Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче - Ким Бусик

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Корё Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника [1] в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи» [2], но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р. Ш. Джарылгасиновой и Ю. В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А. П. Окладникова, Ю. М. Бутина, М. В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л. Р. Концевича, М. И. Никитиной и А. Ф. Троцевич), а также истории искусства (О. Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.

В предисловии к первому тому указывалось, что для изучения начальных этапов корейской истории сочинение Ким Бусика «имеет такое же значение, как, например, ”Повести временных лет” для истории древней Руси», что «Исторические записи трех государств», «вобравшие в себя письменные памятники более ранних эпох, представляют большой интерес не только для историка, стремящегося воссоздать общественно-политическую и экономическую жизнь корейского народа на заре его истории, но равным образом и для лингвиста, изучающего истоки современного корейского языка, для литературоведа, прослеживающего ранний этап литературного творчества корейского народа, а также для всякого, кто хочет изучить раннюю историю духовной и материальной культуры корейского народа» [3]. Однако, как отмечалось, «множество различных наслоений, сложность в языковом отношении (наличие малопонятных слов корейского происхождения, использование китайских иероглифов для обозначения корейских имен и географических названий и т.д.), смешение исторических событий с легендами, особенно в тех частях, где автор за недостатком фактов пытается воссоздать историю на основе легенд, — все это делает ”Исторические записи трех государств” одним из труднейших для понимания и исследования исторических памятников Кореи» [4].

Историографическое и источниковедческое изучение Самгук саги корейскими учеными, новые археологические открытия и другие исследования, расширяющие представление о ранней истории Кореи, способствуют адекватному пониманию этого памятника и переводу его на другие языки. Правда, до настоящего времени он переведен полностью с древнекорейского (ханмуна) только на современный корейский язык [5]. Сличение опубликованных переводов позволило выявить расхождения в оригиналах и, в редких случаях, разное понимание одних и тех же мест текста. Особенно следует отметить большую работу, проделанную профессором Ли Бёндо для дополнения Самгук саги сведениями из различных китайских и японских источников. Эти материалы помогают лучше оценить достоинства и недостатки Самгук саги как источника по ранней истории Кореи. Весьма полезным оказалось издание университетом Ёнхи «Индекса к ”Самгук саги”» (Самгук саги сэгин. Сеул, 1956).

Как и в первом томе, в настоящем издании публикуется факсимиле текст Самгук саги, хранящийся в Рукописном отделе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН. В переводе точно воспроизводится расположение материала в подлиннике, но в одном случае допущено нарушение: «Письмо Ким Бусика», помещенное в конце сочинения, мы опубликовали в первом томе. В текст перевода внесены некоторые пояснения (названия годов правления сопровождаются датами общепринятого летосчисления, введены отдельные слова и фразы, вытекающие из контекста или улучшающие стиль изложения), причем употреблены те же условные знаки, что и в первом томе. Смысловые дополнения в тексте заключены в квадратные скобки, краткие примечания или пояснения переводчика — в круглые скобки, а примечания и пояснения, имеющиеся в оригинале, отмечены угловыми скобками.

Следует добавить, что переводчик стремился придерживаться в основном фонетической транскрипции (современного корейского чтения китайских иероглифов), но иногда оказывалась предпочтительней транслитерация (когда необходимо было показать общность иероглифических корней в словах или когда фонетические чередования согласных на стыке слов затушевывают этимологию и корейское значение слов).

В заключение я хочу выразить свою сердечную признательность коллегам (и здравствующим и тем, кого уже нет среди нас), выступившим в печати с рецензиями на первый том нашей публикации, — А.Л. Гальперину, Л. Д. Позднеевой, Я. Баржинке — или высказавшим свои ценные критические замечания, особенно академикам Н. И. Конраду и Пэк Намуну. Особую благодарность выражаю декану Европейского заочного библейского университета (г. Гамбург) преподобному доктору Чанг Джэ Ёнгу за финансовую поддержку настоящего издания.

Сочинение Ким Бусика (1075—1151) Самгук саги («Исторические записи трех государств», дата издания — 1145 г.) — определенный этап в развитии корейской историографии и культуры. Значение этого труда состоит не только в том, что это самый ранний из сохранившихся памятников корейской историографии, дающий систематическое хронологическое изложение истории Кореи на протяжении почти целого тысячелетия (I в. до н.э. — IX в. н.э.), но и в том, что в нем подведены итоги предшествующего историописания и заложены важные основы дальнейшего развития официальной (государственной) феодальной историографии в Корее.

Уже с появлением трех раннефеодальных государств в Корее историография стала предметом особых забот господствующего класса, обусловленных целями защиты и укрепления его политических и идеологических позиций. При этом правители новых государств могли опереться на готовые образцы письменности и историографических традиций, сложившихся в соседнем Китае. Эпиграфические памятники Кореи, как, например, стела когурёского вана Квангэтхо (воздвигнутая в 414 г.), свидетельствуют о том, что китайская письменность получила в стране достаточное распространение и стала весьма заметным фактором развития местной литературы и культуры. В свою очередь, корейские государства Когурё и особенно Пэкче сыграли важную роль в распространении в соседней Японии (в государстве Вэ, или Ямато) не только китайской письменности, но и религиозно-этических и социально-политических идей конфуцианства и буддизма, проникших в Корею из китайских государств, а также своих собственных достижений в развитии ремесел и искусств и, очевидно, в составлении официальных хроник и иной литературы.

В Самгук саги сообщается о том, что в самом начале существования государства Когурё, когда впервые стали употреблять