было с тем, что было у орошавшего из колодцев. И это [было] причиной рытья ими колодцев. А некоторые из последних выкопаны на глубину ста сорока локтей, некоторые — двухсот локтей и некоторые — от ста до шестидесяти. Но все те, где было меньше шестидесяти, не годились для овощей. /
63/ Область их тогда была [такова, что] когда кто-либо из них желал выстирать свои одежды, то выходили они после полудня, неся с собой ужин, и шли быстро до заката солнца или близкого к тому времени, и тогда достигали места, где можно было стирать одежду. А между стеною [дома] других и водою — около двадцати шагов. В селении тогда [было] семь царей — потомков царей израильтян, в их числе: Шапрут ибн Хишам, Зу-л-Иаман ибн Абд ал-Хаким, Зейр ибн Салам, Абдаллатиф ибн Сулейман, Малик ибн Айюб, Фадл ибн Мшар и Талиб ибн Йусуф. За каждым из них шло многочисленное войско, и у каждого царя с его войском были свои колодцы. И всякий, кто ошибался и поливал свои овощи из колодца не своего царя, возвращал соответствующую сумму царю — хозяину колодца, одинаково — был ли он свободным или рабом. У каждого царя было двенадцать тысяч конницы, что же до пеших воинов, которые шли на | [своих] ногах, то их не счесть.
Что же касается описания их [способа] рытья колодцев, то они, когда копали колодец и вынимали из него землю, строили колодезные борта из глины и камней. Потом приносили связки фашин из дерева, подобного [дереву тьебер-тьебер] [188], и клали их посреди колодца; затем приносили сосуды с маслом карите и выливали это поверх фашин. Потом на этом разжигали огонь, все плавилось и становилось подобно [жидкому] железу. Затем они оставляли это, пока оно не остывало, поливали тогда водой и вынимали часть золы, но часть не вынималась. При их способе копания [нужна] затрата больших средств, но овощам этой помянутой области не было подобных в земле ат-Текрура. И это — то, что дошло до нас.
Когда же Омар пришел, он желал построить ее, т. е. Тендирму (она названа была так только потому, что Омар тогда не нашел там никого, кроме одного сорко по имени Тенди; а у последнего была жена /64/ по имени Марма — их имена были сложены, и город назван по ним, а это “Тенди” и “Марма”) [189]. И когда Омар увидел сорко, то спросил его, что его [туда] заставило, прийти, и спросил его: “Как тебя зовут и из кого ты?” И тот ему ответил, сказав: “Мое имя — Тисиман, однако эти мои дети зовут меня Тенди, так как слышали они это из уст своей матери. Мое племя — зинджи Тембо, острова между Гао и Денди” [190]. А у него тогда было восемнадцать детей, в их числе одиннадцать — женского, а семь — мужского пола. Омар его спросил также, свободные ли [люди] зинджи Тембо или рабы. И он ответил: “Нет, [они] рабы шерифа Мулай Ахмеда в городе Марракеше” [191]. Омар спросил его, сколько он там лет [находится]. Сорко сказал: “Тридцать пять лет. Все, кого ты видишь из моих детей, родились здесь, кроме старшего, Айш-Тисима”. Канфари спросил: “Ты кого-нибудь здесь нашел, когда поселился?” Он ответил: “Тогда я нашел здесь лишь раба, глубокого старца: его волосы были белыми до красноты. Был он из последних оставшихся в живых израильтян, и я пробыл с ним здесь три года, а потом он умер у меня на руках”. Омар сказал ему: “Ты его расспросил об обстоятельствах этого города?” Тенди ответил: “Да, я его расспрашивал о его пище, о названии города и о его имени. А название города, название его — Бако, название же его озера — Фати [192], и оно прежнее название. Он мне сказал также, будто невольница-джинн, которую освободил ее господин, приносила ему поесть всякий раз, как он был голоден. И рассказал он мне о вещах, некоторые из коих я забыл”. И поднес Тисиман Омару в знак гостеприимства по отношению к нему свежей рыбы. /65/ А Омар и его люди оставались там девять дней и ели вместе с ним рыбу, пока не насыщались [193].
Затем начали строительство того города, и, [согласно] нашим разысканиям об обстоятельствах и годах [этого], был тогда второй год после девятисотого [9.IX.1496—29.VIII.1497]. Тогда имелось ровно сто зодчих, а имя их начальника было Вахб ибн Бари [194]. Они строили двадцать пять дней, [как] прибыл к Омару посланец брата его, аскии Мухаммеда, ранее завершения стены дворца Омара: аския повелевал Омару прибыть к нему. И повелел аския Мухаммед баламе Мухаммеду-Корей и бенга-фарме Али-Кинданкангай, чтобы оба они отправились в Тендирму и закончили строительство стен дворца кан-фари. Руководство же тем строительством было возложено на Арамидьи и его брата, бар-коя Букара-Дьогорани [195], сыновей денди-фари. Аския велел брату своему выехать в Гао и назначил его заместителем своим вместо себя. Затем аския Мухаммед начал приготовляться к хаджжу и посещению священного дома Аллаха, гробницы пророка, да будет над ним мир, и могил товарищей его, да будет доволен ими Аллах. И занялся он сбором средств и подготовкой к поездке: и призвал все края своей земли, потребовав продовольствия на дорогу и помощи. Он отправился в хаджж в месяце сафаре [29.IX—27.X.1497] после того, как ему были выплачены триста тысяч золотом, которые он взял у честного хатиба Омара из денег ши Али, бывших в распоряжении хатиба. Что же касается того, что находилось во дворце его в подземных кладах и ящиках, то [его количество] было велико. Вместе с аскией было восемьсот человек воинов, в их числе — его сын, аския Муса, хуку-корей-кой Али Фолен, Йой-Като Уакоре и вожди корей [196], вместе с бара-коем мансой Курой ибн Мусой, которого аския Мухаммед назначил наместником над землей Фара [197], когда Аллах даровал ему победу над ши Баро. С ним были также семеро из факихов его страны, среди них — альфа Салих Дьявара, Мори Мухаммед Хаугаро (а он тогда был глубоким старцем), альфа Мухаммед Таль, Гао-Закарийя, прозванный по своему санафа [198], Мори-Мухаммед, возводимый к Тененку, кадий Мах-муд-Ньедобого; и я был с ним, т. е. Махмуд Кати.
В рассказе о путешествии аскии встречаются чудеса, которые нам разъяснили его достоинства и достоинства обоих факихов — альфы Салиха Дьявара и альфы Мухаммеда Таля. А именно. [Однажды] аския шел со своей
