97. То, что поражает неприятной неожиданностью
Чистишь до блеска гребень для украшения волос, вдруг он за что-то зацепился — и ломается.
Экипаж перевернулся. Казалось бы, такое громоздкое сооружение должно было бы устойчиво держаться на колесах. Не веришь своим глазам! Это как сон — поразительный и нелепый.
Кто-то, нимало не смущаясь, сболтнет такую мерзость, что всем становится не по себе.
Всю ночь, всю долгую ночь до рассвета проводишь в ожидании: «Он должен прийти!» На заре забудешься неверным сном. Вдруг кар-р, кар-р! закричит ворона. Очнешься от дремоты и видишь: солнце уже высоко. Какая тягостная неожиданность!
Нечаянно покажешь любовное письмо как раз тому, кто не должен был бы знать о нем. Опомнишься — какой ужас.
Кто-нибудь бросает прямо тебе в лицо колкий намек, с уверенным видом рассуждая о том, чего не видел и не знает, а ты не можешь и словом возразить. Такое чувство, будто что-то внезапно опрокинулось.
Во дни празднества Госэти или Поминовения святых имен Будды вместо снега сыплет дождь с потемневшего сумрачного неба.
Ждешь с нетерпением праздника или иного торжества, как вдруг объявлено императорское Удаление от скверны. Все приготовления были закончены, но в последнюю минуту церемония отменена.
Пошлешь слугу за другом, ожидая, что он непременно прибудет. Может быть, тебе хочется заняться с ним музыкой или показать ему что-нибудь. Но вот посланный возвращается и сообщает: «Он занят, не сможет прийти». Как не пожалеть об этом!
Чтобы посетить храм или полюбоваться красивым видом, дамы, примерно одного и того же звания, отправились вместе из дворца, где они служат.
Дамы не наряжались в лучшие платья: осторожность не мешает в дороге. Но края их одежд красивыми волнами выбегают из-под занавесок экипажа. Увы, восхищаться некому!
Никто из знатных людей не встречается на дороге, ни на коне, ни в экипаже. Какая досада!
«Уж хоть бы простолюдин какой-нибудь попался», — вздыхают дамы. Очарованный их изяществом, он стал бы, рассказывать о них своему господину. Все лучше чем ничего.
Не мудрено, что дамы в большом огорчении.
99. Помню, зто случилось во время «Воздержания пятой луны»[197]…
Помню, это случилось во время «Воздержания пятой луны», когда императрица изволила пребывать в здании ведомства своего двора.
«Двойные покои» перед кладовой были с особой заботой украшены для богослужения и выглядели очень красиво, совсем по-новому.
С самого начала месяца стояла дождливая погода, небо хмурилось.
— Какая скука! — сказала я однажды. — Поехать бы куда-нибудь, где поют кукушки.
Дамы наперебой стали просить меня взять их с собою. Одна из них посоветовала отправиться к какому-то мосту возле святилища Камо. У этого моста — странное название. Не «Сорочий мост», по которому проходит небесная Ткачиха в ночь встречи двух звезд, но что-то в этом роде.
— Кукушки поют там каждый день, — уверяли одни дамы.
— И вовсе не кукушки, а цикады, — возражали другие.
В конце концов мы решили поехать туда.
Утром пятого дня мы приказали людям из службы Двора императрицы подать для нас экипаж и выехали из запретных для нас Северных ворот, надеясь, что в дождливую пору пятой луны никто упрекать нас не будет.
Экипаж был подан к веранде, и мы сели в него вчетвером.
— Нельзя ли подать еще один экипаж, — стали просить другие дамы, но императрица отказала.
Мы остались бесчувственны и глухи к их жалобам и тронулись в путь. Когда мы проезжали мимо конного ристалища Левой гвардии, то заметили там шумную толпу людей.
— Что происходит? — спросили мы.
— Состязание в стрельбе, — ответили слуги. — Всадники стреляют в цель. Не хотите ли поглядеть? — И мы остановили экипаж.
Нам сказали:
— Все начальники Левой гвардии присутствуют здесь во главе с господином тюдзё.
Но мы никого из них не увидели. Лишь кое-где бродили мелкие чинуши шестого ранга.
— Не очень-то интересно! Едем скорей! — воскликнули мы, и экипаж быстро тронулся дальше.
Дорога навеяла на нас приятные воспоминания о празднестве в храме Камо. На нашем пути находился дом а̀сона Акино̀бу[198].
— Остановимся здесь тоже, — сказала я. Экипаж иаш подвезли к дому, и мы вышли из него.
Дом имел совсем простой сельский вид. На скользящих дверях, обтянутых бумагой, нарисованы лошади. Плетеные ширмы. Шторы из водяной травы микури. Все как будто нарочно было устроено так, чтобы напоминать старину.
Бедное, тесное здание похоже на галерею, нет внутренних покоев, и все же какое очарование!
Молва не обманула нас. Кукушки пели так громко, что звон стоял в ушах. Но увы! Государыня не могла их услышать. Вот когда мы от души пожалели бедняжек, что не могли поехать с нами.
— Позвольте показать вам сельские обычаи, — сказал нам хозяин дома Акинобу, — это все, что я могу.
Он велел принести много колосьев растения, которое называется рисом. По его приказу пришли юноши, совсем не выглядевшие грязными, и несколько девушек из соседних деревень. С полдюжины из них молотили рис, а двое пустили в ход какое-то вертящееся приспособление[199], мне его никогда не доводилось видеть.
Работая, они пели странную песню.
Нам поневоле стало смешно, наши мысли рассеялись, и мы совсем позабыли, что должны сочинить стихи о кукушке.
Затем господин Акинобу приказал своим слугам принести маленькие столы, из тех, которые можно видеть на китайских картинах, и нам подали угощение. Но никто из нас ни к чему не притронулся.
— Боюсь, это простая деревенская стряпня. Но гости, что приходят сюда, обычно наседают на хозяина, хоть из дому беги. Требуют, подай им еще и еще. Они не церемонятся, как вы, — сказал господин Акинобу и начал усердно угощать нас.
— Попробуйте вот эти побеги молодого папоротника, — говорил он. — Я сам собирал их своими руками.
— Но в самом деле, — усмехнулась я, — как можете вы ожидать, что мы будем сидеть рядом в тесноте, как простые служанки?
— О, если так, я прикажу снять подносы со столов и поставить на пол. Вы, наверно, привыкли низко склоняться во дворце.
Пока челядь хлопотала, поднося нам блюда, явился один из наших слуг и доложил:
— Пошел дождь.
Мы поспешили к экипажу.
— Постойте, мне бы хотелось сложить стихотворение о кукушке здесь, на месте! — воскликнула я.
— Что там, сочините по дороге, — сказали мои спутницы, и мы сели в экипаж.
Слуги по нашему приказу наломали много веток унохана̀, осыпанных белыми цветами, и украсили занавески и кузов экипажа. Верх экипажа, словно кровлю дома, устлали длинными ветвями. Казалось, бык тащит за собою живую ограду из цветущих кустов.
Наши слуги с хохотом кричали:
— Вот здесь еще найдется местечко, и вот здесь!
Я надеялась, что кто-нибудь увидит нас на обратном пути, но нам изредка встречались только нищие монахи и простолюдины, о которых и говорить-то не стоит. Обидно, право!
Когда мы были уже недалеко от дворца, я вспомнила:
— Что ж, все так и пропадет впустую? Нет, о нашем экипаже должна пойти широкая слава.
Мы остановились возле «Дворца на Первом проспекте» и послали одного из слуг сказать от нашего имени:
— Здесь ли господин То-дзѝдзю[200]? Мы возвращаемся из очень любопытной поездки, слушали кукушек.
Слуга вернулся с ответом: «Сейчас выйду к вам, минутку, почтенные дамы!»
И добавил от себя: «Он отдыхал в покое для свиты. Торопится надеть шаровары».
Но мы не могли ждать, и экипаж помчался полным ходом к Земляным воротам.
Господин То-дзидзю поспешно надел парадный наряд и погнался за экипажем, завязывая пояс на ходу.
— Постойте, подождите! — кричал он. За ним босиком бежало несколько слуг.
— Погоняйте скорей! — крикнула я, и экипаж покатился быстрее.
Мы уже достигли Земляных ворот, когда господин То-дзидзю, задыхаясь, в полном изнеможении догнал нас. Только теперь он заметил, как украшен наш экипаж.
— Неужели в экипаже земные существа? Не могу поверить, — вскричал он со смехом. — Выйдите, дайте мне взглянуть на вас.
Слуги, прибежавшие с ним, очень забавлялись.
— А какие стихи вы сложили? — спросил он. — Дайте послушать.
— О нет! — отговорились мы. — Сперва прочтем государыне.
В этот миг дождь полил по-настоящему.
— И почему только над одними этими воротами нет кровли? — посетовал господин То-дзидзю. — До чего неприятно стоять здесь в дождливый день! Как я теперь пойду обратно? Когда я побежал за вашим экипажем, у меня в мыслях было одно: догнать вас. Я и не подумал, что попадусь людям на глаза. О, мне надо спешить назад! Скверное положение.
— Ну, полно! — сказала я. — Отчего бы вам не поехать во дворец вместе с нами?
