22. По истечении некоторого времени на острове состоялись состязания, носящие здесь название «смертные» — Танатусии. Судьями при состязаниях были Ахиллес в пятый и Тезей в седьмой раз. Было бы слишком долго рассказывать обо всем подробно, — я ограничусь поэтому самым главным из происшедшего. Победный венок за борьбу получил Каран, потомок Геракла, осиливший Одиссея. Кулачный бой, происшедший между египтянином Ареем, похороненным в Коринфе, и Эпеем, окончился вничью. Что касается панкратия, то за него у них не присуждаются награды. Не могу сейчас припомнить, кто остался победителем в беге. Среди поэтов первое место бесспорно занимал Гомер, но тем не менее победил Гесиод. Наградой победителям служил венок, сплетенный из павлиньих перьев.
23. Только что успели закончиться игры, как пришла весть о том, что преступники, отбывающие свое наказание в стране нечестивых, порвали свои узы, осилили своих стражей и двинулись на Остров Блаженных под предводительством акрагантийца Фаларида, египтянина Бусирида, фракийца Диомеда, Скирона и Питиокампта. Узнав об этом, Радамант отправил героев на берег, причем во главе их стали Тезей, Ахиллес и Аянт, сын Теламона, к которому тем временем вернулся разум. Встретившись с врагами, они вступили с ними в битву, и герои одержали верх, благодаря главным образом заслугам Ахиллеса. Сократ, бившийся на правом крыле, отличился на этот раз, так как сражался куда лучше, чем при жизни под Делием. При виде наступающих четырех врагов он не побежал, и лицо его не дрогнуло. За храбрость ему потом присудили прекрасную загородную рощу, где он впоследствии собирал своих друзей и беседовал с ними, назвав это место Академией Мертвецов — Некракадемией.
24. Побежденные враги были схвачены, связаны и отосланы обратно, где их ожидало еще большее наказание. Гомер описал это сражение и на прощание подарил мне свои сочинения с тем, чтобы я снес их людям на землю; но я потом потерял их, как и многое другое. Поэма эта начиналась словами:
Ныне, о Муза, воспой умерших героев победу.
Затем они стали варить бобы, как этого требует обычай после благополучного окончания войны, и ими угощались во время большого празднества, устроенного в честь победы. Только Пифагор не принимал в нем участия, так как не мог выносить бобов, и, голодный, уселся подальше.
25. Прошло уже шесть месяцев, и около середины седьмого случилось неожиданное происшествие. Кинир, сын Скинфара, рослый и красивый юноша, с некоторого времени полюбил Елену, и было небезызвестно, что и она страстно влюблена в него. Во время пиршеств они, например, часто кивали друг другу, пили за здоровье друг друга и, встав из-за стола, вдвоем уходили бродить по лесу. Влекомый любовью и не видя другого исхода, Кинир, наконец, решил похитить Елену, на что она и согласилась, и бежать с нею на один из соседних островов, либо на Пробку, либо на Сырник. Заблаговременно они подговорили трех моих товарищей, самых отважных, помочь им в этом деле. Отцу своему Кинир ни слова об этом не сказал, так как знал, что тот постарается удержать его от этого предприятия. Когда, по их мнению, настало удобное время, они решили привести в исполнение задуманное. С наступлением ночи — меня при этом не было, так как я заснул во время пира — они, никем не замеченные, захватили Елену и поспешно отплыли.
26. Около полуночи Менелай проснулся и, найдя ложе своей супруги пустым, поднял крик и вместе с братом своим отправился к царю Радаманту. Когда забрезжил день, соглядатаи сообщили, что заметили судно, но уже на очень большом расстоянии. Тогда Радамант отправил пятьдесят героев на корабле, сделанном из цельного асфодела, и приказал им преследовать беглецов. Они принялись грести с таким рвением, что около полудня нагнали их как раз в то время, когда они въезжали в молочную часть океана около Сырника. Немного только не хватало, чтобы они скрылись совсем. Герои привязали их судно к своему цепями из роз и поплыли обратно. Елена плакала от стыда и прятала лицо в покрывало. Радамант сначала обратился к Киниру и его двум товарищам с вопросом, были ли у них и другие сообщники, но получил в ответ, что кроме них никто больше об этом не знал. После этого он связал их за срамные части и, выстегав предварительно мальвой, отправил в страну нечестивых.
27. Постановлено было и нас выслать досрочно с острова, и был назначен предельный срок нашему пребыванию на острове до вечера следующего дня.
Услышав о том, что я должен уже покинуть эту прекрасную страну и пуститься в дальнейшие скитания, я стал горевать и плакать. Герои утешали меня тем, что я вскоре опять вернусь к ним, и показали мне теперь уже мои будущие кресло и ложе, которые будут находиться вблизи от лучших. Потом я отправился к Радаманту и очень просил его предсказать мне мою будущность и дать советы относительно дальнейшего плавания. Он мне на это сказал, что я буду еще много странствовать и подвергаться разным опасностям, прежде чем вернусь на родину, но определить точно время моего возвращения он ни за что не захотел. Затем он указал мне на соседние острова, прибавив, что отсюда кажется, как будто их всего только пять, но дальше находится еще шестой, и предупредил меня, что ближайшие, "на которых, — сказал он, — ты видишь множество горящих огней, не что иное, как острова нечестивых. Шестой остров — это город Снов. За ним находится остров Каллипсо, которого отсюда не видно. Миновав все эти острова, ты доедешь до огромного материка, лежащего в противоположной стороне от того, на котором вы живете. Там ты перенесешь много страданий, будешь странствовать среди всевозможных народов и, проживя некоторое время среди диких людей, попадешь наконец на другой материк".
28. Затем он вырвал из земли корень мальвы, подал его мне и посоветовал в минуту величайшей опасности обратиться к нему с мольбой. Он посоветовал мне еще в том случае, если я когда-нибудь попаду в вышеупомянутую страну, никогда не сгребать жара мечом, не есть волчьих бобов и не общаться с юношей старше восемнадцати лет. Соблюдая все это, я могу надеяться, что возвращусь когда-нибудь на Остров Блаженных.
После этого я приготовился к дальнейшему плаванию и в обычное время пировал с героями в последний раз. На следующее утро я отправился к поэту Гомеру и попросил его написать для меня эпиграмму из двух стихов. После того, как он сочинил ее, я воздвиг поминальную доску из берилла, поставил ее лицом к гавани и написал на ней эпиграмму. Она гласила так:
Боги блаженные любят тебя, Лукиан, ты увидел
Страны чужие и снова в город родимый вернулся.
29. Пробыв этот день еще на острове, я на следующее утро пустился в дальнейший путь. Все герои вышли на берег, чтобы проводить нас. Одиссей отвел меня в сторону и тайно от Пенелопы дал мне письмо, которое я на острове Огигии должен был передать Каллипсо. Радамант дал нам на дорогу кормчего Навплия на тот случай, если бы мы попали на соседние острова и нам угрожала опасность быть схваченными, — он мог бы засвидетельствовать, что мы путешествуем по своим делам.
Как только мы отъехали настолько, что благовонный запах острова перестал к нам доноситься, нас охватил ужасный запах сжигаемых одновременно асфальта, серы и дегтя и еще более отвратительный и совсем невыносимый чад, точно от поджариваемых людей. Воздух наполнился мраком и чадом, и на нас закапала дегтярная роса. Мы услышали также удары плетью и крики множества людей.
30. Ко всем островам мы не стали приставать, а высадились только на одном из них. Весь этот остров был окружен отвесной и обветрившейся стеной камней и голых скал, на которых не видно было ни деревца, ни ручья. Мы вскарабкались, однако, по отвесному берегу, прошли по тропинке, поросшей терновником и колючими кустарниками, и прошли в еще более неприглядную область. Но когда мы дошли до места тюрем и пыток, то тогда только стали удивляться природе этой местности. Вместо цветов почва здесь производила мечи и острые колья. Кругом текли реки: одна грязью, другая, — кровью, а третья, огромная река посередине, переправа через которую была делом немыслимым, текла огнем, который переливался в ней, точно вода, и перекатывался волнами, словно море. В реке этой плавало очень много рыб; одни из них были похожи на головни, другие, поменьше, на горящие уголья и назывались "светильниками".
