«Как изваяние святое…»
Как изваяние святое,
застывшее у алтаря,
Она стояла неподвижно,
светлей, чем вешняя заря.
Но сверстницы ее выводят,
и антилопой горделиво
Она плывет походкой легкой
среди подружек горделиво…
Ее от взоров любопытных
скрывали долго и упорно,
И на щеках ее ликует
румянец юный, непокорный.
«Ты любишь ли ее?» — спросили,
и я ответил без запинки:
«Моя любовь неизмерима,
как звезды в небе, как песчинки.
Мою похитившая душу —
она достойна восхищенья:
Как совершить она сумела —
спросите! — это похищенье?..».
Перевод Е. Николаевской
«Не сказать ли мне всадникам, рвущимся вдаль…»
Не сказать ли мне всадникам, рвущимся вдаль,
Что в колючей степи отдыхают — в пути:
«Ваш привал затянулся, пора на коней!
Ведь уж время настало Плеядам взойти.
Затянулся ваш сон… Я же сон потерял:
Думам тягостно жгучее горе нести».
Друг мой горькое слово сказал мне о ней, —
(Горьких слез не уйму — как беду отвести?)
Он сказал: «Ты Сулейму скорей отпусти…».
«Не могу, — мне ответило сердце, — прости…».
Плачь со мною над тем, что таится в душе,
И за страсть не брани — не могу я уйти…
Перевод Е. Николаевской
«О друзья, я так встревожен…»
О друзья, я так встревожен,
ну, а вы, душой щедры,—
К тем сверните ранним утром,
кто свернуть готов шатры.
Рода Зейнаб не браните —
все печалюсь я о ней.
Я — ее известный пленник,
до исхода наших дней.
Нашей встречи с нею в Хейфе
не забыть — пока живу,
Вспоминаю и волнуюсь,
будто вижу наяву.
Зейнаб в сердце воцарилась
и господствует над ним,
В моем сердце не оставив
места женщинам другим.
В мое сердце по-хозяйски
не пускает никого,
Лишь шутить мне дозволяет,
ну, а больше ничего.
Лишь ее люблю одну я,
без нее — не жить ни дня?
Только к ней стремлюсь, — за это
не корите вы меня!
У сестер она спросила,
скрыть пытаясь сердца жар:
«Как бы мне узнать сегодня —
не подаст ли знак Омар,
Чтоб условиться о встрече?..»
«Мы пошлем за ним раба,
Но держи все это в тайне…
Да хранит тебя судьба!..»
С той поры, как испытал я
этой страсти торжество,
Мое сердце — как ослепло
и не видно никого…
Перевод Е. Николаевской
«Не брани меня, друг мой Атик…»
Не брани меня, друг мой Атик,
мне хватает забот без того,
Мне хватает забот… Ты ведь сам
напустил на меня колдовство.
Ты меня не брани, ты ведь сам
восхвалял ее тысячу раз, —
Словно дьявол, несущий соблазн
и подчас искушающий нас,
В мое тело и душу мою
всемогущая вторглась любовь.
Сокрушив мои кости и плоть
иссушив, подожгла мою кровь.
Если б нас ты увидел своими
глазами тогда, о Атик,
В несказанную ночь нашей встречи —
ты б радости тайну постиг.
Я увидел из жемчуга пояс,
обвивший ее, а на нем
Из кораллов застежку, горевшую
розовым нежным огнем…
С той поры разлюбил я всех женщин —
осталась в душе лишь она
Что другим говорю иногда я — пустая насмешка одна.
Перевод Е. Николаевской
«Говори тому, кто хочет…»
Говори тому, кто хочет
исцелить меня: «Скорей
Зейнаб приведи, и цели
вмиг достигнешь ты своей,
Чьи надежды и мечтанья —
в Зейнаб, только в ней одной?..
Если ты мне, друг, не сможешь
исцеленье принести,
Никакой не сможет лекарь
от любви меня спасти.
Не забуду я той ночи,
что провел я с Зейнаб милой,
До поры, пока не скроет
с головой меня могила…
На небе луна сияла,
а потом и мрак спустился,
Спряталась луна за тучи —
неусыпный сторож скрылся.
От любви изнемогали
до рассвета, до рассвета
Мы, всю ночь не разлучаясь,
но не преступив запрета.
Проводите же так время
в упоении безгрешном,
Пусть завистники все лопнут
и исчезнут в тьме кромешной.
Перевод Е. Николаевской
«О хулитель, завистник!.. От нас ты разлуки не требуй…»
О хулитель, завистник!.. От нас ты разлуки не требуй:
Я ее никогда не покину, свидетель в том небо!
Я не слышу того, что о Зейнаб твердишь, — уходи же!..
Замолчи! Ну, а впрочем, болтай, все равно я не слышу.
Надвигаются сумерки — мы назначаем свиданье,
Оставляя ретивых советчиков всех без вниманья.
О, как жить мне, когда часть души потерял я навек?
В состоянье ль такую утрату терпеть человек?
Сна лишен и покоя под сенью родимого крова
Я рассказом о Зейнаб, что свел бы с ума и святого…
Это было в то давнее время и счастья и муки…
Все минуло. Настало горчайшее время разлуки.
Перевод Е. Николаевской
«Кто может сердцу — без ума…»
Кто может сердцу — без ума
влюбленному — помочь,
Что по красавице одной
тоскует день и ночь?..
С достоинством, не торопясь,
она свой держит путь.
Как тонкий молодой побег,
покачиваясь чуть.
Когда ее я увидал,
мой взгляд был поражен,
Я был, казалось, ослеплен,
был зрения лишен…
В паломничества час ночной
ее я повстречал
Меж черным камнем и стеной,
где Ибрахим[16] стоял…
Как раньше ни просил я встреч —
не слышала мольбы,
Пока не встретились в ту ночь
мы волею судьбы.
Она была среди подруг,
с них не сводил я глаз:
Красивы все как на подбор,
стройны как напоказ.
И белолицы и нежны,
изыскан их наряд,
И, скрытого огня полны,—
как их глаза горят!..
Изящней антилоп — земли
касаются едва! —
И слушают — не пропустить! —
они ее слова:
Она сказала: «Здесь Омар!
В душе моей испуг:
Боюсь я, как бы он таваф[17]
нам не испортил вдруг.
Сестра, окликни-ка его,
чтоб он заметил нас,
И тайный знак ему подай —
пусть подойдет сейчас!..»
«Я так и сделала, но он
не двинулся в ответ…»
…И вот тогда она сама
пошла за мною вслед….
При пробужденве — влажность уст…
О, с чем сравню ее?
Сок райских ягод и плодов —
сладчайшее питье…
Перевод Е. Николаевской
«Мой друг потворствовал всем сердцем…»
Мой друг потворствовал всем сердцем
святой любви моей,
А день свиданья поворотным
стал для грядущих дней…
Она пыталась птицей скрыться,
желанью вопреки,
Но помогла ее подруга
мне закрепить силки…
Когда мы оказались рядом,
я понял в тот же час:
Как две сандалии, мы схожи,
все — общее у нас…
Я ей сказал: «Спустился вечер…
В пути — твоя родня…
Ты не устала ли от скачки,
Не хочешь слезть с коня?».
И, поддержав меня, подруги
сказали: на земле —
Намного мягче и удобней,
чем отдыхать в седле…»
Ее подруги — словно звезды
сверкали близ луны,
Не торопясь они ступали,
сияния полны.
Я поклонился и с опаской
все оглядел вокруг;
О, как бы враг или завистник
нас не увидел вдруг!..
И, край откинув покрывала,
она сказала мне:
«Поговорим, уж раз со мной ты, —
забудем о родне…»
Ответил я: «Пусть тратят время,
шпионят — не беда!
Не уследят! Я нашей тайны
не выдам никогда!..»
Была беседа наша краткой,
в присутствии подруг.
С таким уменьем врачевавших
влюбленного недуг.
Ее желанье с полуслова
вмиг поняли они,
И попросили: «Погулять нас
пусти в ночной тени…»
Она сказала: «Ненадолго…».
Ответив: «Мы пошли…» —
Исчезли вмиг, так антилопы
скрываются вдали, —
Дав знать тому, кто разумеет,
что лишь из-за него
Они сюда порой вечерней,
страх поборов пришли…
Перевод Е. Николаевской
«Длилась ночь и прошла, — посетил меня снова недуг…»
