* * *
Я без труда завладел сердцем прекрасной Кордовы —
Воительницы, красавицы, чей нрав и горд и суров.
Она мечом и копьем гнала досадных искателей,
И вот мы празднуем свадьбу в одном из ее дворцов.
Дрожат от гнева и страха мои былые соперники —
Сегодня лев отдыхает, но к близкой битве готов.
Я пью вино, от которого исходит солнца сияние,
Из чаши светлое солнце я пью в разгаре пиров,
Покамест ночь не блеснула величием полнолуния,
Покамест луна не вышла из княжьих своих шатров.
Но вот звезда за звездою во тьме ночной загораются
От блеска луны высокой, от щедрых ее даров.
Луна поплыла со свитой, направясь в сторону Запада
Над ней — балдахин Ориона, краса небесных миров.
Луну окружают звезды — полки с развернутым знаменем,—
Так я иду средь красавиц и славных моих полков.
И если исходит мраком броня, в боях почерневшая,
То чаши в руках прелестных сияньем полны до краев.
Рабыни играют на лютнях, а наши храбрые воины
Мечами такт отбивают на звонких шлемах врагов.
* * *
Пленник, праздником в Агмате ты унижен, огорчен,
А ведь как любил ты прежде эти шумные пиры!
Дочерей своих голодных, изможденных видишь ты,
Им в обед не бросят люди финиковой кожуры.
Дочки, чтоб тебя поздравить, шли по грязи босиком,—
Прежде ноги их ступали на пушистые ковры!
Входят бледные, худые, — целый день они прядут,
А росли в благоуханье мускуса и камфары.
И умыться и напиться — лишь горючих слез родник.
Летом жнут чужую ниву, изнывая от жары.
Вот и свиделись! Уж лучше б этой радости не знать.
Как судьба щедра порою на недобрые дары!
Раньше ты над ней владычил, стал теперь ее рабом.
Лучше позабыть былое, царский блеск иной поры.
Если кто-то славой счастлив, пусть поймет ее тщету
И стыдится обольщенья, как ребяческой игры.
* * *
Поет тебе цепь в Агмате песню свою.
Ни плоти твоей, ни душе нет забытья.
Вонзалось твое копье жалом змеи,
А ныне цепь обвивает тебя, как змея,
Не даст растянуться на жестком ложе твоем —
Обнимет тесней, не жалость, а жало тая.
Лишь богу пожалуюсь в неодолимой тоске,
Услышит меня один лишь творец бытия.
А те, что не ведают, где и как я живу,—
Они мне чужие, они мне уже не друзья.
Какие дворцы ты имел и каких певиц!
А ныне дворец твой — темница, и цепь — певица твоя
* * *
Надо мною пролетает стая горных куропаток,
Пролетает и не знает о темницах, о цепях.
И заплакал я невольно, — я хотел умчаться с ними,
Не от зависти заплакал, мне свидетелем Аллах.
Стать хотел я вольной птицей, чтоб лететь к родным и близким
Чтоб с душою беспечальной не встречать рассвет в слезах.
Пусть они утрат не знают, пусть не ведают разлуки,
Не проводят дни и ночи в нескончаемых скорбях.
Пусть не слышат скрип засова и тюремной двери скрежет,
Пусть не знают, как жестоко отравляет сердце страх.
У меня одно мечтанье — встреча скорая со смертью,
Я не в силах жаждать жизни — цепи на моих ногах.
* * *
О источник моих очей, ты заструился снова.
Скорблю и плачу — и жить не хватает силы.
Из сердца рвется огонь, как из вулкана лава,
Сердце мое пожар и потоп вместило.
Вода и огонь враждуют неукротимо,
И только моя судьба врагов примирила,
Унижен я был, просил судьбу о пощаде,
Она же горчайшим горем меня казнила.
От сердца живого кусок оторвать невозможно,
Чтоб это сердце кровью не исходило.
Вы были как звезды, сияли ярче Сатурна
И с неба упали, как пламенные светила.
Хотя бы чашу грехов моих это горе
Перед Создателем в Судный день облегчило!
О Фатх, узнав о смерти твоей, я жажду
С тобою за гробом увидеться, мой милый!
Язид, и тебя хочу увидеть скорее,
Хочу скорее уйти из жизни постылой.
Как ты за Фатхом ушел, о нем сожалея…
Молюсь, чтобы небо к вам милосердно было.
Отец и мать, скорбя, взывают к Аллаху:
Пусть вечный мир осеняет ваши могилы!
И я, и она, и все мы вас не забудем,—
Ни доблести вашей, ни юного вашего пыла.
* * *
О Абу Бекр, передай Сильвесу мой привет.
Спроси — вспоминает ли аль-Мутамида он?
От юноши привет передай дворцу,
Который вижу во сне, подавляя стой.
Гостили прелестные лани и воины-львы
В дворце, что стеной неприступною окружен.
Средь тонкостанных красавиц в покоях моих
Много провел я ночей, забывая сон.
Сравнивал с блеском меча, с темным копьем
Светлых и смуглых, их красотою пленен.
Та, чей браслет с речною излучиной схож,
Ночью ходила со мной на зеленый склон.
Пил я вино из чаши и с милых уст,
Был я влюбленными взорами опьянен.
Лютню любимой услышав, я трепетал,
Чудился мне мечей воинственный звон.
Сбросив одежды, подруга подобна была
Ветке миндальной, раскрывшей первый бутон.
* * *
Далекая, всю жизнь мою ты вобрала сполна —
И позабыла, кто твой раб, чей мир лишь ты одна;
Его забвенью предала и выжгла, как огнем,
И в сердце даже места нет для памяти о нем!..
Лишь по ночам порой блеснет надежды луч во сне
Тогда я верю: счастья миг еще придет ко мне.
* * *
Как рассказать про горькое житье,
О радость и страдание мое?!
Пускай язык послужит мне письмом
И все откроет обо мне самом:
О том, что знает лишь один Аллах —
Что нет удачи в жизни и в делах;
Потерян сон — он не идет ко мне,
И нет утехи в пище и вине…
Уйти хотел от суетного дня,
Но искушение сильней меня.
Как старец, юность вспомнивший свою,
Я перед солнцем — пред тобой — стою.
Но солнце это — под покровом туч…
А может, ты — луны полночный луч?
* * *
Увы, покинут я… Но не из неприязни
Любимая моя меня подвергла казни,
В лицо не бросив мне прямого обвиненья,—
А просто чтоб узнать предел долготерпенья.
Ей нравилось, что я приказа жду любого,
Что умереть готов, когда б сказала слово;
Меня благодарить она не прекращала
За то, что я прощал, — а ей всегда прощал я.
О ивовая ветвь! Газель моей пустыни!
Как сделать, чтоб она меня любила ныне?!
Награды ждет мое похвальное смиренье…
О, как завоевать ее благоволенье?..
* * *
Я вспомнил тебя во дворце аз-Захра —
Стояла прекрасного лета пора,
Был воздух прозрачен и нежен зефир,—
Несли они сердцу спасительный мир;
В саду серебрились, звенели ручьи —
Как будто упали браслеты твои;
Скользил по деревьям луч солнца косой,
Клонились цветы под обильной росой:
Как будто ко мне заглянули в глаза —
И вот и на них появилась слеза…
Раскрылась вдруг роза, свой сон поборя, —
Все ярче и ярче пылает заря.
И всё здесь — как память о нашей любви,
Она неотвратно теснится в крови,
И сердцу от памяти той нелегко —
Ведь ты недоступна, ведь ты далеко!
Когда бы и вправду меня ветерок
К тебе отнести на мгновение мог,
Пред взором твоим встал бы я — молодой,
Но с бледным лицом, изнуренным бедой…
А если б меня перенес ветерок
В те дни, когда спал еще злобный мой рок
И если б я встретился снова с тобой,
То был бы опять я доволен судьбой!
Ведь ты драгоценней каменьев любых —
Кто любит, находит блаженство без них.
Моя драгоценность, бесценная ты,
Недавно еще, влюблены и чисты,
Друг с другом мы спорили в силе любви…
Ужель ты обеты забыла свои?..
* * *
