Цербер, а Титию там югеров девять тесны, —
45 Иль только вымысел злой несчастных людей одурманил
И за последним костром ужасов более нет.
Здесь да застанет меня кончина; а вы, кому милы
Битвы, несите с собой Красса знамена домой.
VI
Мне о любимой моей поведай правдиво что знаешь:
Иго своей госпожи этим ты снимешь, Лигдам!
Или ты хочешь меня обманывать радостью ложной,
То мне болтая, чему сам я поверить бы рад?
5 Помни же, вестник всегда обязан служить без лукавства.
Честным превыше всего должен быть трепетный раб.
Все, что известно тебе, теперь начинай по порядку,
Буду я слушать тебя, уши свои навострив.
Видел ты впрямь, как рыдает она, волос не прибравши?
10 Вправду ль из милых очей слезы обильно лились?
Зеркала не было впрямь, Лигдам, на разостланном ложе?
И не видал ты камней на белоснежных руках?
Нежные плечи свои она скрыла под скорбной одеждой,
И возле ложа, в ногах, замкнутым ларчик стоял?
15 Вправду ли грустен был дом, и грустно девушки пряли
Пряжу, и, сидя меж них, вправду ткала и она?
Шерсть прижимая к лицу, осушала влажные очи
И на размолвку со мной горько пеняла тебе?
«Так ли меня наградить, Лигдам, при тебе обещал он?
20 Злая вина — нарушать верность свою при рабе!
Может бедняжку, меня, он без всякого повода бросить
И содержать у себя ту, что и знать не хочу?
Рад он тому, что томлюсь одиноко на ложе пустынном,
Будет над смертью моей он издеваться, Лигдам.
25 Не благонравием, нет, — ворожбой одолела злодейка:
Кружится, водит его нитью своею волчок;
Мерзостной жабы влечет раздутое чарами брюхо,
Косточек тайный набор из рассеченной змеи,
На погребальных кострах найденные перья сипухи
30 И шерстяные тесьмы, ленты со смертных одров.473
Если мне сны, о Лигдам, не ложно пророчат, — хоть поздно,
Все же дождется, клянусь, кары у ног он моих.
Затхлой паук пеленой затянет их ложе пустое,
И безотрадный их сон ночью любовь не прервет».
35 Если красавица так при тебе от души изнывала,
То поспеши, о Лигдам, той же дорогой назад,
Ей передай от меня привет, орошенный слезами:
Гнев, а совсем не обман правит любовью моей.
Тот же палящий огонь, клянусь, и меня пожирает,
40 Два шестидневья уже я не изведал любви.
После раздоров таких коль узнаю согласье и счастье,
Ты с моей легкой руки станешь свободен, Лигдам.
VII
Так-то, о деньги, всегда вы — источник житейской тревоги,
Ранее времени вы к смерти приводите нас.
Вы пороки людей питаете страшною пищей,
Всяких забот семена произрастают из вас.
5 Так, когда Пет474 направлял паруса к Фарийскому порту,
Трижды, четырежды вы в море топили его.
Вот и погиб молодым злосчастный, за вами гоняясь,
И пожирают его рыбы в далеких краях.
Мать не властна почтить его горстью земли благочестной,
10 Похоронить его прах между родимых могил.
Птицы морские теперь кружат над твоими костями,
Моря Карпафского ширь — ныне могила твоя.
Ты, роковой Аквилон, ты, страх Орифйи плененной,
Что за добычу, скажи, в нем ты себе отыскал?
15 Ты, о Нептун, почему разбитой ладье веселишься?
Вез этот малый челнок благочестивых мужей.
Нет, для чего считаешь года? И зачем, утопая,
К матери милой взывать? Нет божества у волны!
Ибо причалы твои от бури полночной с утесов
20 Падают, крепкий канат в петлях давно перетерт.
Берег свидетелем был Агамемнона яростной скорби,
Там, где прославлен Аргинн,475 жертва жестокой воды.
Юношу здесь потеряв, Атрид не отплыл с кораблями;
Рок Ифигении был в этой задержке сокрыт.
25 Тело верните земле погибшего в бурной пучине;
Юношу, скудный песок, скрой пеленою своей,
Чтобы моряк, проходя над скорбною Пета гробницей,
Молвил: «И храбрым сердцам можешь ты ужас внушить».
Гнутые стройте суда, питайте источники смерти:
30 Собственной близит рукой гибель свою человек.
Мало земли роковой: мы к ней прибавили волны.
Множим искусством своим скорбной судьбины пути.
Сдержит ли якорь тебя, когда не сдержали пенаты?
Молви: чего заслужил тот, кому мало земли?
35 Ветер развеет труды: до старости не доживают
Лодки, обманы таит даже спокойный залив.
Море для жадных людей расстелила коварно природа:
Вряд ли удача тебе в волнах хоть раз суждена.
Кормы победных судов Кафарейские камни476 разбили,
40 И по соленым зыбям плавало греков добро;
Плакал Улисс, всех друзей одного за другим растерявши:
В море помочь не могли хитрые козни ему.
Если б отцовским волом, довольный, он вспахивал поле,
Если бы смысл находил в увещеваньях моих,
45 Перед пенатами он с друзьями спокойно бы прожил —
Бедно, зато на земле жил и не ведал скорбей.
Вот и не смог перенесть наш Пет завывания бури,
Нежные руки свои грубым канатом терзать!
Голову мог он склонять на подушку из пестрого пуха
50 И на кровати своей мог драгоценной лежать.
Волны при жизни ему до корня ногти истерли,
В горло вливалась ему горечь соленой воды,
Видела грозная ночь, как он плавал на бревнышке малом:
Злобные силы сошлись, чтоб погубить тебя, Пет!
55 Плача, в таких словах издавал он последние стоны
Ночью, перед тем как водой он захлебнулся вконец:
«Боги пучин, и вы, о моря властители, ветры,
Волны, что клоните мне слабую голову ниц, —
Что похищаете вы мои бедные юные годы?
60 Долго я простирал руки к смятенным валам.
Горе кидает меня к зимородкам на острые скалы!
Вот уж трезубец подъял бог голубой на меня.
Лишь бы волны меня к италийскому брегу примчали, —
Счастьем уж было бы мне — к матери мертвым приплыть!»
65 Водоворотом крутясь, те мольбы поглотила пучина.
Тщетные, были они словом последним его.
Вы, о сто дочерей Нерея, девы морские.
Ты, о Фетида, сама знавшая матери скорбь.
Вам бы рукой поддержать его подбородок усталый:
70 Телом своим бы не мог он ваших рук отягчить.
Ты же, о злой Аквилон, моих парусов не увидишь:
Праздным в могилу сойду возле дверей госпожи.
VIII
Сладкой мне ссора была при мерцанье вчерашних светилен.
Милым — неистовый звук злых обвинений твоих.
Что, разъярясь от вина, тебе опрокидывать столик,
Буйной рукою в меня полные кубки швырять?
5 Нет! Ты в волосы мне вцепляйся пальцами злее,
Ногтем изящным сильней мне расцарапай лицо,
Выжечь глаза мне грозись, швырнув мне в лицо головнею,
И обнажи мою грудь, платье на ней разорвав.
Этим покажешь ты мне несомненные признаки страсти:
10 Только ведь в этом видна в женщине мука любви.
Если женщина вдруг начнет бушевать и браниться, —
Та у богини любви будет валяться в ногах,
Если за милым следить подсылает она провожатых
Иль как менада за ним по переулкам бежит,
15 Если ревнивые сны постоянно терзают бедняжку
Или портреты других мучат красавиц ее, —
Я тех душевных тревог безошибочный истолкователь:
В них я нередко встречал признаки верной любви.
Верности прочной там нет, где ее не питают измены,
20 Только врагу посулю милую с вялой душой.
Пусть на шее моей укусы сверстники видят,
Пусть им докажет синяк близость любимой моей.
Мучиться сам я хочу в любви или слышать о муках,
Слезы увидеть свои или же слезы твои.
………
………
………
25 Если бровями подчас ты выскажешь тайное слово,
Или же пальцами ты скрытно беседу ведешь
Мне нестерпимо, когда мне вздохи спать не мешают:
Вечно желал бы бледнеть я перед гневом твоим.
Жарче Парис пламенел, когда, несмотря на сраженья
30 С греками, мог он внушить страсть Тиндариде своей.
Пусть данайцы громят и буйный упорствует Гектор, —
Он же, Елену обняв, большие битвы ведет.
Или с тобою самой иль с соперником буду я биться
Вечно ради тебя: мира не надобно мне.
35 Радуйся: по красоте нет равной тебе, ты страдала б,
Если б такая нашлась, ныне по праву гордись.
А у тебя, кто сплетал вкруг ложа нашего сети,
Вечно пусть в доме сидит тесть, да и теща при нем!
Если ж ночная тебе и досталась добыча, как вору, —
40 Это со зла на меня, а не от страсти к тебе.
IX
Отпрыск царей, Меценат, из этрусского племени всадник,
Вечно желающий быть собственной ниже судьбы,
Что посылаешь меня в необъятное море писанья?
