href="ch2-236.xhtml#id226" class="a">[236], либо о тех чудесах, которые имели место в стране греческой с царем-язычником Юлианом? — как поразило его копье небесное и собрались воины греческие и поставили царем Иовиана [237], а он не принял этого, покуда не сокрушил идолов и не воздвигали кресты, и лишь после этого возложили на него царский венец. /
161/ То ангел небесный вознес венец и возложил его на главу Иовиана — истинного государя. И звучал глас небесный, который вещал царю персидскому Хосро-Тангу [238]: «Прекратите войну против Иовиана, ибо мощью креста он неодолим» [239]. И с тех пор стали друзьями царь и Хосро до скончания дней их.
Или же памятны вам, наследникам оных Аршакунианов армянских, питиахшей Бивритианов, деяния Григория Парфянина и супротивника его Трдата Аршакуниана [240] — как пал он от гордыни своей и превратился в вепря? Однако Григорий обратил его и с той поры сделался он тружеником церкви. И потому как был Трдат герой, плечами своими воздвиг он великую церковь [241]. Вы же исконные жители Картли — родичи царей картлийских, ныне поставленные правителями от нас, царей в родстве восходящих к Неброту, что явился на земле прежде других царей и мощью своею укрощал льва, словно агнца и на бегу ловил онагров и диких козлов. И потому как возросла мощь его — покорились ему все колена Ноевы, доколе не воздвиг он град, камень коего он сделал камнем золотым и основой серебро и оградил его кирпичом и известью, а перемычки врат и окон создал из яхонта и изумруда, и от света их в бессилии отступала ночь. А внутри воздвиг он храмы и башни, кои трудно вам представить, да и немыслимо припомнить всю премудрость его, которая далась ему, прежде чем воздвиг он лестницу в трехдневный путь и которую он водрузил на стене для восшествия ввысь. И пожелал он вознестись /162/ в небеса и узреть обитателей небесных. Но как только преступил рубежи воздушные и вступил в пределы звездные, — не выдержало строение его, ибо плавились золото и серебро, потому что с тех пор и поныне, сила огня в эфире мощно разгорается от вращения мира сего. И послышался ему оттуда зов семи сонмов небесных, от коего смутились люди. И стал человек в племени своем говорить всяк на своем языке и не стал человек внимать устам ближнего своего, и разбрелись.
А Неброту на языке персидском говорил: «Я есть архангел Михаил, что поставлен от господа владыкой Востока. Изыди из града сего, ибо господь покровительствует этому городу до наступления рая, что стоит подле строений твоих, между коими расположена гора из-за которой восходит солнце и вытекают две реки: Нил и Геон [242] А Геон несет из рая древо благовонное и травы, которые смешивают с мускусом [243]. А теперь ступай и поселись между двумя реками — Ефратом и Джилой [244] и отпусти племена те, кому куда заблагорассудится, ибо отпущены они богом. А царствие твое да будет над всякими царями, а в грядущие времена явится владыка небесный, узреть которого ты желаешь и который был отринут народами, и страх пред ним рассеет наслаждения мирские, цари покинут царства свои и обратятся в бедность. Тогда господь разыщет тебя в беде твоей и спасет».
И все покинули город и удалились. И оставил говорящих по-индски — в Индии, синдов — в Синде, римлян — в Риме, греков — в Греции /163/, агов и магогов — в Магугии, персов — в Персии; но главным языком остался сирийский. Вот те семь языков, на коих говорили до Неброта. Поведал я об этом потому, что отцы наши втайне держали то писание, а меня говорить о том вынудила ревность божия. После этого отец наш Мириан [245] воспринял благовествование Христово от Нины [246].
Или до пришествия Христова не платили пращуры наши дани, а с той поры, как греки воюют в иной стороне, не от этого ли мы ослабли? И он узрел Неброта в аду и спас его. Он и есть первый среди царей и (даже) Даниил [247] ему послушен, потому как Михаил [248] поставлен силой персов. И вы, о грузины [249], взгляните на чудеса эти, которые сотворила Нино. Или мнится вам, что господь предал греков? Большинство земель персидских они сокрушили и присовокупили себе, а нынче уже шестой месяц, как они узнали о походе нашем, и выступил кесарь, ибо оповестили его о нашем приходе и уж неподалеку от нас он, чтобы сразиться. И ныне всякий род да послужит богу и утешит страдания свои в церквах».
Высказав все это, разослал глашатаев, чтобы вывести всех монахов из убежищ, отпустить пленных, чтобы отправились, кому куда благоугодно. И вышло множество священников и диаконов, монахов и энкратитов [250] из пещер и скал, а более — из города Понтийского [251], ибо осаждали тот город почти четыре месяца.
И бы ю среди них два человека: священник Петр, из учеников Григория Богослова, ибо он священствовал на могиле его, и монах Самуил. /164/ И предстали пред Вахтангом — благодарить его за волю полоненным и освобождение церквей и священников. И по завершении молитвы царь смилостивился и проведал их и велел привести всех пленников и монахов, освобожденных им немощных, ибо все эти убогие пребывали за городом. Выдал он тем убогим мулов, а отрокам по три драхкана и отпустил. А священника Петра и монаха Самуила оставил при себе.
А когда воины разошлись по своим шатрам и царь отправился вечерять, говорил царь Петру: «Богу было угодно это дело мое, ибо защитил я церкви и дал свободу пленникам».
Сказал Петр: «Говорить ли рабу твоему пред тобой дерзновенно или воздать хвалу ложную?».
Говорил ему царь: «Говори, ибо не ищу я ничего, кроме обличения, дабы избегнуть лжи».
Сказал Петр: «Пред господом церкви телесные — превыше храмов каменных Церковь каменная когда-либо да рухнет, но ее вновь воздвигнут из того же камня. Но уж коли рухнут церкви телесные — тут исцеление никому не под силу: ни врачевателю, ни царю. Так, какое множество людей живых ты поверг? Говорено о крови Авеля: всякая кровь смыта ноевым потопом, а за кровь Захарии, сына Баруха, было воздано полным позором евреям; об этом говорит Исайя: возьми и истреби всех детей его через Тита и Веспасиана. Или не читал ты книг Моисеевых: когда израильтянин стал прелюбодействовать с чуждым семенем,
