вероятно, собрания законов и государственных устройств полезны лишь для тех, кто умеет определить и различить в них хорошее от дурного и что с чем согласуется. Те же, которые без такой подготовки станут заниматься подобными сборниками, вряд ли будут в состоянии верно определить – разве только случайно, хотя, конечно, благодаря этому занятию они станут более проницательными.
Так как прежние мыслители оставили нерассмотренным вопрос о законодательстве, то, пожалуй, лучше, чтобы мы сами взялись за такое рассмотрение и вообще за государственное устройство, для того чтобы по мере сил довести до конца философию, касающуюся человека. Сначала мы попробуем разобрать, что хорошего сказали наши предшественники относительно частностей; далее постараемся определить на основании существующих государственных устройств, чем держится и что губит государство вообще и каждое государство в частности, и в силу каких причин одни управляются хорошо, а другие – дурно. Рассмотрев это, мы, пожалуй, яснее увидим, какое государственное устройство – лучшее, и как каждое устроено, и какими законами и обычаями оно пользуется. Итак, начнем с начала [63].
Аристотель противопоставляет учение элейской школы (Парменид, Зенон, Мелисс) воззрениям ранних «физиков», и в частности милетских мыслителей – Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена; первоначалом всего сущего у Фалеса была вода, а у Анаксимена воздух. – Здесь и далее примеч. ред.
Эристикой в Греции называлось искусство спорить, умение опровергать доводы противника и защищать свои положения независимо от их внутренней состоятельности.
Буквально «из индукции» – ex epagogēs.
Решение квадратуры круга, предложенное Антифонтом, софистом V в. до н. э., состояло в следующем. Для любого правильного многоугольника, вписанного в круг, можно с помощью циркуля и линейки построить равновеликий квадрат. Произведя последовательно удвоение сторон вписанного многоугольника, мы будем получать правильные многоугольники со все большим числом сторон. В конце концов мы получим многоугольник с очень большим числом сторон, которые можно будет считать совпадающими с соответствующими им дугами окружности; площадь этого многоугольника и, следовательно, равновеликого ему квадрата будет равна площади круга.
Ликофрон (IV в. до н. э.) – греческий софист, ученик Горгия.
Эмпедокл принимал четыре элемента, которые у него именовались «корнями» всех вещей: огонь, воздух, воду и землю, а также две движущие силы: Любовь (Philia), соединяющую элементы, и Вражду (Neikos), разъединявшую их. Попеременное преобладание той или другой из этих сил обусловливало смену различных состояний мира.
В девятой книге «Метафизики», где излагается учение о возможности и действительности.
Речь идет о Платоне и его школе.
Первичное значение слова physis (природа) – рождение, возникновение.
Физик (physikos) у Аристотеля – человек, занимающийся изучением природы.
Диалог Аристотеля «О философии» (Peri philosophias) до нас не дошел.
Очевидно, имеются в виду атомисты, в учении которых мы находим концепцию самопроизвольного зарождения вихрей, образующих бесчисленные миры.
То есть в августе.
В сокращенном виде эта глава вошла в «Метафизику» в качестве 9-й главы XI кн.
Имеются в виду два ряда пифагорейских противоположностей: в первом ряду были такие понятия, как «предел», «единое», «нечетное», «прямое», «мужское» и др.; во втором – «беспредельное», «многое», «четное», «кривое», «женское» и т. д.
Омонимы – одинаковые названия различных вещей.
Гномоном в Древней Греции назывался угольник – инструмент, служивший для измерения прямых углов. В своих числовых изысканиях пифагорейцы имели обыкновение моделировать числа с помощью геометрических фигур, составленных из нескольких точек. Последовательность «квадратных» чисел (1, 4, 9, 16 и т. д.) изображалась путем накладывания гномонов вокруг единицы; при этом получались квадраты, т. е. фигуры «одного вида». Если исключить единицу и начать построение с двойки или тройки, то при этом будут получаться прямоугольники, у которых отношение сторон при каждом наложении очередного гномона меняется.
Панспермия (panspermia) – смесь различных семян. Термин «семена» (spermata) встречается у Анаксагора, где он служит для обозначения мельчайших частиц веществ, входивших в состав первичной смеси, из которой образовался мир. Таким образом, панспермией можно назвать первичную смесь Анаксагора, однако Аристотель пользуется этим термином для обозначения многообразия атомов Демокрита, обладавших всевозможными фигурами (schemata).
Термины «физиологи» и «физики» для Аристотеля были синонимами, которые служили для обозначения мыслителей досократиков (от Фалеса до Демокрита), занимавшихся изучением «природы» (physis).
Учение о неделимых линиях приписывается ученику Платона Ксенократу (критика этого учения дается в шестой книге «Физики», гл. 1–2).
Гесиод. Теогония. 116–117.
Согласно Аристотелю, сердце является источником тепла для тела, а мозг – органом, который служит для охлаждения крови; равновесие между теплом и холодом в организме – необходимое условие здоровья.
Клепсидра – водяные часы в виде сосуда с отверстиями, через которые вытекала вода.
Отрицатели пустоты – Анаксагор и Эмпедокл; утверждающие существование пустоты – атомисты.
В греческой математике эпохи Аристотеля еще не было понятия нуля; «ничто» (mēden), о котором пишет Аристотель, в определенном смысле предвосхищает это понятие.
Первая точка зрения принадлежит, очевидно, Платону, вторая – пифагорейцам.
В рукописных списках «Физики» заключенная в скобки фраза помещается в конце 10-й главы, но по смыслу ясно, что она должна быть отнесена к началу 11-й.
По мнению Симплиция, одного из древних комментаторов Аристотеля, речь идет о девяти детях Геракла, рожденных от дочери Феспия, тела которых в неизменном виде, подобно спящим, сохранялись в Сардинии вплоть до времени Аристотеля (и даже Александра Афродисийского).
Поставленная в скобки фраза считается примечанием, попавшим в текст при переписке.
«Из индукции» – ex epagogēs.
Имеется в виду слово metabolē (изменение), первая часть которого – meta –
