ещё тяжелее. Вот стихи, обращённые вполголоса к той, которая могла их понять:
– Тут она родилась,
Но больше сюда не вернётся.
С грустью гляжу
На сосны молодые побеги
В том же самом саду.
Но чувства переполняли сердце, и он промолвил:
– О, когда бы она,
Как эта сосна, долговечна,
Рядом со мною была!
Но там, в далёкой земле,
Нам пришлось разлучиться!
Многое трудно забыть, немало печалей на сердце – достанет ли слов их высказать?! Да и к чему! Порвать бы все эти записи скорей, чтобы и помину не было!
Митицуна-но Хаха. Дневник летучей паутинки. (Кагэро никки) [142]
Прошло то время, как не бывало. Теперь она блуждала по ветру, не прилепясь ни к единой опоре.
«Другие превосходят меня красотой и душевными дарами. Немудрено, что он пренебрегает мною», – думала она в бессонные ночи.
Она стала проглядывать старые романы, каких много ходит в свете, но нашла в них одни пустые небылицы.
«Быть может, даже история моей безотрадной жизни покажется внове, если я опишу её день за днём, – думала она. – Можно будет судить на моём примере, так ли завидна участь жены именитого человека. Всё неясно в моей душе: давно прошедшее и то, что было лишь вчера. Смогу ли я выстроить события в должном порядке?»
8-й год эры Тэнряку [143]
Итак, я умолчу здесь о происках светских любезников и начну свой рассказ с того времени, когда посватался ко мне Касиваги.
Люди его высокого ранга обычно посылают кого-нибудь замолвить словечко, скажем, молодую прислужницу, но он сам обиняком полушутливо завёл разговор с моим отцом.
Я дала понять, что разговор о столь неравном браке меня смущает. А он невзирая на то послал конного вестника стучать в ворота моего дома. Ни к чему было спрашивать, от кого прибыл посланный. Служанки мои подняли суматоху.
В смущении я не знала, как мне быть. Пришлось принять письмо. Но шуму стало ещё больше.
Бумага слишком простая для такого случая, почерк оскорблял глаза. Не похоже, чтоб так писал превосходный каллиграф, каким он слыл. В письме было только стихотворение:
Лишь голос молвы
Я слышу к моей печали.
Где ты, кукушка?
Далёкая, отзовись!
Хочу говорить с тобой.
Женщины нашего дома совещались между собой: «Как быть? Следует ли отвечать на письмо?»
Но моя мать, верная старинным обычаям, решила: «Всё же надо».
И я, повинуясь ей, послала «ответную песню»:
В безлюдном селе
Кому говорить с тобой?
Кто отзовётся?
Ты не бросай, кукушка,
Песню свою на ветер.
Это было началом. Он посылал мне письма вновь и вновь, но я не давала ответа. Вот, к примеру, стихи от него:
Как смутно на душе!
Где воды падают твои,
Беззвучный водопад?
Ищу и не могу найти
Сокрытый в тишине порог.
Я отговаривалась только для вида, сейчас, мол, напишу ответ, но он понял мои уловки. Вот его послание:
Как долго я жду!
Твержу в моём нетерпенье:
«Сейчас! Вот сейчас!»
Но снова медлит гонец…
Я безответно стражду.
Моя мать сказала мне:
– Это, наконец, неучтиво. Довольно ребячиться, ответь ему всерьёз.
Я поручила одной прислужнице, искусной в письме, сочинить пристойное случаю послание. Он и то душевно обрадовался и стал ещё чаще посылать мне стихи.
В одном из писем он высказал подозрение:
Прибрежный кулик,
Нет, не случайно исчезли
Следы на песке.
Уж, верно, здесь набегали
Волны повыше меня?
Но моя прислужница, отвечавшая вместо меня с деланной искренностью, сумела рассеять его тревогу.
Он продолжал забрасывать меня письмами. В конце одного из них можно было прочесть:
«Ваши слова, кажется мне, идут от сердца, но если вы и на этот раз не ответите мне собственноручно, это будет так жестоко.
Чья пишет рука,
Я различить не в силах
И всё же томлюсь.
Я жду письма от единой,
Кого не видать, не слыхать».
Так долгое время мы посылали друг другу письма, не пустые по значению.
Настала осень.
Вот что он написал мне:
«Возможно, кто-то стоит между нами. Как это тягостно. Я сильно встревожен, в чём дело?
В столице у нас
Не слышно стонов оленя
Осенней порой,
Так отчего же всю ночь
Сном не дано мне забыться?»
Я впервые ответила ему сама:
«Всю ночь не молкнут
На склоне горы Такасаго
Стоны оленей.
Но, говорят, даже там
Сморят сон поневоле.
Так почему же вы проводите бессонные ночи? Право, это странно».
Недолго спустя он вновь прислал мне стихи:
«Застава встреч».
Уже казалась близка
Желанная цель.
Увы! Я её не достиг
И безмерно печалюсь.
Я послала «ответную песню»:
Печалишься ты
Перед «Заставой встреч»,
Но слава идёт,
Будто всех неприступней
Застава «Не приходи».
Так посылали мы друг другу сердечные письма, и однажды утром – когда это было? – от него пришли стихи:
Как на реке Ои
Срубленные деревья
Ждут высокой воды,
Так я сумерек жду,
Реку слёз проливая.
Моё ответное письмо:
Сумерки скоро.
Как воды реки Ои,
Тревоги растут.
Они затопили меня:
Что, если ты не придёшь?
Письмо от него на третье утро:
В лучах рассвета
Исчезнут лишь капли росы.
Но отчего же,
Когда я прощался с тобой,
Казалось, жизнь отлетает?
Моё «ответное письмо»:
Роса мимолётна.
Но что же сказать о моей
Непрочной судьбе?
Я вверила участь свою
Прихоти зыбкой росинки.
Вот какие события произошли в моей жизни. Вскоре мне пришлось ненадолго уехать в чужие места.
