Аристофан - Птицы

О Писфетер, мудрейший и счастливейший,
Славнейший, сверхсчастливый, превосходнейший,
Блаженнейший – велишь начать?

Что скажешь ты?

Все люди в знак твоей великой мудрости
Тебя венчают этим золотым венком.

Приму венок. За что ж такие почести?

О основатель города эфирного!
Когда б ты знал, как ты у смертных славишься
И сколько у страны твоей поклонников!
Пока еще не основал ты города,
Все люди просто бредили лаконцами:
Они ходили грязные, заросшие,
Голодные и с палкой, по-сократовски.
Теперь на птицах все они помешаны
И нам, пернатым, подражают с радостью.
Как сук для нас, так суд для них пристанище.
Корм ищут люди в чащах дел запутанных,
Купаются в пыли законов смертные,
Едва лишь утром после сна поднимутся.
Настолько сильным стало помешательство,
Что даже имена у птиц берут они.
Один хромой торговец трясогузкою
Был назван, а Мениппа кличут ласточкой,[121]
Стрижом – Филокла, Феогена – уткою.
А Хэрефонт – упырь,[122] а Мидий – перепел.
Ликурга люди называют ибисом,[123]
А Сиракосия – дроздом:[124] на голову
Хромает он, ну точно дрозд пришибленный.
Так любят птиц они, что даже в песенках
У них всегда голубки есть и ласточки,
И журавли, и уточки, и лебеди,
И крылья иль по крайней мере перышки.
Вот как дела там обстоят. Одно скажу:
Они сюда повалят скоро толпами
За крыльями и за когтями острыми.
Побольше крыльев раздобудь к приходу их.

Так, значит, Зевс свидетель, медлить нечего.

Иди скорее в дом и все корзины там
И сундуки наполни быстро крыльями.
А ты, Манет, сюда мне крылья вынесешь,
Я здесь приму бескрылых посетителей.

Многолюдной столицей везде назовут
Этот город скоро!

Пусть будет нам удача!

Всюду любят наш город и знают везде.

Скорей несите крылья!

Все, что смертному нужно,
В нашем городе есть:
С нами Мудрость, Хариты, Веселье, Любовь!
И над нами сияет благой Тишины
Золотая улыбка.

Ленивый, вялый ты слуга. Ходить быстро нужно!

Живо крылья несите в корзинах сюда!

Двигайся живее!

Ударь лентяя крепче!
Он и глуп, и упрям, и ленив, как осел.

Труслив Манет, бездельник.

Разложи по порядку
Эти крылья теперь:
Птицы певчие – там, птицы-вестники – здесь,
А морские – вон там, чтобы каждый себе
Выбрал нужные крылья.

Клянусь чижами, руки так и чешутся,
Когда я вижу лодыря негодного.

О, если б орлом поднебесным я сделался, вдруг,[125]
Над морем пустынным летел бы, над бездною волн,
Над водой бирюзовой!

Все, что сказал нам вестник, – правда сущая:
Уже идут сюда и про орлов поют.

Э-гей!
Всего на свете слаще – в небесах летать!
Порядки птичьи мне ужасно нравятся.
Я без ума от птиц, я с вами жить хочу,
Я очарован вашими законами.

Какими же? У птиц законов множество.

Да всеми. Но, пожалуй, тем особенно,
Что разрешает бить, кусать, щипать отца.

Да, Зевс свидетель, это признак мужества
У нас, когда цыпленок бьет родителя.

Здесь поселиться я хочу поэтому,
Избить отца и завладеть добром его.

У нас, у птиц, еще закон имеется,
Запечатленный на скрижалях аистов:
Когда родитель-аист вскормит птенчиков
И все его птенцы летать научатся,
Тогда они кормить отца обязаны.

Свидетель Зевс, какая ж это выгода,
Когда отца еще кормить приходится!

Постой. Уж раз ты предан роду птичьему,
Я, как сиротку-птичку, снаряжу тебя.[126]
Сейчас тебе я, мальчик, то поведаю,
Что сам узнал, еще ребенком будучи.
Мой друг, отца не бей! Возьми-ка в руки ты
Крыло вот это, а в другую – это вот.

Султан пусть будет гребешком петушечьим.

Стой на посту, сражайся, сам корми себя!
Отца не трогай. А подраться хочется –
Во Фракию ступай на дело ратное.

Свидетель Дионис, ты прав, мне кажется.
Я так и поступлю.

И не раскаешься.

Поднимусь к Олимпу я
На легких крыльях.
По дорогам песен я
Порхаю неустанно.

Ну, здесь и сотней крыльев не отделаться!

Тело крепко, бесстрашна душа.
Все лечу я, лечу я!..

Кинесий! Старина! Добро пожаловать![127]
Какие песни к нам несут увечного?

Я нежной птичкой стать хочу,
Звонкоголосым соловьем.

Довольно песен. С чем пришел, рассказывай!

Дай крылья мне, чтоб в небо я отправился
И в облаках нашел напевы новые,
Особенные, вихревые, снежные.

Но разве дифирамбы в облаках берут?

О да, на этом все у нас основано.
Великолепие искусства нашего
В воздушности, крылатости, туманности
И непонятности. Послушай песнь мою!

Я не желаю слушать.

Нет, послушаешь.
Я для тебя все небо облететь готов.

Крылатые тени
Пернатых видений,
Птицы с длинною шеей!

Вот как!

Я бы блуждал над простором морей
Вместе с порывами ветра.

Сейчас, клянусь, твои порывы кончатся.

То к полуденным странам бесстрашно лечу,
То на север крылатое тело несу,
Бороздя бесконечные дали Эфира.

Да, старичок, прекрасно ты устроился.