короне напоминают прелестных красавиц,
Которые [движением] бровей намекают на битву.
На боевом коне шах с лицом, словно луна,
Кажется Канопусом в апогее неба.
В полдень по приказу [Абдулла-хана] храбрецы, облаченные в кольчугу войны, готовые к мести, заволновались, словно море, и направились припасть к ногам его величества. Первыми приготовились победоносные султаны, такие, как смелый султан, могущественный, как судьба и рок, почитаемый, как Кубад [488], подобный Фаридуну, Ибадулла-султан, султан — друг дервишей, пользующийся доверием у дервишей, Дустим-султан со всеми сыновьями, Махмуд-султан и Исфандийар-султан, с ног головы одетые в кольчугу, броню, панцирь, в шлемах.
Месневи
Ибадулла, тот могущественный шах,
Победоносный султан, подобный Сатурну по положению,
Сел на боевого коня, подобного урагану,
Он казался солнцем на высоком небе.
Круп [его] коня круглый, хвост шелковистый,
Метеор [был лишь] одним шелковистым волоском из его хвоста.
На голове у него украшенный золотом шлем,
Не цветок ли это граната на ветке?
Облаченный в кольчугу мстителей,
Он напоминал солнце, скрытое за облаками.
Другой величественный шах — Дустим,
Который в бою могуществен, как гора,
Он тронул боевого коня,
Погнал коня, уподобив небесному коню.
На другой стороне султан по имени Махмуд
Вынул меч из ножен мести,
Он облачился в кольчугу для битвы
И уподобился крокодилу в волнах.
Другой счастливый государь — Исфандийар,
Благословенный [государь], лицом похожий на Минучихра,
Он тронул боевого коня,
Не пери ли это сидит на диве?
Отряд за отрядом, войско, подобное звездам, величественное и славное, направилось припасть к ногам победоносного хакана [Абдулла-хана]. Они сошли с коней и заговорили языком мольбы, чтобы [прочитать] молитву тому славному государю. Соответственно [своему] состоянию они напевно произнесли следующие слова:
Месневи
О шах, да будет твоим хранителем господь,
Да будет покорна тебе судьба, да будет небосвод [твоим] другом,
Куда бы ты ни обратил лик, подобный солнцу,
Да будет победа и торжество у твоего стремени,
Да будет растоптана голова врага на твоем пути,
Да будет позор завистников твоим величием!
Его величество обласкал каждого особыми милостями, новыми дарами и обнадежил приятными обещаниями, прекрасными подарками.
Когда [хан] освободил [свои] благоухающие мысли от [забот, связанных с раздачей даров] войску, подобному небу, /245а/ он, твердо решив воевать, возвысил знамя, сверкающее, как солнце, до высшей точки этого голубого неба, выше этой небесной крепости.
Из этой местности с мстительным, как Бахрам, войском, [в котором] был выстроен правый и левый фланг, в полном порядке он направился на несчастных врагов. От блеска счастья, от величия силы войска, нападающего, как Бахрам, звуки [стихов]: “Ведь сотрясение последнего часа — вещь великая” [489], взвились [вверх] и стали кружиться в опрокинутой чаше неба. От скопления такого огромного войска, нападающего, как лев, стали тесными просторы обширного мира, [о чем гласит стих]: “Разве не была земля Аллаха обширной” [490]. От множества копий, пик в руках копьеносцев ристалище в степи казалось лесом и зарослями камыша. От блеска сверкающих мечей все вокруг озарилось, [как] от множества метеоров.
Месневи
В таком величии выступил этот могущественный [хан],
Он пришел в возбуждение от желания напасть на врага,
Над головой его победоносный зонт
[Поднят] высоко, словно солнце на небе.
Всадники, одетые в кольчуги, [едут] отряд за отрядом,
Напоминая море, волнующееся от ветра.
Рядом с этим величественным государем
Ехал Хасан-ходжа, величественный и ласковый,
И еще благословенный ходжа Зариф
Ехал около благородной особы [хана].
И еще счастливый ходжа Хади,
Милый сердцу ходжа Накшбанди,
С колчаном на поясе для битвы
Ехал впереди этого государя.
И еще Латиф — жемчуг в шкатулке счастья,
Который был братом Зарифа,
Рядом с ханом, подобным Искандару,
Ехал с решимостью [воевать] с врагом.
Таким же образом, в полном оснащении и [во всем] величии, двинулись и остальные эмиры, столпы государства, храбрецы и воины. Если благословенное перо напишет [все] их имена, [это намного] удлинит [рассказ]. Все они одеты в сталь, напоминая жемчуг [в раковине], и имеют на поясе блестящие египетские мечи.
В тот день при демонстрации величия и власти, могущества и владычества, в особенности во время смотра победоносного войска, во время показа лат, режущего и колющего оружия создалось следующее впечатление. По сравнению со [всем] этим казалось ничтожным и сказкой все, что написано в книгах историками о заслугах благородных султанов и хаканов, обладавших двором, подобным [двору] Джамшида, со времени Кайумарса [491] — Адама до настоящего времени, [все, что] украшало страницы времени, уподобив их сверкающим жемчугам.
С той стороны прибыл Баба-султан с огромным войском, несметным полчищем, напоминающим Йаджуджей и Маджуджей, с отрядами /245б/ в таком большом количестве, что инженер воображения, мунши грез остались в изумлении и смущении, [не будучи в состоянии] определить численность этого огромного войска. Оно остановилось на берегу реки напротив благословенного войска [Абдулла-хана]. Он, [Баба-султан], определил сыновей Хорезм-шах-султана — Абул-Мухаммад-султана и Абд ал-Карим-султана на одно из мест переправы с неисчислимым отрядом войск, с войском, исключительно сильным и стойким. Абдал-султана и Пайанда-Мухаммад-султана с войском, многочисленным, как пылинки, неисчислимым, как [опавшие] листья осенью, он разместил у другого места переправы. Бузахур-султана, Махди-султана и Кучим-султана с отрядом [воинов], нападающих, как волки, подобных львам, с отрядом [храбрецов], напоминающих леопардов, подобных крокодилам, он определил у другого места переправы. Сам он встал на месте против войска [Абдулла-хана], подобного небу, вместе с некоторыми [своими] сыновьями, такими, как Убайд-султан, Латиф-султан, и с людьми, более многочисленными, чем песчинки в пустыне, чем листья на деревьях.
Когда его величество [Абдулла-хан], Искандар по достоинству, узнал об этом, он приказал, чтобы победоносные султаны с остальными эмирами в столпами [государства] со всеми ишик-ага, чухра-агаси, ички, великими и славными сыновьями эмиров выступили против того сборища, страшного, как шайтаны, и переправились бы через реку везде, где смогут.
У переправы против Баба он сначала определил могущественного эмира Джангельди-бия и щедрого эмира, благодетеля, Абд ал-Баки-бия дурмана с войском махдум-заде мира и обитателей мира, удостоенного внимания всемилостивого бога, Абу-л-Фатха Абд ал-Му'мин-султана, блеск красоты которого, яркий, как солнце, как первые лучи утренней зари, свидетельствует о том, что в скором будущем взойдет над головами людей
