Скажут: «Много зла и безумств происходит от любви к женщинам». Но не больше ли от любви к мальчикам?
Его увидев, позабыл я сам себя.
Прекрасный безбородый нежный юноша.
С ним умереть, чтоб эпиграммой сделаться.1270
Все это проявления необузданной страсти к мальчикам; наряду с этим возможна и такая же страсть к женщинам, но как то, так и другое — не Эрот.
Нелепо, как я уже сказал, утверждать, что женщинам вообще чужда добродетель. Надо ли говорить, в частности, об их скромности и рассудительности, об их верности и справедливости, если многие из них показали замечательные примеры мужества, героизма и величия духа? Но не отрицая их прекрасной природы во всем прочем, отказывать им в способности к дружбе и вовсе дико.
Женщины глубоко любят своих детей и супругов, и их добросердечность — благодатная почва для дружбы, доверия и приязни. Подобно тому как поэзия, украсив речь напевностью, размеренностью и ритмом, придала ей и большую воспитательную силу, и большую способность причинить вред, так природа, одарив женщину миловидностью лица, проникновенностью голоса и привлекательностью внешнего вида, дала дурной женщине средства совращать и обманывать, а благонравной — снискать расположение и дружбу мужа.
Платон, видя, что Ксенократ, человек выдающихся дарований, обладает слишком суровым характером, советовал ему приносить жертвы Харитам; а добродетельной женщине можно посоветовать приносить жертвы Эроту, чтобы он благосклонно охранял ее брак и не допустил ее мужа, увлекшись другой женщиной, после этого с сокрушением повторить стих из комедии:
Какой жене я, злополучный, изменил!
Ибо в браке большее благо любить, чем быть любимым: это избавляет от многих ошибок и, более того, ото всего, что увечит и губит брак.
24. Болезненность в начале супружеских отношений, милый Зевксипп, не должна вызывать страх, как ранение или укус; а впрочем, пожалуй, и ранение, как в прививке деревьев, не препятствие к тому, чтобы стать единым целым с близкой женщиной. Ранение, к тому же, и дает начало беременности: ибо нет смешения без приспособления одной части к другой.
Тяготят и детей начатки обучения, и философия — приступающих к ней юношей; но в дальнейшем не остается этой тягостности ни у них, ни у любящих супругов. Эрот сначала производит некое кипение и смятение, подобное тому, какое бывает иногда при смешении двух различных жидкостей, но через некоторое время, успокоившись и очистившись, он приходит к прочнейшей устойчивости. Таково то соединение, которое поистине можно назвать соединением в целом, соединение супругов, объединенных Эротом, тогда как соединение людей, только живущих вместе, можно уподобить соприкосновениям и переплетениям эпикуровских атомов, испытывающих непрерывный ряд взаимных столкновений и отталкиваний, но не создающих никакого единства, какое создает Эрот, присутствующий в брачном общении.
Нет никакой большей радости, более постоянной привязанности, столь светлой и завидной дружбы, как там,
Где однодушно живут, охраняя домашний порядок,
муж и жена.1271
И закон покровительствует браку, и природа показывает, что даже богам нужен Эрот для совместного рождения. Поэты имеют основание говорить, что
а Небо — Земли; философы учат, что солнце сочетается с луной и оплодотворяет ее; и разве земле, матери людей, родительнице всех животных и растений, не предстоит когда-нибудь погибнуть и совершенно угаснуть, когда мощное желание бога покинет материю и она перестанет искать и черпать в нем начало и движение.
Но не буду далеко отклоняться от основного предмета нашей беседы. Ты знаешь, сколько насмешек вызывает непрочность любви к мальчикам: говорят, что этого рода связь, как яйцо, легко рассекается волосом, а сами влюбленные, подобно кочевникам, проведя весну в цветущей области, затем ретируются оттуда, словно из неприятельской земли. Более грубо выразился софист Бион, сказав, что каждый волос на теле красавцев — это Гармодий или Аристогитон, избавляющий влюбленных от той распрекрасной тирании, которой они себя подвергли. Было бы, однако, несправедливо относить это к случаям истинной любви, и тут надо согласиться с метким словом Еврипида: обнимая и целуя прекрасного Агатона, когда тот был уже бородатым, он сказал, что прекрасное прекрасно и в своей осени. Но любовь к благородной женщине не только не знает осени и процветает при седине и морщинах, но остается в силе и до могильного памятника. Трудно найти примеры длительной любви мальчиков, но нет числа примерам женской любви, полной верности, постоянства и самоотверженной готовности перенести любое испытание. Хочу привести только один такой пример, относящийся к нашему времени, к правлению императора Веспасиана.1273
25. Цивилис, поднявший восстание в Галлии, имел, конечно, много сообщников, в числе которых был Сабин, молодой человек, выдававшийся во всей Галлии знатностью и богатством. Заговор потерпел неудачу, и среди зачинщиков одни в ожидании расправы покончили самоубийством, другие бежали, но были схвачены.
Сабину же обстоятельства давали возможность скрыться и найти убежище в варварских странах. Но у него была жена по имени Эппона (по-гречески это имя можно передать как Героиня), лучшая из женщин: ее он не мог ни покинуть, ни взять с собой. А в его поместье была подземная сокровищница, известная только двум вольноотпущенникам. И вот он, якобы решившись отравиться, отпустил всех своих остальных слуг, а сам вместе с двумя хранителями тайны укрылся в подземелье. Оттуда он отправил к жене вольноотпущенника Марциала с известием, что он умер от яда, а вместе с его телом сожжено и подворье: он хотел, чтобы подлинное горе жены послужило достоверным подтверждением слуха о его смерти.
Так и вышло: она со стенаниями и плачем бросилась на землю и провела три дня и три ночи без пищи. Узнав об этом и опасаясь, как бы она не довела себя до смерти, Сабин велел Mapциалу тайно сообщить ей, что он жив и скрывается, но просит ее продлить на некоторое время свой траур, не упуская ничего, чтобы сделать это притворство убедительным. И она это исполняла, как будто разыгрывая трагическую роль, соответствующую такому положению; но страстно желая повидать мужа, она ночью ушла к нему, а затем вернулась. Но после этого она тайно от всех провела вместе с мужем более семи месяцев как бы в царстве Аида.
За это время она переменила Сабину до неузнаваемости одежду, прическу и головной убор и привела его с собой в Рим, так как явилась какая-то благоприятная надежда. Но, ничего не достигнув, пришлось вернуться, и она почти непрерывно оставалась с мужем в подземелье, лишь время от времени наведываясь в город, чтобы ее видели близкие и родственники.
Но самое невероятное, это что она, купаясь вместе с другими женщинами, сумела скрыть свою беременность. Дело в том, что средство, которым женщины пользуются, чтобы придать своим волосам золотисто-рыжую окраску, содержит вещество, вызывающее рост телесной ткани, производя как бы ее опухание. Умащая большим его количеством все свое тело, кроме живота, она делала незаметным постепенное увеличение брюшной округлости. Родильные страдания она перенесла без всякой помощи в подземелье, как львица в своем логове, и родила двух сыновей, которых и вскормила. Один из этих сыновей пал убитым в Египте, а другой, по имени Сабин, совсем недавно побывал у нас в Дельфах.1274
В дальнейшем император все же казнил Эппону, но за это убийство он и сам был наказан судьбой, ибо в скором времени весь его род был полностью истреблен.1275 Казнь Эппоны была самым мрачным деянием за все время этого правления, таким, которое должно было внушить отвращение и негодование всем богам. Но скорбь окружающих была смягчена твердостью, с которой Эппона встретила казнь, и ее гордым свободоречием, более всего уязвившим Веспасиана: она пожелала ему обменять свою судьбу на ее судьбу, ибо она лучше провела свою жизнь во тьме под землей, чем он провел свою, царствуя».
26. На этом, говорил отец, закончилась их беседа об Эроте, когда они уже подходили к Феспиям. Тут они увидели приближающегося бегом им навстречу Диогена, одного из друзей Писия. Когда Соклар еще издали окликнул его: «Диоген, уж не объявляешь ли ты нам войну?», тот ответил: «Храните благоречие перед готовящейся свадьбой и идите скорее, вас ожидают к жертвоприношению». Все, конечно, обрадовались, а Зевксипп спросил Диогена, продолжает ли сердиться его приятель. «Напротив, — отвечал Диоген, — он первый примирился с Исменодорой и теперь по собственному почину, возложив на себя венок и облекшись в белый гиматий, собирается сопровождать свадебную процессию через площадь к святилищу бога». — «Так идем же, клянусь Зевсом, — воскликнул отец, — идем, чтобы пошутить над Писием и поклониться богу: мы видим, что он радостно присутствует здесь и благосклонен к тому, что у нас происходит».
