Аристофан - Облака

Эй, убирайся! Кто здесь в двери ломится?

Я, из Кикинны Стрепсиад, Фидона сын.

Невежда, Зевс свидетель! Несознательно
Стучишься в дверь, и выкидышем пагубным
Рождаемому угрожаешь замыслу!

Прости меня! Я темный, из деревни я.
Ты объясни, какой же это выкидыш?

Ученикам лишь слушать дозволяется.

Не бойся, друг любезный, я пришел сюда
Как ученик: в мыслильню поступаю я.

Так слушай и считай за тайну страшную!
Недавно Хэрефонта вопросил Сократ:
На сколько стоп блошиных блохи прыгают?
Пред тем блоха куснула Хэрефонта в бровь
И ускользнула на главу Сократову.

И как же сосчитал он?

Преискуснейше!
Воск растопивши, взял блоху и ножками
В топленый воск легонько окунул блоху.
Воск остудивши, получил блошиные
Сапожки, ими расстоянье вымерил.

Великий Зевс! Не ум, а бритва острая!

Что скажешь ты о новом изобретенье
Сократа?

О каком, скажи, прошу тебя?

Мудрец сфеттийский Хэрефонт спросил его,
Что мыслит он о комарином пении,
Пищит комар гортанью или задницей?

И что ж сказал о комарах почтеннейший?

Сказал он, что утроба комариная
Узка. Чрез эту узость воздух сдавленный
Стремится с силой к заднему отверстию.
Войдя каналом узким в расширение,
Из задницы он вылетает с присвистом.

Тромбоном оказался комариный зад!
Мудрец кишечный, дважды, трижды счастлив ты!
Избавиться от тяжбы дело плевое
Для вас, разъявших чрево комариное!

А вот недавно истина великая
Погибла из-за ящерицы.

Как же так?

В полночный час, исследуя движение
И бег луны, стоял он, рот разинувши.
Тут с крыши в рот ему наклала ящерка.

Смешно, Сократу в рот наклала ящерка!

Вчера ж у нас еды на ужин не было.

Ну-ну! И пропитанье как промыслил он?

Зашел в палестру, стол слегка золой покрыл.
Взял в руки вертел, циркулем согнул его
И осторожно… из палестры плащ стянул.

К чему ж еще Фалеса[4] прославляем мы!
Открой, открой скорее мне в мыслильню дверь,
Сократа видеть я хочу великого!
К нему иду в науку, дверь открой скорей!
Дверь открывается, видны ученики.
Геракл великий, это что за чудища?

Чему дивишься, за кого ты принял их?

Да за спартанцев пленных, взятых в Пилосе.
Но в землю почему они уставились?

Разыскивают то, что под землей.

Ага.
Чеснок! Не надо, не трудитесь, милые,
Я знаю место, там растет отличнейший.
А те, что в кучу скучились, чем заняты?

Они глубины Тартара исследуют.

Зачем же в небо этот поднял задницу?

Считает звезды собственными средствами!

Идите в дом, чтоб здесь он не застигнул вас.

Нет, нет, не надо! Пусть они останутся!
Поговорю я с ними о делах моих.

Никак нельзя! Им строго запрещается
Дышать так долго чистым, свежим воздухом.

Богами заклинаю, это что ж, скажи?

Вот это — астрономия.

А это, здесь?

А это геометрия.

К чему она?

Чтоб мерить землю.

Понял я. Надельную?

Да нет, всю землю.

Очень хорошо, дружок!
Народная наука и полезная.

А здесь изображенье всей вселенной. Вот
Афины. Видишь?

Пустяки, не верю я:
Судейских здесь не видно заседателей.

Вот это, понимаешь, это — Аттика.

А где же земляки мои кикиннские?

Там, позади. А вот Эвбея, видишь ты,
Как вытянулась, узкая и длинная.

Да, растянули мы с Периклом бедную.[5]
Но где же Лакедемон?[6]

Где он? Вот он где.

Бок о бок с нами? Позаботьтесь, милые,
От наших мест убрать его подалее.

Никак нельзя.

Свидетель Зевс, поплатитесь!

А это кто же в гамаке качается?

Он сам.

Что значит «сам»?

Сократ.

Привет, Сократ!
Послушай, друг, погромче покричи ему.

Нет, сам кричи, а у меня нет времени.

Сократ!
Сократушка!

Что, бедный человечишка?

Скажи сначала, чем ты занимаешься?

Паря в пространствах, мыслю о судьбе светил.

В гамак забравшись, на богов взираешь ты.
Но почему же не с земли?

Бессильна мысль
Проникнуть в тайны мира запредельного,
В пространствах не повиснув и не будучи
Соединенной с однородным воздухом.
Нет, находясь внизу и взоры ввысь вперив,
Я ничего б не понял. Сила земная
Притягивает влагу размышления.
Не то же ли случается с капустою?

Ай-ай!
В капусту влагу тянет размышление!
Сойди ж ко мне, любезный мой Сократушка!
Тому, за чем пришел я, обучи меня!

За чем же ты явился?

Красноречию
Хочу я обучиться. Жмут долги меня.
Худею, чахну, сохну, изведусь вконец.

Но как ты не заметил, что в долгах увяз?

Болезнь меня заела, язва конская.
Прошу тебя, той речи научи меня,
С которою долгов не платят. Я ж тебя,
Клянусь богами, награжу сторицею.

Каких богов ты разумеешь? Боги ведь
Здесь не в почете.

Чем же мне поклясться вам?
Железными грошами, как в Визáнтии?[7]

Природу дел божественных желаешь ты
Узнать?

Да, Зевс свидетель, по возможности.

Вступить в беседу с облаками хочешь ты,
Которых почитаем за богов?

Ну да.

На эти козлы сядь тогда священные.

Вот видишь, сел.

Прими теперь из рук моих
Венок.

Зачем венок мне, ой, боюсь, Сократ!
Как Афаманта,[8] вы меня зарежете!

Нимало, то же с каждым посвящаемым
Мы делаем.

А что я получу за то?

В речах мучнистым станешь, тертым, крупчатым,
Так стой же смирно!

Правда, Зевс свидетель мне,
Обсыпанный, я стану тертым, крупчатым.

Не кричи, замолчи, покорись, старичок, и внимай терпеливо молитве.

Господин и владыка, о Воздух святой, обступивший, объемлющий Землю,
О сверкающий, ясный Эфир, Облака громоносные, матери молний!
Поднимитесь, взлетите, царицы, свой лик с высоты мудролюбцу явите!

Погоди, не спеши, дай закутаться мне, а не то до костей я промокну.
Ах, глупец, ах, несчастный! Сегодня как раз без накидки я из дому вышел.

Облака многочтимые! Слушайте зов, где б вы ни были, ныне явитесь!
На Олимпе ль, на снежной, священной горе залегли вы семьею лучистой,
Или с нимфами в быстрый сплелись хоровод в темных кущах Отца-Океана,
Или в нильских вы устьях потоки воды в золотые черпáете ведра,
Залетели вы в топь Меотийских болот иль на льдистые гребни Миманта,[9]
Нас услышьте, и жертву примите от нас, и порадуйтесь нашей молитве.