Ознакомительная версия.
Случилось так, что, при приближении их к цитрам своим, им встретилась Серах, дочь Ассира, девушка, прекрасная лицом и обладавшая в редкой степени даром игры на цитре. Поведали они ей об Иосифе и сказали:
– Ступай к отцу нашему, к Иакову, и заиграй перед ним на цитре, и песню запой, а в песне этой упомяни то, о чем мы рассказали тебе.
Сбегала Серах в шатер за цитрой, пришла к Иакову и, сев у ног его, стала перебирать струны цитры и сладким голосом своим запела:
«Он жив и славен
В стране далекой…»
Поднял патриарх поникшую голову свою и начал прислушиваться к голосу Серах.
повторила девушка, заставляя тихо и сладостно звенеть струны на цитре, и наконец громким и ликующим аккордом зазвучала песня:
«Он жив!
Он жив и славен,
В стране далекой, Твой сын Иосиф,
Твой сын и дядя мой!..»
Потоком света и радости полилась песня Серах в душу Иакова – и дух Господен сошел на него, и понял он, что правда звучит в словах песни этой.
(Бер.-Р., 92; Танх. Сеф. Гаиаш.)
Призвал Иаков сыновей своих и сказал:
– Соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни.
Желал Иаков открыть им грядущую судьбу мира, но дар предвидения вдруг покинул его.
– Нет ли, упаси Господь, – подумал он, – в семье моей изъяна, как в семье отца моего, в лице Исава?
– Нет, – сказали в один голос сыновья его, – слушай, отец наш Израиль! В наших сердцах, как и в твоем сердце, жив только Единый.
И Иаков благоговейно отвечал:
– Благословенно имя Его, царствующего во веки веков!
И звучит из века в век, дважды в день, утром и вечером, клич далеких потомков его:
Слушай, Израиль!
Слушай в гробнице Махпела, отец наш Израиль! Крепко и свято храним мы завет твой: Господь наш – Господь единый!»
(Пес., 56; Бер.-Р., 98)
И дошли они (сыновья Иакова с телом его) до гумна Атада[19]).
По преданию от раби Абагу, туда пришли также сыновья Исава, и сыновья Измаила, и потомки Хеттуры. Пришли со злыми чувствами и враждебными целями, колючим кустарником окружив останки праведника. Но вот, видят они: венец Иосифа висит у гроба. И все сняли венцы свои, счетом тридцать шесть, и, точно золотой гирляндой, окружили ими гроб патриарха.
(Coттa, 13)
«Как виноград в пустыне, я нашел
Израиля; как ягоду, впервые
Созревшую средь листьев молодых
Смоковницы, узрел отцов Я ваших».
(Осия, IX, 10)
Рав Иудан говорил:
– Подобно тому, как со смоковницы снимается сначала по одной созревшей ягоде, потом по две, по три и, наконец, приступают к сбору плодов целыми корзинами, так и на народном древе нашем, сначала созрело одно славное имя – Авраам, затем – Исаак, Иаков и, наконец: «Расплодились сыны Израиля, и размножились, и возросли, и окрепли чрезвычайно; и наполнилась ими та земля».
(Бер.-Р., 46)
Прошло сто тридцать лет от водворения израильтян в Гошене Египетском. И был сон фараону. Снилось ему, что сидит он на троне своем, и стоит перед ним некий старец, и у старца весы в руках. Вот опустил старец чаши весов, на одной поместил всех старейшин, вельмож и правителей египетских, на другую чашу поставил одного ягненка-сосуна. Поднял старец весы – и вот, видит фараон: чаша с ягненком перевесила чашу со всеми старейшинами, вельможами и правителями египетскими.
Призвал фараон волхвов своих и сказал:
– Истолкуйте мне сон мой.
В то время при дворе фараона находился и Валаам, сын Веоров, бежавший в Египет с островов Хиттимских.
– Государь! – сказал Валаам. – Сон твой предвещает, что произойдет великое зло для Египта от народа израильского. В народе этом родится человек, который разорит Египет и освободит израильтян от власти твоей.
– Что же я должен сделать, – спросил фараон, – чтобы предупредить это?
– Спроси сначала других волхвов, а меня соблаговоли выслушать потом.
Отвечал один из волхвов, Регуил (Иофор) Мадиамский:
– Да живет Государь! Да живет во веки Государь наш! Мой совет: отступись от израильтян и не пытайся вступить в борьбу с ними. Бог издревле избрал народ сей из всех народов земли. Когда предок твой фараон пожелал приблизиться к жене патриарха их Авраама, Бог Израилев поразил его и весь дом его жестокими карами. То же постигло и Авимелеха, царя Герарского. Праотца их Иакова Бог спас от Исава и от Лавана, покушавшихся убить его, и от всех царей Ханаанских, которые выходили против Иакова и сыновей его. Предок же твой фараон возвеличил израильтянина Иосифа, мудростью своей спасшего Египет во время семилетнего голода, и отца Иосифа с братьями его радушно принял и поселил их в стране своей. Поэтому совет мой: перестань угнетать израильтян, и если не желаешь оставить их жить мирно в Египте, дай им спокойно уйти в землю Ханаанскую.
Разгневался фараон на Регуила за слова его и обратился к другому волхву, Иову Егуильскому.
– Великий Государь! – ответил Иов. – Ты один властен над всеми жителями страны своей; сделай так, как угодно в очах твоих.
Заговорил тогда Валаам.
– Государь! – сказал он. – Праотец израильтян Авраам вышел невредимым из печи калильной. Другой родоначальник их, Исаак, был возложен на жертвенник для всесожжения, но жертвенный нож не коснулся его. Патриарх их, Иаков, долгие годы служил Лавану, и тяжесть трудов не умалила крепости сил его. Ни огнем, ни мечом, ни работами изнурительными не одолеть тебе народа этого. Есть одно средство, доныне еще не испытанное; средство это – стихия водная. И вот мой совет: всех детей, которые родятся отныне у израильтян, прикажи бросать в реку.
(Сеф. Гаиаш.)
«Если будет сын, то умерщвляйте его».
Предание от раби Ханана:
Что тогда делали кроткие, непорочные матери еврейские? В пещерах прятали они младенцев своих. Но египтяне отыскивали их и бросали в реку.
В это время Господь говорил ангелам:
– Сойдите на землю и взгляните – потомков возлюбленных моих Авраама, Исаака и Иакова в воду бросают!
Встревоженные, отлетали ангелы от Господа и, входя по колено в воду, принимали младенцев на руки и укладывали их на утесах, а из утесов образовывались сосцы, питавшие младенцев материнским молоком.
Освобождением из рабства народ обязан заслугам праведниц израильских того времени. Когда женщины эти приходили за водой, Господь посылал к тому месту множество мелкой рыбы, и вода в кувшинах оказывалась пополам с рыбою. Отправляясь к мужьям, находящимся на работе, каждая приносила по два кувшина, один с вареной рыбой, другой с согретой водой, помогала мужу умыться, счищать с себя пыль, утолить голод и жажду и нежными ласками утешала его. Приближалось время родов; надо было уходить куда-нибудь подальше от зорких врагов. И они уходили в поля, в рощи, рожали – и спешили возвратиться к покинутым жилищам. И посылал Господь ангела-хранителя, который поил детей молоком, питал их елеем и медом, как родная мать, лелеял их.
Узнавали об этом египтяне, ходили искать детей, но никого не находили: земля расступалась и любовно принимала малюток в свои недра. Приходили египтяне с плугами, глубоко бороздили землю на тех местах, но детей и следа не было. А когда египтяне удалялись, малютки, точно стебли травы, вырастали из почвы. Впоследствии, уже взрослыми, они толпа за толпою приходили в свои жилища.
А в тот час, когда Господь открылся народу у Чермного моря, они же и были первыми, кто узрел величие Его, – и зазвучали хором голоса их:
– Вот Бог мой!
(Ш. – Гаш.-Р., 8; Т. д. Ел.; Coтa, 11)
II. Рождение и воспитание Моисея
Мириам, еще до появления на свет Моисея, предвидела пророческим даром и говорила отцу:
– Моя мать родит сына, который явится спасителем нашего народа.
Родился Моисей – и весь дом наполнился сиянием.
– Пророчество твое, – сказал Амрам, целуя дочь, – исполнилось.
Когда же Моисея пришлось спустить в корзине в Нил, мать накинулась с угрозами на дочь, крича:
– Где же, дочка, пророчество твое?
И Мириам пошла к реке, притаилась и стала наблюдать издали, чем кончится ее пророчество.
Когда Моисей был взят дочерью фараона, Мириам, обратившись к ней, сказала:
– Не сходить ли мне и не позвать ли к тебе кормилицу из евреянок? Почему именно – из евреянок? Потому что ни у одной из кормилиц-египтянок младенец не брал груди. Ибо, сказал Господь: «Устам, которым предстоит говорить Именем Моим, не подобает прикасаться к груди идолопоклонницы».
Полюбила Моисея дочь фараона, как мать – родного сына. Ни на шаг не отпускала она его из дворца, ласкала, лелеяла, красотою его налюбоваться не могла. И кто, бывало, ни взглянет на него, не в силах оторвать глаз от лица его.
Привязался к ребенку и фараон, ласкал его, забавлял, а Моисей нередко снимал с головы фараона венец и надевал себе на голову.
Ознакомительная версия.
