузовичок, в котором было лишь водительское сиденье. Помню, как я, примостившись на сумках с одеждой из химчистки, помогал отцу развозить их по домам.
Когда бизнес отца развалился, мама пошла в медсестры, чтобы помочь прокормить семью. Она работала очень много, часто ночами. Вот одна из моих самых памятных картин детства: в семь утра мама бредет между снежными сугробами. Отработав ночную смену в больнице, она идет домой (мы тогда жили на улице Буффало, в Нью-Йорке).
Так как и мама, и папа работали, я часто был предоставлен сам себе. Казалось, что у всех детей, кроме меня, были идеальные родители. Когда кто-то из мальчишек, желая задеть меня, говорил, что моя мама не заботится обо мне, потому что не ждет меня дома после школы, я кидался на него с кулаками.
Я любил свою маму. И она, без сомнения, любила меня и всех своих детей. Несмотря на свою загруженность в больнице, она находила время, чтобы ходить со мной на рыбалку. Когда мне было лет пять-шесть, мы довольно часто ловили рыбу на речке, в полумиле от нашего дома. Мама так радовалась каждому моему улову, словно это было нечто особенное, чего до меня не делал ни один человек! Мое маленькое мальчишеское сердце наполнялось гордостью. Возможно, мама уже тогда понимала, что в школе мне не добиться успеха и что с раннего детства мне нужна поддержка, чтобы достичь чего-нибудь в жизни.
На протяжении детских лет мама оставалась моим защитником — даже тогда, когда в глазах всего мира я был неудачником... и продолжал быть таковым многие годы.
После того как меня выгнали из колледжа, я девять месяцев искал подходящую работу. Мне хотелось заниматься чем-нибудь интересным, но единственное, что мне могли предложить, - работу санитара в больнице. Это было самое унизительное время в моей жизни. Я носил значок Таксонского медицинского центра (ТМЦ), а на моей униформе красовалась эмблема - перекрещенные веник и швабра. Искренне пытаясь найти свое место в жизни, я посещал вечерние курсы по геологии при Университете Аризоны... но вскоре провалил экзамен. Кто-то сказал мне, что настойчивость непременно окупится, поэтому в следующем семестре я снова отправился на те же курсы... и снова провалился на экзамене. Вот такой я был: неудачник в прошлом и настоящем, без всякого представления о том, что ждет меня впереди.
Но, к счастью, когда мне было около 22 лет, моя жизнь резко изменилась. Я встретил Сандру, которая работала помощницей медсестры, и влюбился в нее по уши. Когда мы начали встречаться, она неожиданно спросила меня, хочу ли я пойти с ней в церковь. Должен вам сказать, что это было последнее, о чем я мог думать. В моем представлении христиане были самыми странными людьми, которые когда- либо ходили по земле. Но от Санди исходило невероятное притяжение, поэтому воскресным утром я пошел с ней в церковь. Потом она попросила меня сходить с ней туда и вечером. Помню, как я подумал: "Ни одна женщина не стоит такой жертвы!"
Ни одна, кроме Сандры. Поэтому я согласился. В тот вечер пастор говорил о людях, которые знают Иисуса умом, но не знают Его сердцем. Я слушал проповедь, и мне становилось не по себе. Пришлось признать, что я был одним из таких людей и что речь шла обо мне. Каждый раз, поднимая голову, я видел карие глаза пастора, смотревшие, как мне казалось, прямо на меня.
В тот вечер я вышел из церкви, первый раз в своей жизни ощущая внутреннюю чистоту. Я испытывал восторг оттого, что не только могу обращаться к Богу, но что и Он слышит меня. Я мог лично знать Того, Кто сотворил меня.
Правда заключается в том, что, когда я встретил Бога, в моей жизни произошел крутой поворот на 180 градусов.
По Своей милости Он дал мне желание возобновить обучение в колледже, причем по всем предметам, хотя я продолжал работать полную смену санитаром.
В первом семестре я получил все "пятерки" и одну "четверку". Мою фамилию даже включили в список лучших студентов для доски почета. До сих пор помню, как вглядывался в свои оценки и не мог поверить, что это мой собственный табель. Я даже прочитал свою фамилию вслух - "Кевин Леман". Полученные отметки настолько не соответствовали моему представлению о себе, что мне трудно было поверить в то, что они мои!
Вскоре меня вызвали к декану.
Моя первая реакция была такой: "Но я же ничего не натворил!" (Настолько я привык к головомойкам!) Я был испуган. Живущий во мне мальчик говорил: "После предыдущей встречи с деканом меня выгнали из колледжа".
С тяжелым сердцем я отправился в "страшный" кабинет.
- Сынок, — мягко сказал декан, - ты заслужил почетную стипендию университета. Мы готовы оплатить твое обучение в следующем семестре.
Я чуть не свалился со стула. Не ослышался ли я, Кевин Леман, вечный двоечник?
С того времени я превратился в отличника!
Я многого достиг. Но все свои успехи я прежде всего считаю заслугой моей мамы. Она одна верила в меня всю жизнь.
И ее вера заряжала меня энергией, необходимой для успеха во взрослой жизни. Благодаря ее любви я сумел открыть в себе сильные стороны и добиться успеха.
Я был так счастлив, когда мама наконец смогла оставить работу. Она заслужила отдых. Я хотел, чтобы моя мама радовалась жизни. После ее смерти я нашел свое письмо, которое она хранила. Я написал его, когда моим дочерям Холли и Крисси было, соответственно, четыре и два года. Вот выдержка из него:
"Сами (моя сестра) получила пианино, Джек (мой брат) получил мой поезд. Но мы точно знаем, что у нас есть самое большое сокровище — ты, живущая с нами в Таксоне".
Для меня важнее всего в мире было то, чтобы женщина моей жизни, которая помогла мне стать тем, кем я стал, жила в одном городе со мной и стала частью жизни моих собственных детей.
Именно благодаря этой "другой женщине" я достиг всего того, что имею сейчас. Так же, как "другая женщина" вашего мужа внесла наибольший вклад в формирование его личности.
Опекать, дисциплинировать или нагружать?
Мудрая жена будет учитывать методы воспитания, принятые в семье ее мужа, - отношение к нему его матери, рядом с которой он находился по меньшей мере 18 лет.
Матери-наседки
Мамы-наседки не позволяют своим чадам играть на детских площадках, опасаясь, что с ними что-нибудь случится. Они не разрешают сыновьям лазать по деревьям, потому что те могут упасть. Они не пускают своих детей в поход, ведь они могут потеряться. В общем, мамы-наседки не позволяют своим сыновьям делать то, что приносит мальчишкам самое большое удовольствие и учит их бороться, завоевывать и побеждать.
Возможно, таким мамам удается создать для детей более безопасные в физическом плане условия жизни. Однако подобный подход к воспитанию таит в себе подводные камни: если вы не позволяете мальчику делать естественные для него вещи в течение 18 лет, то при первой же возможности он обязательно взбунтуется. Став отцом, он будет противостоять хорошим вещам: не захочет болеть за баскетбольную команду своего сына или дочери, не будет играть со своими детьми в гольф. Но что еще хуже, если такой мужчина не может переложить ответственность на мать, он взвалит ее на плечи жены.
