Но центр тяжести здесь не в этом. За этой фразой скрывается новая мысль, имеющая далекоидущее значение. Тактическая изобретательность и гибкость не есть нечто самостоятельное и самодовлеющее. Она есть результат общей причины: "На войне нет неизмененной обстановки, как у воды нет неизменной формы", - говорит Цао-гун. Пользуясь популярным в Китае и Японии выражением, можно сказать: "Война - это тысяча изменений и десять тысяч превращений".
Во II главе своего трактата Сунь-цзы рассматривает войну с точки зрения экономической. Он указывает на экономическое напряжение, которое связано с войной, и на последствия для народного хозяйства, которые война может при известных условиях вызвать. Вместе с тем он предупреждает и о внутриполитических, и о внешних, международных последствиях войны как результате экономического ослабления страны.
Но все это при двух условиях: при больших масштабах войны, т. е. при мобилизации большой армии, при отдаленности и обширности театра военных действий и при длительности войны, т. е. при затяжном ее характере.
Сунь-цзы берет для примера масштаб войны, который, очевидно, в его время считался, так сказать, обычным, конечно - для сильных и крупных владений. Он берет царства размером с У, для правителя которого он, по преданию, и написал свой трактат. Отправлясь от этого масштаба, можно делать исчисления в ту и другую сторону.
Этот примерный масштаб следующий: численность армии - 100 000 человек, крупное вооружение - 1000 легких боевых колесниц, 1000 тяжелых; отдаленность театра военных действий - 1000 китайских миль, расходы на все это, а также все сопутствующие издержки - 1000 золотых в день.
Само собой разумеется, что было бы неправильно видеть за этими цифрами Сунь-цзы какие-либо точные исчисления. Это - не более чем круглые цифры, примерный масштаб крупной войны. Так всегда понимали и все комментаторы "Сунь-цзы".
Говоря о численности армии и составе ее вооружения, Сунь-цзы ограничивается краткими данными и обращается к такому читателю (если верить преданию, к князю Хо Люю), которому превосходно известны все подробности организации и состава армии. Впрочем, дошедшая до нас древняя китайская литература позволяет достаточно полно обрисовать картину китайской армии времен Сунь-цзы и для читателя, незнакомого с этим делом.
Сведения о древней китайской армии содержатся в "Чжоу-ли", в "Ли-цзи" и, конечно, во всех указанных выше сочинениях по военному искусству. Если основываться на последних, передающих главным образом практику войны, в противоположность первым, отражающим главным образом законодательные постановления, то в более позднее время в древней китайской армии было три рода войск: пехота, конница и боевые колесницы. Наиболее многочисленной была пехота, но по боевой силе на первом месте стояли колесницы и конница. Трактат "Лю тао" так говорит об этом: "Колесницы и конница - это воинская мощь армии. Десять колесниц разбивают тысячу человек, сто колесниц разбивают десять тысяч человек, десять всадников обращают в бегство сто человек, сто всадников обращают в бегство тысячу человек" - "в условиях боя в равнинной местности", - очень правильно добавляет комментатор Лю Инь ("Лю тао", отдел "Цюань тао", гл. "Цзюнь бин"). Тот источник дает и характеристику функций этих родов войск: "Колесницы - это крылья армии; они ниспровергают крепкие позиции, поражают сильного противника, преграждают путь бегущим. Конница - это разведка армии; она преследует разбитого противника, отрезает ему подвоз провианта, рассеивает его летучие отряды" (там же).
В "Диалогах" Ли Вэй-гуна (VII в. н. э.) дается такая характеристика функций этих трех родов войск: "Колесницы и пехота обучаются правильному бою, конницу же обучают маневренным операциям" ("Диалоги", II, 39).
Но Сунь-цзы, как наиболее ранний автор, в начале этой главы упоминает только о колесницах и пехоте.
Основной единицей боевого формирования служила колесница. Сунь-цзы различает два вида колесниц: легкие боевые колесницы, запряженные четверкой коней, предназначаемые для боевых операций, и тяжелые колесницы, запряженные двенадцатью волами, предназначаемые для перевозки всего снабжения, а также служащие укрытием в условиях обороны. Каждой легкой колеснице придавалось 75 человек пехоты, каждой тяжелой колеснице - 25 человек обслуживающего персонала.
В "Диалогах" Ли Вэй-гуна приводятся данные об этих частях, заимствованные частью из чжоуского устава, частью из недошедшего до нас трактата Цао-гуна (Цао-гун, "Синь-шу"). Из этих данных, дополненных Лю Инем, мы узнаем, что из 75 человек, приданных легкой боевой колеснице (Цао-гун называет их "наступательными"), трое - тяжеловооруженные - вели бой на самой колеснице, остальные же 72 человека разбивались на три группы, располагающиеся одна впереди колесницы, другие две - по ее сторонам. Прислугу каждой тяжелой (или "оборонительной", как называет Цао-гун) колесницы представляют: 10 кашеваров, 5 каптенармусов, 5 конюхов, 5 подносчиков топлива и воды ("Ли Вэй-гун вэньдуй", I, 21; см. также II, 33). Каждой легкой колеснице придавалась тяжелая, так что основное соединение древней китайской армии состояло из двух колесниц - легкой и тяжелой - и 100 человек строевого и нестроевого состава. По этому принципу происходило все формирование армии. Таким образом, в состав 100-тысячной армии, о которой говорит Сунь-цзы, входило 2000 колениц - 1000 легких и 1000 тяжелых.
От примерного размера армии Сунь-цзы переходит к вопросу военных издержках. При этом он понимает, что размеры издержек обусловливаются двумя факторами: численностью армии и расстоянием до театра военных действий. Численность он берет для примера 100 000 человек, расстояние - 1000 китайских миль. При дальности расстояния от собственных баз необходима организация снабжения - подвоз боеприпасов и продовольствия. Сунь-цзы несколькими строками ниже говорит: "Умный полководец старается кормиться за счет противника". И все же, несмотря на это, он предусматривает необходимость подвоза продовольствия из своей страны. Рассчитывать только на одни ресурсы неприятельской стороны, по его мнению, очевидно, невозможно - по крайней мере в первый период кампании. Вслед за этим Сунь-цзы перечисляет статьи военных издержек и их размеры. Статьи эти следующие: 1. Внутренние расходы - на снаряжение армии, а также расходы внутри страны связанные с войной. 2. Внешние расходы - на содержание армии в походе. 3. Расходы по приему приезжающих из-за границы. 4. Расходы на изготовление и ремонт боевого снаряжения.
Из этих статей некоторого пояснения требует только третья: расходы по приему приезжающих из-за границы. Комментаторы (Ду My, Цзя Линь, Ван Чжэ. Чжан Юй и др.) понимают это так. Во время войны ведутся всевозможные дипломатические переговоры, заключаются союзы, появляются послы из других государств; точно так же в случае войны неизбежно прибытие "военных наблюдателей", гостей из соседних государств; появляются обычно и люди, предлагающие свои услуги в качестве воинов, стратегов - специалистов по военному искусству и т. д. Государству приходится поэтому иметь дело с многочисленными гостями и, естественно, тратить на них некоторые средства.
Сунь-цзы исчисляет все издержки в сумме 1000 золотых в день. Бесполезно гадать, какова реальная стоимость этой суммы в перечислении на ценности VI в. до н. э., но бесспорно, что для того времени это была очень крупная цифра, указывающая на очень большие размеры военных расходов.
Эти вступительные замечания - указания, во что обходится большая война государству, служат исходным пунктом для последующего положения: если война - дорогое предприятие, то ее затяжка грозит государству разорением и в конечном счете, может быть, даже гибелью.
Сунь-цзы - сторонник короткой войны, быстрой победы. Он хочет, по старинному китайскому изречению, которое вспоминает его комментатор Чэнь Хао, чтобы удар противнику был нанесен так быстро, что "удар грома не успел бы еще дойти до ушей людей, блеск молнии не успел бы еще дойти до глаз людей". Этот принцип молниеносного удара Сунь-цзы выражает словами: "Война любит победу и не любит продолжительности". "На войне слышали, - говорит он в другом месте, - об успехе при быстроте ее, даже при неискусности ее ведения, и не видели еще успеха при продолжительности ее, даже при искусности ее ведения". Так, очевидно, руководствуясь опытом того времени, полагает Сунь-цзы. Об опасности затяжной войны говорит все содержание II главы, особенно слова: "Никогда еще не бывало, чтобы война продолжалась долго и это было бы выгодно государству". Цао-гун, комментирующий Сунь-цзы, сам тоже опытный полководец, говорит: "Если война затягивается, это невыгодно. Война подобна пламени: если не задуешь его вовремя, сам в нем сгоришь".
Война ведется ради выгоды. Это Сунь-цзы заявил уже в I главе своего трактата. При затянувшейся войне, по его мнению, выгоды для страны получиться не может, даже при победе.
