В лице командиров-республиканцев потерпела поражение прежде всего аристократическая клика, готовившая восстановление старых порядков, сулившая суровое наказание отпавшей к узурпатору Италии. Вместе с нею к последнему рубежу своего существования подошла и Римская республика, сложившаяся и процветавшая как государство нобилитета. В течение нескольких лет после победы при Фарсале Цезарь расширял свои полномочия, продвигаясь от временной к пожизненной диктатуре и далее, видимо, к царской диадеме. 15 марта 44 г. кинжалы заговорщиков оборвали честолюбивые замыслы «вечного диктатора». Среди убийц Цезаря преобладали уже не олигархи, но защитники республиканской свободы; из рядов его приверженцев выдвинулись борцы за единоличную власть.
Находясь в гуще событий, развивавшихся в сторону третьей гражданской войны, Аттик сохранял непреклонное отвращение к политике. В то время как многие столичные всадники сражались на стороне Помпея, а затем поддержали тираноубийц Брута и Кассия, он решительно отстранился от дела республиканской партии, которую возглавляли самые близкие ему люди — Брут и Цицерон. Один из ярких эпизодов его нейтралитета приходится на весну или лето 44 г., когда в Риме накапливала силы Цезарианская партия во главе с консулом Антонием, а в портовом латинском городке Анции строили планы спасения государства, вытесненные из столицы убийцы Цезаря. Аттик отказался тогда возглавить кампанию по сбору средств в помощь Бруту и Кассию — и не прогадал: уже в августе бывшие заговорщики были вынуждены эмигрировать в восточные провинции.
Второе проявление «божественной», как выражается Непот, предусмотрительности Аттика приходится на весну 43 г.
Марк Антоний на исходе своего консульства сделал попытку водвориться в качестве наместника в Цизальпийской Галлии (северная Италия) — в той самой ближайшей к Риму провинции, откуда в 49 г. двинулся на Италию Цезарь. Наместник северной области Децим Брут, отказавшийся признать «перемену провинций», затворился в Мутине. С января 43 г. началась короткая Мутинская война, оказавшаяся прологом к третьей гражданской войне, которая превратилась в агонию Республики. Легионы Антония осадили Мутину. На помощь осажденным выступили консулы 43 г. Гирций и Панса, ставшие на сторону сенатско-республиканской партии. Третье правительственное войско, состоявшее в основном из ветеранов Цезаря, вел популярный среди солдат двадцатилетний Гай Юлий Цезарь Октавиан, внучатый племянник покойного диктатора, его приемный сын и наследник, спешно облеченный званием претора. Вслед уходящим легионам гремели страстные речи Цицерона (14 знаменитых «филиппик»), обличающие пороки и царские вожделения Марка Антония.
Два апрельских сражения близ Мутины кончились поражением «мятежника». Оба консула заплатили за победу жизнью, зато опаснейший враг Республики покинул Италию, уводя остатки своего последнего легиона за Альпы, в неизвестность, как многие думали — в небытие. В это время многочисленные враги Антония ополчились в Риме против его друзей и родственников; один только Аттик, ко всеобщему недоумению, помогал жене и близким объявленного вне закона беглеца деньгами и участием. Несколько месяцев спустя обстоятельства переменились таким образом, что милосердие римского всадника оказалось дальновиднее любого расчета. Уже в конце мая наместник Нарбонской Галлии (южная Франция, Прованс) М. Эмилий Лепид, державшийся вначале нейтралитета, объединил свои силы с отступившим в его владения Антонием. Одновременно сенат имел неосторожность поссориться с Октавианом, отказав ему в досрочном консульстве. В результате в августе 43 г. 8 легионов юного Цезаря заняли беззащитный Рим, а в ноябре под давлением солдат произошло полное примирение и объединение трех вождей: Антония и Лепида — бывших соратников Цезаря и Октавиана — «сына» диктатора. Официально ведущее их положение в государстве было оформлено в виде особой магистратуры «трех мужей, назначенных для восстановления государства» (триумвират). Первым делом триумвиров стала новая проскрипция — письменный указ об избиении без суда и следствия граждан, объявленных вне закона. Среди жертв этого страшнейшего в истории Рима террора оказались политические противники цезарианцев, личные враги триумвиров, просто богатые обыватели, привлекшие к себе внимание своим состоянием. Сам Аттик, как видно из рассказа Непота, несмотря на услуги семье Антония, едва спасся во время массовых убийств, став очевидцем гибели своих друзей: в декабре 43 г. на рострах была выставлена голова казненного Цицерона, осенью 42 г. Рим внимал вести о поражении республиканской армии при Филиппах (Македония), о гибели Брута и Кассия.
На глазах Аттика произошел раздел Римской державы между триумвирами; в течение последних 10-ти лет его жизни сохранялось противостояние двух главных хозяев римского мира: Цезаря Октавиана — повелителя Запада, и Марка Антония — владыки восточных провинций. В этот период были разгромлены силы последнего «спасителя республики» — Секста Помпея, сына Помпея Великого, создавшего своего рода пиратскую державу в Сицилии (36 г.); произошла отставка Лепида, примкнувшего к безнадежному делу Помпея; далеко на Востоке разыгрался роман Антония и Клеопатры; после временных смут, вызванных переделом земель в пользу ветег ранов, укрепилась власть молодого Цезаря в Италии.
Двоевластие Октавиана и Антония нарушилось в год смерти Аттика (32 г. до н. э.). За разрывом отношений последовала заключительная междоусобная война, окончившаяся гибелью Антония и Клеопатры (30 г. до н. э.). 13 января 27 г. до н. э. на новогоднем сенатском заседании победоносный наследник Цезаря был провозглашен первым гражданином (принцепсом) и верховным полководцем (проконсулом, императором) «возрожденной республики». Принятое им тогда же имя Августа, т. е. Священного, символизировало наступление новой эры — эпохи императорского Рима. Хотя Аттик не дожил до формального учреждения нового строя, последние годы его протекали под властью единственного владыки Италии и Рима, чье имя Непот поминает уже с благоговением подданного. В этот предимперский период вызревала официальная идеология будущего Августова века с ее главным лозунгом возрождения здоровых порядков и нравов старины. Сверху насаждалась мода на изучение отеческих древностей, перекликавшаяся с антикварными увлечениями римского общества конца Республики. Аттику, как всегда, везло: литературные интересы его, связанные с изысканиями в области древней римской истории, как нельзя более отвечали запросам новой эпохи.
Общее состояние римской литературы 1-го в. до н. э. очерчено во вступительной статье, посвященной творчеству Непота. Как мы уже отмечали, Аттик не был профессиональным литератором. Хотя Непот и поместил его жизнеописание в книге, объединявшей биографии писателей, литературной деятельности Аттика он уделил всего одну, 18 главу, в которой бегло поминаются все его немногие произведения: книга Анналов — краткий курс римский истории, содержавший, видимо, точный, но сухой перечень магистратов, законов, войн; таблицы и книги по генеалогии знатных родов; стихотворные подписи под портретами знаменитых мужей; греко-язычное сочинение о консульстве Цицерона. Занимая скромное место в ряду творцов, Аттик был видным представителем славного племени эрудитов, архивариусов и просветителей, исполняющих роль собирателей и хранителей культурных ценностей. Друзья уважали не столько его книги, сколько обширные познания. Судя по письмам Цицерона, историки обращались к нему за справками. Славилось «домашнее издательство» Аттика, укомплектованное вышколенными переписчиками книг. Великий памятник его организаторских способностей — дошедшие до нас сочинения Цицерона, размноженные трудами его искусных рабов.
В историю литературы Аттик вошел главным образом как неразлучный спутник жизни и творчества Цицерона. Свидетельством глубокого духовного родства этих людей служат сочинения великого оратора, многократно запечатлевшие имя его любимого друга, и 16 книг его писем, адресованных Аттику. В этой связи особую ценность имеет нравственный портрет ученого всадника, — тщательно выписанный биографом-современником. И вне контекста римской истории выразительный образ, созданный Непотом, волнует читателя, побуждая его к спору о силе или слабости своеобразной жизненной позиции Тита Помпония Аттика.
(Н. Н. Трухина).
Приложение Плутарх изречения царей и полководцев (фрагменты)[305]
1. Фемистокл подростком увлекался женщинами и пьянством, но после того как Мильтиад разбил варваров при Марафоне, застать его за такими беспутствами стало невозможно. Когда люди удивились такой перемене, он сказал: «Трофеи Мильтиада не дают мне теперь ни сна, ни приволья».
