находили [все] это [достаточным], пока не изучили во всех подробностях истинного положения сведений о них, их памятниках и их рассказов так, как это было, хотя все племена и ответвления тюрков и монголов сходны между собою и прозвание всех первоначально было одно; однако, монголы представляли собою категорию тюрков, и между ними имеются большие различия, о которых будет сказано [ниже] в своем месте. Это различие [между монголами и тюрками] было причиной того, что повествования о них и их история не дошли в достоверном виде до этих стран [т.е. до Ирана].
Когда же пришла очередь ханствования и господствования над миром Чингиз-хану, его знаменитому роду и его великим преемникам, то они замирили и сделали покорными себе все государства населенной части мира, [состоящей] из Северного Китая и Южного, из Индии и Синда, Мавераннахра и Туркестана, Сирии и Византии, стран асов и урусов, черкесов и кипчаков, келаров и башкир, — короче говоря, все то, что простирается от востока на запад и с севера на юг.
В прежние времена некоторые из великих людей века и ученых эпохи привели [нам] немногие противоречивые [данные] из обстоятельств завоевания вселенной, покорения крепостей и владычества Чингиз-хана и его знаменитого рода, а равно о верованиях монгольских царевичей и эмиров — все по причине отсутствия у них [надлежащей] осведомленности о точном положении дел и по ничтожности знания [у них] о важнейших и главных фактах этой [всей] истории.
Однако век за веком достоверная история [монголов и тюрков] была записана на монгольском языке и монгольским письмом, но не была собрана и приведена в порядок; в виде разрозненных разделов [ее хранили] в сокровищнице [ханов]. От прочтения посторонних лиц и [даже своих] хороших людей она была скрыта и утаена: ее никому не доверяли, [опасаясь], а вдруг [читатели ее] станут знающими и получат осведомление [о всех записанных в ней событиях].
Пока в настоящее время, когда шаханшахские корона и трон Ирана, являющиеся завистью всех государей мира, были осчастливлены благословенным бытием государя ислама, султана Махмуда Газан-хана, — да длится его царство! — [сей последний] по крайней возвышенности [своих] мыслей обратил внимание своего благословенного разума на то, чтобы все эти записи собрали и привели в порядок. Он соизволил дать [свое] славнейшее указание [в том смысле], чтобы раб ильханского государства, уповающий на божественную милость, составитель этого труда, Фазлуллах сын Абу-л-Хайра, по прозванию «Рашид, Хамаданский врач» — да улучшит Аллах его положение и да охранит его от [всего] того, что [вредит] его репутации! — все летописи о монгольском происхождении и генеалогии всех тюркских племен, родственных монголам, и разъединенные рассказы и повествования о них, которые находятся в цветущих [государственных] казнохранилищах, а некоторые вверены эмирам и приближенным его величества, и до последнего времени ничья рука не дерзала собрать их воедино, никому еще не споспешествовало счастье привести их в порядок, и каждый историк добрую половину из них передавал без знания истинного положения со слов народа таким способом, который больше всего соответствовал вкусу историка, действительность же совершившегося никому не была известна и [никем] не проверена, — [так чтобы вышеупомянутый Рашид, Хамаданский врач], подвергнув исправлению и критике, внимательному рассмотрению и [взвешиванию] точность свидетельств этих записей, собрал их и привел в [должный] порядок, изложив [все] в безупречных выражениях, и вывел прелестных невест ума и мысли, [порожденных] историями и достопамятностями [народа], до сих пор скрытых под покровом тайны, на открытую арену, [где бы они предстали] во [всем] блеске [своего] обнажения, а то, что будет сокращено или подробно не изложено в этих записях, то пусть он наведет об этом соответствующие справки у ученых и мудрецов китайских, индийских, уйгурских, кипчакских и других народов и у [их] знатных людей, потому что [представители] всех классов разных народов состоят безотлучно на службе его величеству, особенно у великого эмира, командующего войсками Ирана и Турана, руководителя государствами мира, Пулад-чинсана, — да продолжится [его] величие! Он же во всей населенной части мира не имеет равных себе [в осведомленности] о видах различных искусств, в знании происхождения |А 6б| тюркских племен и их истории, особенно [истории] монголов [207]. Чтобы были сделаны [также] позаимствования из исторических книг, кои имеют отношение к данной теме, так чтобы [вся история] от начала до конца стала известной и понятной как знатным людям, так и простонародью; чтобы достопримечательные положения и важнейшие происшествия и события, имевшие место во время возникновения монгольского государства, не исчезли и не изгладились [из памяти последующих поколений] по прошествии дней, месяцев и годов, чтобы они не стали скрытыми за завесою тайн. Дело в том, что в настоящее время о таких [минувших] делах никто не осведомлен и не посвящен в них; с течением времени молодые люди и подрастающее поколение, принадлежащие к семьям эмиров, остаются беспечными и беззаботными в отношении имен и происхождения их отцов, дедов и дядей по отцу и по матери, [а равно] о происшествиях [в их] жизни и об исторических событиях, которые произошли в минувшие времена. Как могло случиться, что [последующее] поколение и потомки великих людей каждого народа не знают и не имеют представления о течении жизни [своих] отцов, об их именах и об их происхождении? Особенно те, в отношении которых всевышняя истина проявила разного рода милости, споспешествуя большинству их великих дел, стала в них соучастницею, вложила поводья [управления] неукротимым миром в руки их желания и ввела в подчинение им [такие] близкие и дальние области, которые [до сего] не были подвластны могущественным падишахам и сильным ханам и про истории которых, подтвержденные многими свидетельствами и проверкою, и слышно не было, а данных о науках тех народов и [даже] одного [из них] и в помине не было. Когда же такое счастье [владеть подобными народами] выпало на долю славного рода Чингиз-хана, то ученым, мудрецам и историкам его величества, кои суть не отделимые от него частицы, облегчилось раскрытие и выяснение смысла [всего того, что до сих пор было в науке не известно о тюркских народах]. [Тем не менее], почему же оказалось возможным, что такое положение [продолжающейся неизвестности об исторических судьбах названных народов] остается в пренебрежении и забвении в такой степени, что всякий говорит и пишет [о них] на основании каких-то глупых россказней, не дойдя до сути дела?
Во всяком случае оживление доброго имени предков и возобновление воспоминаний о делах и словах предшествующих поколений не может быть осуществлено иначе, как через усиленные старания их избранных потомков и
