— Эй, слуги, подведите этого странника ко мне!
Приблизившись к трону, Хатем увидел прельстительную девушку, лицо коей, словно полная луна, излучало дивное сияние, и несравненная ее красота приводила в любовный трепет всякого, кто имел счастье ее лицезреть. Однако в облике ее не было ни доброты, ни девичьей стыдливости. Хатем поклонился ей подобающим образом и почтительно остановился у подножья трона.
— О юный странник, — молвила дочь шаха, — при виде твоей красоты в сердце моем возгорелся любовный пламень!
И она взяла Хатема за руку и усадила его на трон, сама же примостилась рядом на золотом курси и, обратясь к своей кормилице, сказала:
— О матушка, много прекрасных юношей побывало у нас, но ни один не пришелся мне по нраву. Этот же пленил мою душу, ибо лицо его излучает шахское сияние и весь его облик царственный. Жаль, что и его ждет печальная участь.
— О юная моя госпожа! — отвечала кормилица. — Что заставляет тебя всем чинить зло? Зачем ты губишь безвинных людей? Как можно пресечь твои злые деяния? Может быть, сей, достойный твоего благоволения, юноша сумеет ответить на твои вопросы.
— О каких злых деяниях шахской дочери говоришь ты? — спросил Хатем, обратясь к кормилице.
— О юноша, — отвечала та, — каждый раз с наступлением полночи этой девушкой овладевает безумие. Она начинает биться головой о стену и несет нечто несусветное. Во время приступа безумия желающим получить ее руку странникам она задает три вопроса. Те же не могут на них ответить и по ее приказу лишаются жизни. Более мне ничего неведомо, ибо меня при том не бывает.
Хатем горестно вздохнул:
— Делать нечего, придется дожидаться полночи. Там будет видно, ждет ли меня достойная жизнь или бесславная смерть.
В ответ на приглашение малики отведать изысканные яства, Хатем сказал:
— Эй, слуги, уберите все эти яства. Меня обуревает страх и неизвестность, а мысли о еде не идут на ум. Главное сейчас — во что бы то ни стало выжить, все же прочее — потом.
Когда наступила полночь и все слуги разошлись по своим местам, а дочь шаха осталась наедине с Хатемом, она стала метаться из угла в угол и выкрикивать нечто несусветное, а потом, успокоившись, обратилась к Хатему с такими словами:
— О юный странник, зачем ты пожаловал сюда: разве тебе не дорога жизнь? Слушай мои вопросы и постарайся на них ответить, не то придется тебе отдать свою душу Аллаху.
— О творящая зло, я готов выслушать твои вопросы.
Девушка спросила:
— Где обретается капля, из коей зарождается живая особь?
— Эта капля суть семя человеческое, и обретается она в человеке.
— Какой сладкий фрукт пребывает среди людей и постоянно служит им утешением?
— Тот сладкий фрукт — дети. В них и утехи и надежды людские.
— Что на свете никого не минует?
— Смерть, ибо в том проявляется воля Аллаха.
Услышав ответы Хатема, девушка погрузилась в раздумье. По прошествии некоторого времени ее начала трясти лихорадка, и она упала на ковер. И тотчас на середину зала выползла огромная черная змея и бросилась на Хатема. Хатем понял, что змея хочет его ужалить, и взял в рот ожерелье пери и устремился навстречу той змее. Схватив змею за шею, он стал изо всех сил душить ее. Мало-помалу змея ослабла, а потом, обессиленная, распласталась на полу. Хатем свернул ее в клубок, спрятал в золотой сосуд и зарыл в углу зала и как ни в чем не бывало снова уселся на троне.
Когда миновала полночь, шахская дочь опамятовалась и, закрывшись покрывалом, молвила:
— О юноша! Как ты сюда попал и почему сидишь на троне?
— О творящая зло, — отвечал Хатем, — разве ты забыла? Ведь вчера вечером ты усадила меня на трон, сама же примостилась рядом на золотом курси и сказала, что любишь меня и не можешь без меня жить. Твоя кормилица и слуги тому свидетели. Ныне же сокрыла от меня свое лицо.
Шахская дочь испугалась речей Хатема и стала громко звать кормилицу.
Когда же явилась кормилица и увидела радостно улыбающегося Хатема и стыдливо поникшую дочь шаха, она догадалась, что Хатем разрушил злые чары, коими была околдована девушка, и несказанно обрадовалась этому.
Между тем дочь шаха строго спросила кормилицу:
— О матушка, как удалось этому юноше уцелеть?
— О душа моя, — отвечала кормилица. — Сей мудрый и благородный юноша избавил тебя от безумия и погасил сжигавшее твою душу пламя злобы, тем самым очистив ее от греховных помыслов. Теперь, слава Аллаху, никому из влюбленных в тебя странников не грозят ни смерть, ни мученья. Скажи мне, дитя, что с тобой было?
— О матушка, правду обо мне может тебе поведать сей юноша. Я же чувствую, что избавилась от злых чар и ко мне вернулись доброта и застенчивость.
— О мудрый юноша, — сказала кормилица, обратясь к Хатему, — расскажи мне, что произошло нынешней ночью, как тебе удалось освободить нашу малику от безумия?
— О кормилица, — молвил Хатем, — об этом я могу поведать одному только шаху.
Приближенные тут же доложили шаху, что пришлый юноша освободил его дочь от злых чар и что вернулись к ней доброта и застенчивость. Однако обо всем происшедшем нынешней ночью тот юноша согласен рассказать только шаху и никому иному. Услышав эти слова, шах возрадовался великой радостью и поспешил к своей дочери. Увидев, что та сидит, сокрывшись за завесой, шах возблагодарил Аллаха и, обратясь к Хатему, сказал:
— О благословенный юноша, как удалось тебе уцелеть и что сделал ты, чтобы избавить мою дочь от злой напасти?
Тут Хатем поведал шаху и о том, как девушкой овладело безумие, и о том, как ответил он ей на вопросы, и о черной змее, и об исцелении малики. А напоследок сказал:
— Твоя дочь, шах, находилась во власти злого джинна. Он полюбил ее и, являясь к ней в облике змеи, понуждал изводить всех влюбленных в нее юношей.
— А теперь поведай мне, кто ты родом и кто твои предки? — обратился к Хатему шах.
И сказал Хатем:
— Имя мое Хатем ибн-Тай, я шахзаде Йемена. — И добавил: — Отныне твоя дочь обрела здоровье, а город — покой.
— О великий йеменец. Некогда я дал обет, что человеку, коий избавит мою дочь от злых чар, я отдам ее в жены. Если малика пришлась тебе по сердцу, я готов сдержать свое слово.
Хатем почтительно склонился перед шахом и сказал, что с радостью принимает его предложение. Повелел шах украсить город, двор и пиршественный зал богатыми коврами, и молодых соединили брачными узами. Когда же свадебные торжества закончились, Хатем остался в покоях своей молодой жены, и они предавались блаженству в течение трех месяцев. По прошествии трех месяцев Хатем поведал ей всю свою историю и, рассказав о любви шахзаде Мунира к малике Хуснбану и о том, что путь его лежит ныне в страну Чин, просил на время его отпустить. На прощанье Хатем сказал:
— О луноликая малика! Если мне суждено остаться живым, то, закончив все дела, я вернусь, и мы станем наслаждаться радостью жизни. В противном случае дознавайся обо мне у меня на родине в Йемене. Вот тебе талисман, в коем перечислены мои предки до седьмого колена. Храни его и, если у нас родится сын, надень этот талисман ему на руку и нареки его Хуррамшахом.
С этими словами Хатем отправился в странствие. Оставив позади много путей и дорог, он достиг страны Чин и, ступив на ее землю, спросил, где находится квартал торговцев. Придя в тот квартал, он отыскал дом купца Юсуфа и просил позвать его внуков. Услышав, что Хатем прибыл из дальних краев и принес им поклон от их деда Юсуфа, они стали смеяться.
— Не напился ли ты, брат, какого-нибудь дурманящего напитка? — спросили они. — Со времени гибели нашего деда прошло столько лет, что сейчас уже доживают свой век его потомки из второго и третьего колена, как же ты можешь принести нам от него весть?
— Мне понятно ваше неверие в истинность моих слов, — сказал Хатем, — ибо до сей поры никому не удавалось получить вести от усопшего. Один Аллах волен вернуть к жизни мертвого и лишить ее живого. Однако если бы ваш дед не рассказал мне о вас, то откуда мог бы я знать, что вы живете на свете и обитаете именно здесь?!
И еще добавил:
— У меня есть доказательства, кои развеют ваши сомнения.
— Мы готовы тебя выслушать, — отвечали они.
И Хатем поведал им следующее:
— О братья, купец Юсуф сказал мне, что под полом маленькой комнатки, где он некогда обитал, зарыт никому неведомый клад, и там много золота и драгоценностей. Он поручил мне вырыть тот клад и разделить его на четыре части. Одну часть отдать вам, остальные же раздать бедным и хворым. Этим, сказал мне Юсуф, он хочет искупить свои земные грехи и снискать благорасположение Аллаха в потустороннем мире.
После этого Хатем поведал потомкам Юсуфа о тяжких муках и горьких сожалениях их деда.
— Теперь мы тебе верим, однако можем ли мы распорядиться кладом, не имея на то соизволения шаха?
