Глава 15
Фейерверк стилей
Два последних века привнесли в китайскую культуру много изменений: здесь и ломка многих политических традиций, разрушение мистических и эзотерических школ, несколько крупнейших восстаний, переосмысление практически всех культурных стереотипов. Но нам в этой эпохе интересно другое — это было время бурного расцвета стилей, школ, направлений. Практически каждая деревня имела «свой» стиль ушу, правда, без названия и зачастую без ясной истории. Другие же школы ушу, возникавшие в недрах тайных обществ и тайных религиозных сект, выглядели в глазах китайцев более «респектабельно» — они имели свои генеалогические книги, причем, следуя им, родовое древо стиля могло восходить едва ли не к самому Бодхидхарме, как это, например, случилось со стилем синъицюань.
Сам ценностный характер культуры Китая предполагал два пути развития таких школ: они либо умирали уже во втором поколении или, наоборот, разрастались до целых «учений», консервировались и обрастали сложной историей и даже своей терминологией.
Школ насчитывались тысячи — деревенских, уездных, армейских. В них состояло от двух-трех человек до нескольких сотен. Они были светскими и закрытыми локальными, малоприметными и общеизвестными, слава о которых доходила до императорского двора. Даже о малой толике их рассказать невозможно, одно лишь перечисление таких школ заняло бы несколько десятков страниц. Причем речь идет лишь о тех, которые сохранились в истории и не угасли через десять-двадцать лет! Поэтому наш дальнейший рассказ — лишь о наиболее крупных школах, переросших в полноценные стили и отразивших общие тенденции развития ушу в ту эпоху.
Все это — судьбы живых, реальных людей, необычность жизни которых оттеняется обыденностью обстановки того времени: сотни бедных деревень в уездах, забота о хлебе насущном, запреты на тайные общества, где проходили тренировки, массы шарлатанов и площадных фокусников. Необычность мастеров поражала даже современников, порой они не укладывались в рамки китайской действительности, грешившей чудесами и не отвергавшей никакой чудесности. Не случайно одного прозвали Священным Безумцем, другого именовали Чудесным Кулаком, третьего — Волшебной Ладонью, четвертого — Магической Ногой.
Большинство стилей того времени носило чисто локальный характер. Крайне редко они распространялись в двух-трех провинциях, обычно же не выходили за рамки нескольких уездов. Сегодня таких «уездных» стилей насчитывается несколько сот. В конце XVIII в. и в XIX в. мы наблюдаем колоссальный рост числа таких уездных школ, порой кажется, что за каких-то несколько десятилетий в середине XIX века возникло несколько сот новых стилей. Правда, такое впечатление ошибочно: стили существовали и раньше, но, во-первых, как мы уже отмечали, большинство из них не имело названия, и, соответственно, идентифицировать их было невозможно, а во-вторых, многие из них считались «тайными». Связаны такие школы были с религиозными сектами и тайными обществами, нередко новые стили даже принимали на себя названия тех сект, в которых они зародились, например, «Врата трех учений», «Кулак “Белого лотоса”». Но десакрализация культуры, потеря эзотерической направленности в воспитании последователей (хотя ореол тайности остался и сохраняется во многих деревнях до сих пор) привели к тому, что эти школы вышли на поверхность. Естественно, это привело к их быстрому численному росту и распространению на соседние области, так как пока они находились в закрытом состоянии, в их недрах возникли столь изощренные и эффективные методики воспитания и тренировки, что даже армейские инструкторы признали их преимущество над официальными системами подготовки.
Наиболее ценными оказались в этот момент не те стили, которые получили официальную поддержку, например, тайцзицюань, но школы, созданные безвестными деревенскими мастерами — мистиками, гадателями, бродячими даосами, буддийскими проповедниками-сектантами. Итак, наступил истинный расцвет китайского ушу, точнее, не столько расцвет, сколько проявление тех глубинных, затаенных способов тренировки и воспитания, которые уже несколько веков отрабатывались в закрытых школах. На картине китайской культуры выступил полный абрис всей системы ушу.
Рождение мицзунцюань — стиля «Потерянный след»
Многие шаолиньские стили претерпели большие изменения по сравнению со своим первостилем, причем особо бурно этот процесс шел именно в XVIII–XIX веках. Одним из таких направлений, генетически и легендарно вышедшим из шао-линьцюань, а практически полностью утратившим с ним всякую связь, стал стиль мицзунцюань, название которого можно перевести по-разному: «Потерянный след», «Тайный след», «Запутанный исток». Он сочетал очень сложную геометрию движений с многоступенчатой системой мягкого и жесткого цигун.
Мицзунцюань до сих пор является одним из самых закрытых направлений ушу, сохраняемых в узких школах. Лишь однажды он «вышел на поверхность», когда в 1909 году патриарх мицзунцюань Хо Юаньцзя создал в Шанхае Ассоциацию Чистых боевых искусств Цзинъу, в рамках которой стиль практикуется до сих пор. Все традиции ушу присутствуют в мицзунцюань в предельно концентрированном виде. Прежде всего, этот стиль не имеет письменной передачи, нет записанной кодифицированной техники, все передается изустно, вплоть до речитативов.
Легенд о возникновении стиля немало, и все они так или иначе связывают мицзунцюань с Шаолиньским монастырем. По одной из версий, в начале XII века в провинции Хэбэй жил известный мастер боевых искусств Лу Цзюньи, который работал охранником в богатых домах. Хотя он и считался самым сильным человеком в округе, Лу Цзюньи однажды решил вновь отправиться в обучение и пришел в Шаолиньский монастырь, где провел в упорных тренировках три года. Стиль, которым он занимался, сам Лу называл «шэныдоань» («Священный кулак»), подчеркивая тем самым особый характер монастырской кулачной традиции. Когда Лу вновь вернулся в родные места, немало отменных бойцов, прослышав о нем, приходили помериться с ним силой, но все без исключения были побеждены. Стали распространяться слухи, что сильнее Лу Цзюньи во всем Хэбэе никого нет. Десятки людей просили взять их в ученики, но получали бесповоротный и решительный отказ. С большинством из них Лу Цзюньи вообще не разговаривал — сразу выставлял за дверь.
Однажды во время сбора осеннего урожая Лу Цзюньи нанял десяток крепких парней для помощи, но они работали столь вяло, что он всех их выгнал, кроме одного. Последний парень чем-то понравился уже пожилому Лу и его семье. Он был услужлив, расторопен, неизменно вежлив. Никто не знал, что этим пареньком был известный мастер боевых искусств Янь Цин. Прослышав о бойцовских подвигах Лу Цзюньи и зная, что он не берет учеников, Янь Цин тайно покинул родные места и пошел в слуги к известному бойцу. В течение трех лет, работая неприметным слугой, он наблюдал за тренировками Лу и, сам будучи прекрасным знатоком ушу, перенимал без всяких объяснений и разрешения «Священный кулак».
Фигура Янь Цина во многом загадочна и, вероятно, собирательна. Янь Цин, чье имя переводится как Молодая Ласточка, был одним из самых известных героев народной традиции. Его стиль, названный «Кулак Янь Цина» (яньцинцюань), изучали разбойники, чьи подвиги описаны в романе «Речные заводи». Бойцовские качества самого Янь Цина были столь отменны, что его прозвали Сотрясающим Реки И Озера.
Янь Цин (справа)
Никто бы и не узнал о том, что столь известная личность, презрев все условности, пошла в простые слуги, если бы не один случай. Однажды, как рассказывает предание, когда Лу Цзюньи ушел по делам, Янь Цин сумел обратить в бегство двенадцать разбойников, пытавшихся проникнуть в дом. Сделал он это удивительно просто: не вступая в схватку, лишь продемонстрировал несколько движений из первого комплекса «Священного кулака». Этого оказалось вполне достаточно, чтобы бандиты бросились наутек. К тому же они были уверены, что у Лу Цзюньи нет учеников, и тем неожиданнее показались им мастерские удары простого слуги.
Когда соседи рассказали Лу Цзюньи об этой истории, и он узнал, кем был его скромный слуга, мастер был искренне тронут. Он много слышал о славе Янь Цина и сумел по достоинству оценить его стремление к ученичеству. После этого Лу стал активно обучать Янь Цина и назначил его своим официальным преемником. На основе всей той техники, которую продемонстрировал ему Лу Цзюньи, Янь Цин создал собственный стиль, который так и стал называться — «Кулак Янь Цина» (яньцинцюань).[191]
Яньцинцюань
Однажды Лу Цзюньи вместе со своим слугой по каким-то причинам ушел из родных мест в горы Ляньшанъбо к «веселым молодцам», большинство из которых были недурными знатоками ушу. Но Лу Цзюньи не понравился этот разбойничий мир, и он вернулся в деревню. Янь Цин же остался в братстве и даже занял почетное место инструктора по ушу. Несмотря на многочисленные просьбы рассказать, как называется его удивительный стиль, Янь Цин неизменно отмалчивался, считая, вероятно, неэтичным рассказывать, как он сам ему научился. Отсюда же и произошло первое название стиля, данное разбойниками, — «Запутанный исток».
