сойти не смогла и к скале прикрепленной осталась.
Вот, как положено, в грудь ударять собиралась другая
С воплем, но чувствует вдруг: коченеют недвижные руки.
555 Эта лишь руки свои простерла к широкому морю, —
Так, вдруг каменной став, руками и тянется к морю.
А у другой, что, вцепившись, рвала себе волосы в горе,
Ты увидал бы, — персты в волосах отвердели внезапно.
Кто в положенье каком застигнут, стоит и поныне.
560 Часть превратилась в птиц. Над той пучиной поныне
Режут поверхность воды оконечностью крыл Исмениды.
Агенорид 186 и не знал, что дочь их и внук малолетний
Стали богами морей. Побежденный несчастьем и рядом
Бедствий и многих чудес, представших ему, оставляет
565 Город создатель его, как будто он града судьбою,
А не своею гоним. И вот, после долгих блужданий,
Вместе с беглянкой-женой иллирийских достиг он пределов. 187
Там, под грузом и бед и годов, они вспоминают
Дом их постигший удар и труды исчисляют в беседе:
570 «Оный уж не был ли свят, моим копьем пораженный,
Змей? — так Кадм говорит, — когда, из Сидона пришедши,
В землю — новый посев — побросал я те зубы гадючьи?
Если так явственно мстит за него попеченье бессмертных,
Сам став змеем, — молю, — пусть долгим вытянусь чревом!»
575 Молвит, и вот уже — змей — простирается долгим он чревом,
Чувствует: кожа его, затвердев, чешуей обрастает,
А почерневшая плоть голубым расцвечается крапом.
Он припадает на грудь; между тем, воедино сливаясь,
В круглый и острый хвост понемногу сужаются ноги.
580 Руки остались одни; и поскольку лишь руки остались,
Их протянул он в слезах, по лицу человечьему текших, —
«Ты подойди, о жена, подойди, о несчастная! — молвил, —
Тронь мою руку, пока от меня хоть часть сохранилась,
Это — рука моя, тронь же ее, покамест не весь я
585 Змей», — хотел продолжать, но вдруг у него разделился
Надвое прежний язык, и ему, говорящему, слова
Недостает, и едва он жалобу высказать хочет —
Свист издает; этот голос ему сохранила природа.
И восклицает жена, в обнаженную грудь ударяя:
590 «Кадм, останься и скинь — о несчастный! — чудовищный образ!
Кадм, что же это? О, где твои ноги? Где плечи и руки,
Кожа, лицо, — но пока говорю, — остальное исчезло.
Боги, зачем и меня вы таким же не сделали змеем?»
Молвила. Он же лизал уста супруги любимой,
595 К груди, любезной ему, подползал, узнавая как будто;
Нежно ее обнимал и ластился к шее знакомой.
Все, кто были при том, — их спутники, — в страхе; она же
Скользкую шею меж тем гребнистого гладит дракона.
Вдруг их сделалось — два, — поползли, заплетаясь телами,
600 И незаметно ушли в тайники близлежащей дубравы.
Ныне людей не бегут, никому не вредят, не кусают, —
Чем были прежде они, миролюбные помнят драконы!
Но утешеньем для них в изменении прежнего вида
Стал их божественный внук, 188 что был покоренной им признан
605 Индией; славя кого, воздвигала Ахаия храмы.
Сын лишь Абанта один, Акризий, из рода того же 189
Происходящий, его к стенам арголийской столицы
Не допускает, идет против бога с оружьем, не веря,
Что Громовержца он сын. Не верил он, что Громовержца
610 Сын и Персей, от дождя золотого зачатый Данаей,
Вскоре, однако же, он — таково всемогущество правды! —
Горько раскаялся в том, что бога обидел и внука
Не захотел признавать. Один был на небе. Другой же,
Шкуру, полную змей, унося — незабвенную ношу, —
615 Ласковый воздух тогда шумящими крыльями резал.
В Ливии знойной как раз над пустыней парил победитель, —
Капли крови в тот миг с головы у Горгоны упали, —
Восприняла их Земля и змей зачала разнородных.
Земли гадюками там обильны теперь и опасны.
620 Так, на просторе несясь, гоним несогласием ветров,
Он и туда и сюда, дождевой наподобие тучки,
Мчится, с эфирных высот на далеко лежащие земли
Взор свой наводит и круг целиком облетает вселенной.
Трижды он Рака клешни и Аркты холодные видел;
625 То на Восток уносило его, то обратно на Запад.
Вот, при спадении дня, опасаясь довериться ночи,
Он в гесперийском краю опустился, в Атлантовом царстве.
Отдыха краткого там он ищет, доколе не вывел
Люцифер в небо Зарю, а Заря — колесницу дневную.
630 Здесь, всех в мире людей превзошедший громадою тела,
Сын жил Япетов, Атлант. Над самой он крайней землею,
Также над морем царил, что Солнца коням утомленным
Вод подставляет простор и усталые оси приемлет.
Тысяча стад там бродила овец, и крупного столько ж
635 Было скота; земли там ничье не стесняло соседство.
Неких деревьев листва — из лучистого золота зелень —
Там золотые суки и плоды золотые скрывала.
Молвил Атланту Персей: «Хозяин, коль можешь быть тронут
Рода величием ты, так мой прародитель — Юпитер!
640 Если деяньем людей ты дивишься, дивись же и нашим.
Гостеприимства прошу я и отдыха!» Тот же о древнем
Помнил вещанье, из уст прозвучавшем парнасской Фемиды:
«Время настанет, Атлант, и ограблено золото будет
Древа, и лучшая часть достанется Зевсову сыну».
645 И, убоявшись, Атлант обнес сплошною стеною
Яблони, их сторожить поручив великану-дракону,
И из чужих никого к своим не пускал он пределам.
А пришлецу говорит: «Уходи, иль тебе не поможет
Подвигов слава, тобой сочиненных, ни даже Юпитер!»
650 Силой угрозы сменив, отогнать его тщится руками.
Тот же, к мирным словам добавляя и строгие, медлит.
Силою он послабей — но кто же сравнится с Атлантом
Силою? — «Если моей дорожишь ты столь мало приязнью,
Дар мой прими!» — говорит; и, видом ужасное, слева
655 Сам отвернувшись, к нему лицо протянул он Медузы.
С гору быв ростом, горой стал Атлант; волоса с бородою
Преобразились в леса, в хребты — его плечи и руки;
Что было раньше главой, то стало вершиною горной;
Сделался камнем костяк. Во всех частях увеличась,
660 Вырос в громадину он, — положили так боги, — и вместе
С бездной созвездий своих на нем упокоилось небо.
Вот заключил Гиппотад 190 в темницу извечную ветры,
И возбудитель трудов, всех ярче в небе высоком,
Люцифер встал. Персей, вновь крылья взяв, привязал их
665 Справа и слева к ногам и, меч свой кривой подпоясав,
Ясный стал резать простор, крылами махая сандалий,
Неисчислимо вокруг и внизу оставляя народов.
Он эфиопов узрел племена и Кефеевы долы. 191
Немилосердный Аммон неповинную там Андромеду
670 За материнский язык в то время подверг наказанью.
Только лишь к твердой скале прикованной за руки
