И без пристрастья реченья,
Я принимаю советы,
И да свершатся они.
Факел в ночи да взнесу я,
В месте идя вероломном,
Челн да пройдет через море,—
Будь это так и сейчас.
Но, сомневаясь, дерзаю
Высказать эти сомненья,
Как победить, вопрошаю,
Старость, болезни и смерть?»
Арада Рама, услышав,
Что вопрошает царевич,
Сутры и Састры напомнил,
Путь ускользнуть изъяснил.
Молвил: «О юноша славный,
Столь высоко одаренный,
Видный столь явно средь мудрых,
Выслушай, что я скажу,—
Речь о скончании смерти.
Пять их — природа, измена,
Старость, рожденье и смерть,—
Пять этих свойств, надлежащих
Всем и всему в этом мире.
Без недостатка — природа
И, по себе, без пятна.
Переплетенье природы
В пять — сочетанье великих,
Пять составных в сочетаньи —
Власть восприятья дают.
Власть восприятья — причина
Той мировой перемены:
Форма, и звук, и порядок,
Вкус и касанье — их пять.
Это предметы суть чувства,
Что называется дхату,
Руки и ноги — дороги,
Их же корнями зовут.
Действия — путь пятикратный,
Пять их — корней для свершенья:
Око, и ухо, и тело,
Нос и язык — путь ума.
Разума корень — двоякий:
Он — вещество и разумность;
Узел природы — причина,
Знающий это есть Я 18.
Капила, Риши, а также
Те, кто их путь соблюдает,
Душу в основе увидя,
Мудрую вольность нашли.
Свойство постигнув рожденья,
Старости дряхлой и смерти,—
Силою мудрости зрящей
Верный сложили устой.
То же, что в противоречьи,—
Так говорят они,— ложно.
Страсть и неведенье — путы,
Ход к воплощениям вновь.
Кто о душе усомнился,
Это чрезмерность сомненья.
Не соблюдя различенья,
Вольности путь не найдешь.
Грань восприятья сдвигая,
Только запутаешь душу.
К смуте неверье приводит,
К разностям мыслей и дел.
Цепь о душе размышлений —
«Знаю» и «Я постигаю»,
«Я прихожу», «Ухожу я» —
Это суть путы души.
Разные есть возмечтанья,
«Так это» иль отрицанье,
Недостоверность такая —
То, что зовут «темнота».
Есть и такие, что молвят:
«Видимость — тождество с духом»,
«Внешнее — то же, что разум»,
«Числа орудий — душа».
Здесь различенье не точно,
Это зовут — крючкотворством,
Это суть вехи безумья,
Это отметины лжи.
Произношенье молений,
И убивание жертвы,
И очищенье водою,
И очищенье огнем,
С целью конечной свободы,—
Это плоды суть незнанья,
Суть достиженья без средства,
Путь, где, идя, не придешь.
Соотношения множить,
Это — прикованность к средству,
Вещь для души брать основой,
Это неволя есть чувств.
Восемь таких умозрений
В смерть и рожденье влекут нас.
Пять состояний есть в мире,
Так недоумки твердят:
Тьма, наряду с ней безумье
И сумасшествие также,
Гневная страсть рядом с ними,
Робостью схваченный страх.
Лик сумасшествия — похоть,
Из заблуждения — гневность,
Страсть — из безумной ошибки,
Сердце трепещет, в нем — страх.
Так недоумки глаголют,
Пять означают желаний;
Корень же скорби великой,
То, в чем рожденье и смерть,
Жизнь, что кипит пятерично,
Точка начальная вихря,
Водоворот изначальный,—
Явственно вижу,— есть Я.
Силою этой причины
И возникает повторность,
Узел рожденья и смерти
Связан и вяжется ей.
Если мы правильно смотрим
И в различении точны,
Четверократна возможность,
Чтоб из цепей ускользнуть:
Мудрость и свет зажигая,
Борешься с мраком незнанья,—
Делая свет очевидным,
Гонишь утайную тьму,—
Эти четыре постигнешь,
Можешь избегнуть рожденья,
Старости можешь не ведать,
Не проходить через смерть.
Раз победили рожденье,
Старость и смерть,— мы достигли
Места конечных свершений,
Где невозбранный покой.
Браманы, эту основу
С чистою жизнью сливая,
Много о ней говорили,
Миру желая добра».
Это услышав, царевич
Араду вновь вопрошает:
«Молви, как средства зовутся,
В чем невозбранный покой,—
Чистой в чем жизни есть свойство,
Должное время какое
Для совершенья той жизни,—
Это, прошу, изъясни».
Сутрам и Састрам согласно,
Арада молвил подробно:
«Раз обопрешься на мудрость,
В этом и средство твое.
Все ж я беседу продолжу.
Прочь от толпы удаляясь,
В мире живя как отшельник,
О подаяньи прося,—
Твердо блюдя благолепность,
В правом живя поведеньи,
Мало желая и зная,
Как воздержанье принять,—
Все принимая как пищу,
Хочешь ли ты иль не хочешь,
В Сутры и Састры вникая,
Мир тишины возлюбя,—
Явственно ведая свойство
Страха и жадных желаний,
Членами правя умело,
Ум в безглагольном смирив,—
Ты содвигаешь печали,
Ты прикасаешься счастья,
Первая это дхиана,
Первый изведан восторг.
Первый восторг получивши
И просветленье познавши,
Внутренним ты размышленьем
Мысли единой служи.
Сорваны путы безумья,
Ум лишь от мысли зависит,
В небе, где Брама, за смертью,
Ты, просветленный, рожден.
Средство свое применяя,
Дальше идешь в просветленьи
И во вторичном восторге,
В небе Абхасвары ты.
Средство свое применяя,
Третьей дхианы доходишь,
Новое примешь рожденье
В небе Субхакристны ты.
Этот восторг оставляя,
Прямо в четвертый восходишь,
Скорби и радости бросив,
К вольности духом идешь.
Здесь ты в четвертой дхиане,
В небе ты Врихата-фаля
Это — обширное небо,
Это — вместительный плод.
Все восходя в отвлеченьи,
В мыслях держа внетелесность,
В мудрости шествуя дальше,
Бросишь четвертый восторг.
Твердо продолжив исканье,
Свергнув желание лика,
В теле почувствуешь всюду
Вольность и с ней пустоту.
То ощущенье окрепнет,
Усовершенствуясь точно,
И в пустоте развернется
Веденья полный простор.
Тишь изнутри получивши,
«Я» отпадает как помысл,
Жизнь в невещественном примешь,
Мнимость познав вещества.
Твердость зерна раздробивши,
Стебель восходит зеленый,
Птица умчится из клетки,
Мы — из телесных границ.
Выше, чем Браман, взнесенный,
Признаки тела отбросив,
Все ж ты еще существуешь,
Мудрый, свободный, вполне.
Ты вопрошаешь о средствах,
Как ускользнуть в эту вольность?
Раньше я молвил: «Узнает,
Если кто в вере глубок».
Джаигисавья, и Вридха,
Джанака, мудрые Риши,
Правды ища той дорогой,
Освобожденье нашли».
Это услышав, царевич
В духе те мысли проверил
И, досягнув до влияния
Жизней, что были пред тем,—
Снова продолжил беседу,
Так вопрошая и молвя:
«Цепь этих помыслов мудрых
Мыслью своей я вобрал.
То, что ты строишь, есть цельность,
Эти основы глубоки
И далеко досягают,
В этом я нечто узнал.
Знание взяв за причину,
Мы еще все не у цели,
Но, понимая природу,
Все разветвленья ее,
Ты говоришь- мы свободны,
Вольности мы достигаем,—
В этом законе рожденья
Новый закон есть в зерне.
Душу соделавши чистой,
«Я» возведя в очищенье,
Ты говоришь мне, что в этом
Освобождения «путь.
Если причину мы встретим
С действием вместе,— в слияньи
Этом возврат есть к рожденью,
К сложным препонам его:
В семени скрытый зародыш
Может огнем и водою,
Может землею и ветром
Видимо быть истреблен,—
Встретя же, силой стеченья,
Благоприятность условий,
Он оживет, без причины
Явной, желаньем влеком.
Также и те, что достигли
Той предположенной воли,
В помысле «Я» сохраняя,
Мысль о живых существах,
Все не достигли до цели,
Нет им конечной свободы,
Прошлое тонко влияет,
Сердце — в несчетности лет.
Ты говоришь, что свобода
От ограниченной жизни
С нами, когда мы отбросим
Самую мысль о душе.
Как же распустишь веревки,
Душу связавшие прочно?
Если ты свойствами связан,
Где же тут вольность тогда?
Гуна и гуни — два слова,
Свойство, предмет — два понятья,
Разны они в представленьи,
Но по основе — одно.
Если ты скажешь, что можешь,
Свойства предмета отнявши,
Самый предмет не разрушить,
