В любом упоминании Прокопия о склавенах и антах указывается, что эти племена были многолюдны, сильны не только своей отвагой, но и многочисленностью. Известно выражение Прокопия об антах: έθνη τα ’Αντων άμετρα – «несметные, неизмеримые племена» (Bell. Goth., IV, 4, 9). Здесь автор, почти всегда хорошо осведомленный, не может назвать даже географических пределов распространения антов. Несомненно только одно: он не имел в виду левобережья Дона, как, впрочем, получается из его же контекста. Не менее многочисленны склавены. Об этом свидетельствуют многие указания того же писателя на размеры их войск и отдельных отрядов. Косвенное свидетельство о множестве склавенских племен и обширности территории, на которой они встречаются, дано в рассказе Прокопия о походе эрулов с берегов Истра на северо-запад к океану: они миновали на своем пути последовательно одно за другим все племена склавенов – τα Σκλαβηνων εθνη εφεξης άπαντά (Bell. Goth., II, 15, 2).
Крупные отряды или племенные ответвления склавенов имели своих предводителей, имена которых были известны ромеям: Ардагаст (Theophyl. Sim., Ι, 7, 5), Пирагаст (Ibid., VII, 4, 13); среди антов встречаются имена с одинаковыми окончаниями, как, например: Δαβραγέζας ’Άντης ανήρ, ταξίαρχος (Agath., III, 21 Β) или Келагаст – Μεζάμηρος ο ’Ιδαριζιου, Κελαγαστου άδελφός (Men., fr. 6).
Склавены нападали на Византию: переходили Дунай а) ниже впадения Дравы и затем переходили Саву около Сирмия (аварский каган строил мост ок. Сирмия, чтобы отражать склавенов) (Men. fr. 63, Dindorf, p. 122), 6) около Сингидуна, непосредственно на территории империи. Затем главным путем склавинов было: – вверх по долине р. Мóравы (Margus) до гор. Наиса (Ниш); вверх по ее правому притоку Нишаве; – через горы (зап. часть Балкан) на юго-восток в Сердику (София); – по долине р. Марицы вниз через Филиппополь (Пловдив) и Адрианополь; – от Адрианополя – к Константинополю.
Итак, склавены, точнее – их предки, задолго до Иордана образовали основу южного славянства, а ко времени Иордана определились уже настолько, что он, конечно, исходя из современного ему положения, смог указать границы их расселения. Эти сведения, сохранившиеся только у Иордана, представляют особый интерес для истории, археологии, языкознания, этнографии. Вот текст, который не обходит в своих исследованиях ни один из представителей указанных выше наук: Sclaveni а civitate Novietunense et laco qui appellatur Mursiano usque ad Danastrum et in boream Viscla tenus commorantur. Истолкование этих географических пределов см. в двух следующих примечаниях.
Новиетун (civitas Novietunense) – название, многократно встречавшееся в местах расселения кельтских племен. Само слово состоит из nov-ios («новый») и кельтского термина dun-on («укрепление»). В древней Галлии, на территориях племен эдуев, битуригов, диаблинтов, гельветов (Caes., De bello Gallico), были рассеяны поселения, которые назывались «Новиодунами». Галлы же занесли это название в северную Италию, так как на правом берегу реки По, около Пьяченцы, судя по надписи 104 г. н. э. (CIL, ΧΙ, 1147), было селение Новиодун. Самым восточным и наиболее отдаленным от указанного скопления Новиодунов был Новиодун в области племени бастарнов, в Нижней Мезии, на правом берегу Дуная, немного выше его дельты. Теперь это городок Исакча. Также в области кельтизированного населения возник Невиодун в пределах Верхней Паннонии, расположенный на правом берегу р. Савы (собственно, на берегу ее высохшего старого русла), ниже города Эмоны (нын. Любляны), на римской дороге от Дуная к Аквилейе и в Италию.
Мнения ученых относительно местонахождения упомянутого Иорданом Новиетуна до сих пор расходятся. Моммсен в указателе географических названий безоговорочно переправил «Novietunum» на «Noviodunum», будучи уверен, что имеется в виду Новиодун – Исакча на нижнем Дунае, но не Невиодун на Саве. Подобной же точки зрения придерживаются авторы соответственной статьи в энциклопедии Pauly—Wissowa—Kroll (1937). Однако было бы неправильно не обратить внимания на то, что Иордан ввел в свое написание букву «е» (она сохраняется во всех разночтениях, отмеченных Моммсеном), и не сопоставить ее со звуком «е» (от древней формы nevio – novio), присутствующим в названии южно-паннонского Новиодуна – Невиодуна. Несмотря на некоторые искажения географических названий, Иордан тем не менее нигде в своем тексте не обнаружил склонности к изменению буквы о на букву е.
Название Мурсианское (или Мурсийское) озеро (lacus Mursianus, Morsianus, в разночтениях Моммсен отметил еще Musianus) не встречается ни одного из известных нам авторов, кроме Иордана, да и он упоминает о Мурсианском озере лишь дважды. В § 30 оно служит указанием тех мест (в самом общем, конечно, смысле), где Германия соприкасалась со Скифией и откуда последняя простиралась к востоку. В § 35 оно служит указанием границы (также в самом общем смысле), от которой начинались поселения склавенов, достигавшие на востоке Днестра. В одном случае (в § 30) озеро названо stagnus, что вызывает представление как бы о стоячей воде, т. е. не о реке, а об обширном водоеме, озере или пруде (но не болоте). Сообщив о том, что склавены расселились «от города Новиетуна и озера, именуемого Мурсианским» (§ 35), Иордан тут же добавляет, что они живут среди болот и лесов, причем для обозначения болот он употребляет точное слово paludes. Правда, огромный водоем Мэотиды, целое море, обычно называется Maeotis palus, Μαιωτις λίμνη, т. е. болото. В данном случае происхождение слова palus связано, вероятно, с первым знакомством с Мэотидой со стороны Кавказа; восточные берега Азовского моря, как известно, сильно заболочены, вдоль них тянется широкая полоса плавней. Впрочем, как в античных, так и в средневековых географических описаниях Мэотида называлась не только «болотом», но и озером, и морем (Mela, I, 14, 112—113; De adm. imp. 42; ср. прим. 82). Ввиду возможности сопоставления в тексте самого Иордана терминов «lacus», «stagnus», с одной стороны, и «palus» – с другой, следует подчеркнуть, что границей расселения склавенов Иордан считал именно озеро, а не болото. Приведем употребление слова «stagnus» в смысле озера в источнике XII в.: Оттон Фрейзингенский называет известное озеро Гарда – stagnus Gardae (Gesta Friderici imperatoris, lib. II, c. 11).
Вопрос о местонахождении Мурсианского озера стал интересовать ученых с XVII в. В статье Л. Хауптмана (L. Hauptmann, Les rapports des Byzantins avec les Slaves et les Avares pendant la seconde moitie du VI s.) перечислены авторы, высказывавшиеся относительно Мурсианского озера. Первым в перечне назван ректор Утрехтского университета, филолог и историк П. Весселинг (Р. Wesseling, 1692—1764), который затронул вопрос о Мурсианском озере в сочинении «Vetera Romanorum itineraria», вышедшем в Амстердаме в 1735 г. Весселинг предполагал, что Мурсианское озеро находилось где-то около «Nova civitas», в Мезии (Ibid., р. 226). Таубе (в 1778 г.) и Фесслер (в 1815 г.) считали, что Мурсианское озеро Иордана надо искать около г. Мурсы (F. W. Taube, Beschreibung des Königreiches Slawonien und des Herzogtumes Syrmien, III. Buch, welches die Topographie enthält, Leipzig, 1778, S. 10; J. A. Fessler, Die Geschichten der Ungern und ihrer Landsassen, Bd. I, Leipzig, 1815, S. 41—42).
Однако, несмотря на то, что вопрос о месте нахождения Мурсианского озера занимает ученых уже более двух веков, единого, всеми признанного ответа на него нет. Одни полагали (например, Карамзин, Рёслер, Моммсен, что Мурсианское озеро связано с городом Мурсой (нын. Осиек) и с болотами близ устья Дравы, известными под именем Ούολκαία έλη (Dio Cass. Hist. Rom., LV, 32, 3), Hiulca palus (Aur. Vict. Epitome, 41, 5), Ulca fluvius (Ennod., Panegyr., 28). Другие думали, что Мурсианское озеро соответствует Нейзидлерскому озеру в северо-западной Венгрии. Такого мнения придерживались, например, чешский ученый Сасинек, за ним – Вестберг, Готье; Нидерле допускал, что и первое и второе предположения могут быть правильными. Третьи искали Мурсианское озеро близ дельты Дуная: то южнее ее, где лежит озеро Разелм, то севернее, где находится озеро Ялпух. Этого мнения придерживались Шафарик, Брун, Кулаковский, Шишич, Шахматов. Обратимся к последней научной литературе по истории славян. В 1927 г. Л. Хауптман в названной выше статье, со ссылкой на В. Парвана (V. Parvan, Consideratsiuni asupra unor nume de raûri dacoscitice, – «Memoriile sectsiun istorice, III, 1, 1923, р. 12, 19), сближал название Мурсианского озера с названием небольшого правого притока нижнего Серета – Museus (нын. река Бузеу, Buzeu) в пределах Румынии. К этому предположению присоединился в 1950 г. Б. Графенауэр (В. Grafenauer, Nekaj uprasanj iz dobe naseljevanja juznih Slovanov. str. 141). В чешском сборнике „Vznik а počátky Slovanu“ (I, Praha, 1956) Ярослав Кудрнач снова вернулся к предложению, что Мурсианское озеро находилось в пределах Паннонии. В статье „Slované nà územi byvalé Dácie“ (str. 263) автор говорит, – к сожалению, без достаточной определенности, – о поселениях славян по Иордану, как о простиравшихся от „Мурсийских болот при устье Савы, либо от Нейзидлерского озера“. Из советских авторов вопрос о Мурсианском озере затронул П. Н. Третьяков: „Где находится названный Иорданом город Новиетун и какое озеро именовалось в древности Мурсианским, осталось неизвестным“, – пишет он („Восточно-славянские племена“, 1948, стр. 53, 76; 1953, стр. 156), высказываясь вообще скорее за паннонскую западную границу расселения склавенов.
