Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

Так как они с исключительной тщательностью до настоящего времени соблюдали это важное обстоятельство, то людям опытным и знающим очевидно и вполне определенно [известно], что с самого начала размножения рода и рождения детей Друга Аллаха, — да пребудет над ним молитва Аллаха! — и до [самых] наших дней, — а это составляет, приблизительно, четыре тысячи лет, — все пророки, цари и избранные вельможи из приверженцев [различных] религий и вероучений — были из рода его, [Авраама], и пребудут ими до дня всеобщего воскресения.

А Мухаммед, посол Аллаха, — да пребудут над ним и его потомством молитвы и приветствия! — есть свеча во всем этом роде, солнце неба этого семейства и заглавное украшение книги пророков, посредник всего сонма праведников, величайший, старейший и лучший из существ, сущность всего сущего, печать пророков и [лучший] из посланников [Аллаха]. Преславный и всевышний господь послал его для всей совокупности творений и обещал ему, что люди последуют его религии. По предвечному предопределению и по воле вечного было так, что если в какую бы то ни было эпоху из отдаленных эпох и в какое бы то ни было время из долгих времен случится среди народов ислама междуцарствие и раздор, что если они отклонятся и удалятся с проторенной стези древнего [божественного] закона, который есть прямой путь [к истине], то они станут заслуживающими наказания и достойными мучения, дабы они пробудились от сна беспечности, дабы протрезвились от опьянения высокомерием, дабы дело мусульманства вновь оживилось, дабы рынок божественного закона снова получил блеск и оживление, а основы ислама настолько бы упрочились, что это стало бы предметом зависти у предшествующих народов в минувшие годы. Владыка величия в [своей] извечной благости так предрешил, чтобы наставление на истинный путь людей, исповедующих ислам, было выполнено руками того рода, который будет признавать господа и исповедовать его единство, а не будет многобожником и врагом веры, чтобы в конце концов укрепление и устроение дел мусульманской общины было особенно активно вследствие могущества тех высокопочтенных племен, [потомков Авраама], чтобы с помощью благословения, [проистекающего] от прирожденного [им] исповедания единства [божия], они все вступили в веру ислама, чтобы они заповедали всем людям слушаться и повиноваться божественным повелениям и запрещениям божеским, чтобы они сами обязались выполнять постановления божественного закона, чтобы они приняли на себя ответственность и дали обет исполнения заповедей и обязательных требований [веры], чтобы дело ислама достигло такого положения, что благодаря их твердости и могуществу ни одному многобожнику не представлялось бы возможности осуждать эту религию, чтобы все от востока и до запада с нелицемерным единодушием сделались мусульманами, чтобы пророческие чудеса не изгладились и не потеряли своей силы в продолжение дней и в течение месяцев и лет, напротив того, чтобы, сколько ни прошло времени, основы той [веры] становились все более прочными, ее правила и начала все более упорядоченными, чтобы до [самого] конца мира и истечения длительности времени [счастливая] планета того государства постоянно восходила к высшей точке [небесного свода] и оказание [божественной] помощи мусульманской общине беспрерывно возрастало.

В подтверждение этого положения и для утверждения истины этой мысли решительным доводом и блистающим доказательством является следующее: после того, как основы положения мусульманства пошатнулись от потрясения, [вызванного] ниспосланными небом происшествиями, а твердый состав распорядка законов обратился в прах от пагубных [влияний] несчастных случаев [тех] дней, в данную пору, т.е. в месяцах семьсот второго года хиджры [195], в областях Ирана, который представляет собою лучшую часть населенных местностей мира, из блистательного рода потомков государя мира, Чингиз-хана, [подобно которому] всевышний творец с [самого] начала творения не создавал ни в один век и [ни в одну] эпоху столь могущественного, твердого [духом], внушительного видом, мощного, могущественного, величественного и всевластного падишаха и тысячеглазый небосвод никогда не видывал подобного ему обладателя счастливого созвездия, покорителя мира, всепроникающего своими приказами [повелителя], от детей и потомков которого появилось столько великих государей, и каждый [из них] покорил целые пояса мира и подчинил [своему] приказу бесчисленное количество городов и областей, так что [вся] площадь государства мира, от востока до запада и от севера до юга, оказалась во власти их могущества и в пределах их господства, и их всепроникающее повеление, подобно ветру, обходит все концы и пределы суши и моря, над душой и духом рода человеческого, — [из такого-то блистательного рода Чингиз-хана] настала очередь царствования и [обладания] престолом господства и величайшего владычества падишаху мира, султану султанов [этого] времени, сущности безопасности и мира, квинтэссенции человеческого рода, распределителю справедливости и благодеяний, наследнику соломонова трона, высоко возносящему знамя мусульманства, жемчугу моря могущества, солнцу небосвода счастья, месту проявления божественного деяния, источнику бесконечной милости, обладателю царств божественного промысла, идущему путями искания истины, солнцеподобному Джемшиду [196], хакану, высоким саном [схожему с] Сатурном, справедливейшему падишаху, совершеннейшему блюстителю вселенной, абсолютному властелину, государю ислама, тени божества [на земле], помогающему вере Аллаха, — султану Махмуду Газан-хану, — да сделает вечным Аллах его владычество! — [происходящему] из среды потомков Чингиз-хана, кои являются властелинами султанов [всей] земли и [в данное] время. Он почтен совершенством знания, мудрости и гениальности, изобилием разума, понятливости, проницательности, избытком могущества, величия и умения властвовать; чрезмерностью храбрости, прозорливости и остроумия; славою [о своей] справедливости и бесстрашием, обладанием изобилия щедрости и благосклонности, в высокой степени способностью управлять государством и редкостной опытностью в государственных делах, культивированием юсуна и ясака [197], улучшением знаний этического порядка и возбуждением [к себе] зависти знаменитых государей и могущественных властелинов. Он надел ярмо покорности на шеи [всех] гордецов мира и кичащихся своим величием, подчинив их своим повелениям. При ясности его ума, разрешающего [все] трудное, при блеске его суждения, украшающего царства, никакая тонкость и деталь из тонкостей науки и деталей мудрости не может остаться скрытой [от него] под завесою сомнения; при совершенстве изящества его стиля и красноречия у великих и превосходных ученых и мудрецов нет возможности ни для вопроса, ни для ответа: он — редкость нашего времени и светило мира, превзошел весь мир и [всех в нем] живущих в познании науки о правилах общежития и [в знании] разнообразных искусств.