Гл.2. (1) Бруттии, вначале испуганные слухом о его прибытии, отправили к нему послов просить его о союзе и дружбе. (2) Агафокл пригласил послов на обед, чтобы они не увидели, как переправляется его войско, а назавтра, вместо того чтобы начать назначенные на этот день переговоры, сев на корабль, переправился и сам, обманув таким образом послов. (3) Но это коварство не принесло ему радости; уже через несколько дней тяжелая болезнь заставила Агафокла возвратиться в Сицилию. (4) Болезнь эта охватила все его тело, во всех его жилах, суставах бушевала гибельная влага, как будто все члены его тела вступили в войну между собой. (5) Видя безнадежность его положения, его сын и внук вступили в войну друг с другом, оспаривая друг у друга царство, как будто Агафокл был уже мертв. Сын был убит, а внук захватил царскую власть. (6) Поэтому Агафокл, так как страдания от болезни и горе все более снедали его, отчаявшись во всем, решил отослать жену свою Феоксену с двумя рожденными от нее малолетними детьми в Египет, откуда он взял ее. С ней он отправил все деньги, рабов (familia), а также царские сокровища, которых у него было больше, чем у любого другого царя. Агафокл опасался, как бы она не пострадала от врага, похитителя его власти. (7) Жена Агафокла долго упрашивала, чтобы ее не разлучали с больным, опасаясь, как бы люди не осудили ее наравне с внуком-отцеубийцей, не упрекнули ее в том, что, покинув больного мужа, она поступила столь же жестоко, как внук, выступив против деда. (8) Ведь она, выйдя замуж, обещала разделять с мужем не одну только счастливую судьбу, но и любую другую; она охотно подвергнет опасности свою жизнь ради того, чтобы принять последний вздох своего мужа; если она уедет, то никто не заменит ее при обряде похорон и не совершит его с подобающим благоговением. (9) Малютки громко плакали, расставаясь с отцом и, обняв его, никак не могли от него оторваться; жена тоже осыпала его поцелуями, больше не надеясь его увидеть; и не менее тяжко было видеть слезы самого умирающего старика. (10) Семья оплакивала умирающего отца, а он детей-изгнанников. Они говорили о том, что после их отъезда отец, больной старик, остается совсем одиноким, а он о том, что их, воспитанных в надежде на царственное положение, он обрекает на нужду. (11) Весь дворец оглашался звуками рыданий тех, кто был свидетелем этой тяжкой разлуки. (12) Наконец, необходимость отъезда положила конец слезам, а после отъезда сыновей царь сейчас же умер. (13) Пока все это происходило, карфагеняне, узнав о том, что делалось в Сицилии, решили, что им представляется удобный случай захватить весь остров. Они переправились сюда с большими силами и подчинили себе многие города.
Гл.3. (1) В это же самое время Пирр вел войну против римлян. (2) Когда сицилийцы, как было сказано выше, попросили его о помощи, он прибыл в Сиракузы и стал называться царем Сицилии и Эпира. (3) Радуясь своей удаче, он предназначил Сицилийское царство сыну своему Гелену как дедовское наследство – ибо Гелен был рожден от дочери царя Агафокла, а Италийское царство – другому сыну, Александру. (4) После этого он провел много удачных сражений против карфагенян. (5) Спустя некоторые время к Пирру явились послы от италийских союзников с вестью, что они не могут более сопротивляться римлянам, и, если он не подоспеет на помощь, они сдадутся. (6) Пирр был встревожен опасностью, которая угрожала ему с двух сторон. Он не знал, что делать и кому оказать помощь в первую очередь, он колебался и не знал, на что решиться, склоняясь то к одному решению, то к другому; (7) так как, с одной стороны, ему угрожали карфагеняне, а с другой – римляне, то казалось, что не переправлять войско в Италию опасно, а вывести войска из Сицилии еще опаснее; не помочь союзникам значило их потерять, а покинуть Сицилию – значило ее утратить. (8) В этой буре опасностей Пирру показалось, что наиболее безопасным прибежищем будет такое решение: пустить в дело все свои силы в Сицилии, а затем, сокрушив карфагенян, переправить победоносное войско в Италию. (9) Итак, Пирр завязал сражение с карфагенянами и победил их; но так как после этого он ушел из Сицилии, то казалось, что он побежден и обращен в бегство; (10) поэтому союзники от него отложились, и он потерял власть над Сицилией так же скоро, как легко ее захватил. (11) В Италии ему тоже посчастливилось не больше, и он возвратился в Эпир. Изумительным примером может служить его неудача в том и другом предприятии! (12) Ведь сперва судьба, благоприятствуя Пирру, сверх всяких ожиданий доставила ему власть над Италией и Сицилией и ряд побед над римлянами, а потом, как бы для того чтобы показать хрупкость человеческого счастья, обернувшись против него, разрушила все достигнутое им и добавила к сицилийской катастрофе кораблекрушение на море, позор неудачной войны с римлянами и постыдное отступление из Италии.
Гл.4. (1) После того как Пирр удалился из Сицилии, в правители там был избран Гиерон. (2) Он правил с такой умеренностью (moderatio), что благодаря общему расположению к нему всех городских общин (omnium civitatium) он сначала был избран главнокомандующим против карфагенян, а затем царем. (3) Самые обстоятельства его детства были как бы предвестниками будущего его величия: (4) его отцом был знатный человек Гиероклит, который вел свое происхождение от древнего сицилийского тирана Гелона, но по матери он был низкого происхождения и даже позорного, (5) ибо рожден был от служанки-рабыни. Вследствие этого отец приказал его выбросить как позор для рода. (6) Однако младенца, лишенного заботы со стороны людей, в течение многих дней кормили пчелы, которые откладывали мед вокруг лежащего ребенка. (7) Тогда отец под влиянием предсказания гадателей, предрекших ребенку царскую власть, взял малютку обратно в дом и воспитал его со всей тщательностью в надежде на величие, которое ему сулили. (8) Когда Гиерон учился в начальной школе со своими сверстниками, среди мальчиков внезапно появился волк и похитил у Гиерона табличку для писания; (9) а когда Гиерон стал юношей и впервые отправился на войну, на его щит опустился орел, а на копье, сова. (10) Все это означало, что он будет мудр в совете, храбр в бою и станет царем. (11) Он часто сражался с теми, которые вызывали охотников на поединки, и всегда одерживал победу. (12) Царь Пирр много раз отмечал его военными наградами. (13) Он обладал выдающейся красотой и изумительной силой. (14) Ласковый в речах, справедливый в делах, он пользовался своей властью столь разумно, что ему не хватало только царства для того, чтобы быть царем.
Рис. Гиерон.
XXIII, 1, 1. Сицилийский царь Агафокл. – В 306 г. до н.э. Антигон и Деметрий Полиоркет приняли царские титулы. Примеру Антигона и его сына тотчас последовали их противники из числа диадохов – Птолемей, Лисимах и Кассандр; через год к ним присоединился Селевк. В подражание правителям эллинистического Востока Агафокл после своего африканского похода также стал называть себя царем (Diod. XX, 54, 1). По всей вероятности, принятие Агафоклом царского титула относится к 304 г. до н.э. См.: Берве Г. Греческие тираны. С. 558.
XXIII, 1, 1. ...в надежде на собственные силы. – В данном отрывке Юстина речь, по-видимому, идет о войне Агафокла с сиракузским изгнанником Динократом, выступавшим за автономию греческих городов Сицилии.
XXIII, 1, 2. ...переправился в Италию. – Около 300 г. до н.э. Походы Агафокла в южной Италии были описаны Диодором в XXI книге, однако от нее до нас дошли лишь незначительные фрагменты.
XXIII, 1, 5. ...договор на условиях равноправия. - Страбон (VI, 1, 4, р. 253 sq.) сообщает, что бруттии, племя, обитавшее на крайнем юге Италии, были первоначально пастухами луканов. Около 356 г. до н.э. они восстали против своих господ и образовали собственный племенной союз. Ср.: Diod. XVI, 15. Название «бруттии» было дано этому племени их бывшими хозяевами, луканами: по-лукански «бруттии» означает «мятежники, бунтовщики, беглые рабы». Не исключено, что бруттии действительно «произошли» от луканов: возможно, они представляли собой какое-то подразделение луканской племенной федерации, выделившееся из основного массива, или же местное население, порабощенное луканами в конце V в. до н.э., но сумевшее позднее вернуть себе свободу и независимость. См.: Whatmough J. The Foundations of Roman Italy. London, 1937. P. 325 ff.
XXIII, 1, 11. ...шестьсот афров. – Около 390 г. до н.э. сиракузский тиран Дионисий I заключил с луканами военный союз против южноиталийских греков. См. выше прим. к XX, 5, 4. Затем, по-видимому, отношения между ними ухудшились, и дело дошло до военных столкновений; во всяком случае, в источниках сохранились сведения о том, что Дионисий намеревался перегородить стеной перешеек между Гиппониатским заливом и городом Сколацием (юго-западная часть Италии) для защиты греческого населения этих мест от нападений луканов. См.: Strabo. VI, 1, 10, p.261sq.; Plin. Ν. Η. III, 15, 2). Также и наш автор (Just. XXI, 3, 3) упоминает о войне локрийцев, в то время фактически подчиненных Дионисию, с луканами.
