Аристофан - Мир

Что ж делать нам, людишки горемычные?
Грозит опасность страшная, вы видите!
Когда толкач добудет он дробительный,
Усядется и в крохи города сотрет.
Не дай ему вернуться, Дионис, спаси!

Эй, ты!

Что надо?

Не принес?

Беда, беда!
Пропал толкач афинский знаменитейший,
Кожевник[8] тот, что ворошил Элладу всю.

О госпожа Афина, славно сделал он,
Что вовремя подох, на благо городу,
И кашу заварить не может новую.

Так принеси другой, из Лакедемона,
Пошел!

Не медлю.

Приходи скорей назад!

Что с нами будет, граждане, беда идет!
Средь вас тут не найдется ль посвященного
В мистерии?[9] Теперь пускай он молится,
Чтобы в дороге Ужас ногу вывихнул.

Ай-ай, погиб я, ай, несчастье, ай, беда!

Что? Не принес опять ты ничего?

Пропал
Толкач первейший также в Лакедемоне.

Проклятье! Как же?

Отдали во Фракию
Его на подержанье, и пиши — конец!

О боги Диоскуры,[10] славно сделано!
Пока живем! Мужайтесь, люди честные!

Возьми весь скарб, под кровлю отнеси его!
А я пойду и смастерю толкач себе.

Теперь шута Датида вспомним песенку.
Он так мурлыкал, пальцем тешась, в летний зной:
Как ладно мне, как сладко мне, как весело!

Теперь настало время, братья эллины,
Оставив распри, позабыв усобицы,
На волю нам богиню Мира вывести,
Пока толкач не помешает новый нам.

Эй, пахари, торговцы, люд ремесленный!
Эй, рукоделы, поселенцы, пришлые
И вы, островитяне, весь народ, сходись!
Всяк скорей бери лопаты, и канаты, и кирки!
Потрудиться предстоит нам, всем на радость, в добрый час!

Смело, други, поспешите, избавленья близок день.
О всеэллинское племя! Друг за друга встанем все,
Бросим гневные раздоры и кровавую вражду!
Светит нам весенний праздник, пусть удавится Ламах!

Объясни теперь, что делать, главарем в работе будь!
Все мы твердо порешили, не уйдем домой, пока
Бечевою, рычагами вновь на землю не вернем
Величайшую богиню, покровительницу лоз.

Тише! Полемос услышит ваши крики, топот ваш,
И тогда опять начнется ненавистная война.

Веселее и приятней услыхать такой приказ,
Чем приказ: «Явиться срочно с провиантом на три дня».

Тише, чтобы в преисподней Кербера не разбудить,[11]
Чтобы гомона и гама снова он не учинил
И сладчайшую богиню нам спасти не помешал.

Ну, уж нет! Никто на свете нас Ирины не лишит,
Только бы она досталась в руки нам! Хо-хо-хо-хо!

Все погубите вы! Стойте! Если будете орать,
Он прискачет и растопчет все тяжелою пятой.

Пусть бушует, сколько хочет, пусть грохочет и стучит!
Не оставим мы веселья в этот расчудесный день!

Вот беда! Взбесились, что ли? Бросьте, ради всех богов!
Нашу славную затею пляской сгубите вконец.

Не хочу плясать я вовсе. Но от радости, гляди,
Хоть стою на месте, ноги сами ходят ходуном.

Ну, теперь-то уж довольно. Бросьте, бросьте танцевать!

Вот уж бросили мы, видишь.

На словах. А пляс идет.

Ну, еще разок, вот этак! И тогда уже конец.

Ну, еще разок — и хватит. Перестаньте же скакать.

Если пляс наш делу вреден, мы не будем танцевать.

Вижу, пляшете вы все же!

Зевс свидетель, раз еще
Ногу правую поднимем и притопнем — и конец!

Я согласен. Только больше не сердите вы меня.

Левая нога за правой в пляску просится сама.
Счастлив я. Свищу, ликую, и кряхчу, и хохочу.
Словно злую старость сбросил, так я рад, что кинул щит.

Рано, рано веселитесь! Не дался еще успех.
Вот когда спасем богиню, смейтесь, веселитесь все!
И вопите и орите!
Будет нам заботой — дрыхнуть,
Обжираться, обниматься
И по ярмаркам шататься,
Напиваться, наряжаться,
Волочиться
И кричать: хо-хо-хо-хо!

Как увидеть я желаю этот долгожданный день!
Бедствовал долго я,
Все валялся на соломе, как железный Формион.[12]
Больше я судьей не буду черствым, сумрачным и злым.

Нет, не буду я, как прежде, скучным, строгим сухарем!

Буду ласков, весел, мил,
Буду снова молодым,
Позабыв тревоги войн.
Сколько времени нас мучат все походы да бои.
Гонят нас туда, сюда,
Из Ликея и в Ликей,[13]
Со щитом, с копьем в руке.

Расскажи же, что нам делать, чем нам другу услужить!
Господином и владыкой дал тебя нам добрый рок.

Куда свалить нам камни, погляжу сейчас.

Из ворот дворца появляется Гермес.

Наглец, негодник, что ты делать думаешь?

Да ничего худого. Словно Килликон.[14]

Погибнешь, мерзкий.

Если жребий выпадет.
Ведь ты, Гермес, мастак по части жребиев.

Конец тебе, погибнешь!

Завтра к вечеру?

Сейчас же.

Ничего я не купил себе,
Ни сыра, ни муки. Не приготовился.

Считай себя истертым!

Почему ж это
Такого я блаженства не почувствовал?

Не знаешь разве, смерть назначил Зевс тому,
Кто выпустит Ирину.

Это, значит, мне
Придется умереть?

В том нет сомнения.

Тогда на поросенка дай мне драхмы три!
Принять хочу пред смертью посвящение.

О Зевс, метатель молний!

Ради всех богов,
Не выдавай же, господин, молю тебя.

Молчать не стану.

Вспомни о говядинке,
О жертвах, что тебе я приносил, любя!

Чудак! Да Зевс угробит самого меня,
Когда не буду горло драть, орать, кричать.

Гермесик, горла не дери, прошу тебя!

Что такое с вами сталось, что стоите, очумев?
Ну, кричите же, лентяи, чтобы он не закричал!