— Господин чэн-сян, разрешите мне поехать в Чэньцан и уговорить Хэ Чжао сложить оружие. Я давно служу вам и должен хоть чем-нибудь отблагодарить вас за все милости…
Это был советник Инь Сян.
— Как же ты сумеешь уговорить его? — заинтересовался Чжугэ Лян.
— Мы с Хэ Чжао уроженцы Лунси, — сказал Инь Сян. — И в детстве были друзьями. Я растолкую ему, в чем его выигрыш и в чем проигрыш. Он послушается меня.
— Хорошо, поезжай! — разрешил Чжугэ Лян.
Инь Сян верхом поскакал к стенам Чэньцана.
— Хэ Чжао! Твой старый друг Инь Сян приехал к тебе! — закричал он.
Воины, находившиеся на городской стене, вызвали Хэ Чжао. Ворота открылись, Инь Сян въехал в город и поднялся на стену.
— Говори, друг, зачем приехал? — спросил Хэ Чжао.
— Хочу поговорить с тобой, — отвечал Инь Сян. — Я служу в царстве Шу военным советником, и Чжугэ Лян относится ко мне с почетом. Он послал меня к тебе…
Хэ Чжао вдруг изменился в лице.
— Чжугэ Лян злейший враг нашего царства! Прежде с тобой мы были друзьями, а сейчас стали врагами: ты служишь царству Шу, а я — царству Вэй. Уходи из города! Не желаю тебя слушать!..
— Друг мой… — начал было Инь Сян, но Хэ Чжао повернулся к нему спиной и скрылся в башне.
Воины подхватили Инь Сяна, посадили на коня и вытолкали за городские ворота. Инь Сян, обернувшись, вновь увидел Хэ Чжао и, указывая на него плетью, воскликнул:
— Друг мой Хэ Чжао! Почему ты так суров?..
— Ты знаешь законы царства Вэй! — отвечал Хэ Чжао. — Наш государь милостив ко мне, и я готов за него умереть! Молчи! Скажи Чжугэ Ляну — пусть берет город штурмом! Я не боюсь его!..
Инь Сян возвратился в лагерь и доложил Чжугэ Ляну, что Хэ Чжао не дал ему и слова сказать.
— Попытайся еще раз поговорить с ним, — предложил ему Чжугэ Лян.
Инь Сян опять поскакал к стенам города и вызвал Хэ Чжао. Тот поднялся на сторожевую башню.
— Хэ Чжао, друг мой! Выслушай меня! — закричал Инь Сян. — Что ты держишься за какой-то жалкий городишко? Неужели ты думаешь сопротивляться несметным полчищам Чжугэ Ляна? Сдавай город сейчас же, а то позже будешь раскаиваться! Неужели ты пойдешь против воли неба? Понимаешь ли ты, в чем твоя выгода? Подумай!..
— Я уже сказал тебе свое решение! — отвечал Хэ Чжао, угрожающе поднимая лук и натягивая тетиву. — Довольно болтать! Уходи, пока цел!..
Инь Сян вернулся к Чжугэ Ляну и передал ему разговор с Хэ Чжао.
— Вот неотесанная дубина! — воскликнул Чжугэ Лян. — И он еще смеет оскорблять меня! Думает, я не смогу взять этот городишко!
Чжугэ Лян велел привести местных жителей и стал их расспрашивать:
— Сколько войск в Чэньцане?
— Точно сказать не можем, но приблизительно тысячи три, — отвечали жители.
— И такая капля собирается обороняться! — рассмеялся Чжугэ Лян. — Взять город немедленно, пока не подошла к нему подмога!
В войске Чжугэ Ляна были припасены «облачные лестницы». На площадке такой лестницы умещалось по десятку воинов. Кроме того, у каждого воина была короткая лестница, веревки и деревянные щиты. По сигналу барабанов войско пошло на штурм.
Хэ Чжао, стоя на сторожевой башне, приказал стрелять огненными стрелами, как только лестницы будут придвинуты к стенам.
Чжугэ Лян не ожидал, что противник подготовится к обороне и встретит его войско тучами огненных стрел. Лестницы воспламенились, воины гибли, объятые пламенем. Шуская армия отступила.
— Ну что ж! — говорил Чжугэ Лян. — Хотя лестницы мои и сгорели, но я протараню городские стены.
Ночью все тараны были наготове, и на рассвете под грохот барабанов войско вновь двинулось на штурм.
Однако Хэ Чжао тоже не терял времени даром. По его приказу на стенах были заготовлены камни с просверленными дырами, в которые были продеты веревки. Как только тараны придвинулись к стенам, по их крышам стали бить тяжелыми камнями. Так все тараны были выведены из строя.
Тогда Чжугэ Лян приказал воинам таскать землю и засыпать городской ров. А военачальник Ляо Хуа должен был за ночь прорыть ход под землей и провести свой отряд в город.
Но Хэ Чжао успел прорыть вдоль стен ров двойной глубины, и подземный ход оказался бесполезным.
Двадцать дней продолжалась осада, но город взять не удавалось. Чжугэ Лян задумался. Неожиданно ему донесли, что с востока на помощь врагу идет войско со знаменами, на которых написано: «Вэйский полководец Ван Шуан».
— Кто вступит с ним в бой? — спросил Чжугэ Лян.
— Разрешите мне! — вызвался Вэй Янь.
— Нет, ты стоишь во главе передового отряда, — отказал Чжугэ Лян. — Кто еще?
Вперед вышел военачальник Се Сюн. Чжугэ Лян выделил ему отряд из трех тысяч воинов.
— Кто еще? — опять спросил он.
— Пошлите в бой меня, — отозвался младший военачальник Си Ци.
Чжугэ Лян дал и ему три тысячи воинов. Опасаясь, как бы Хэ Чжао не предпринял неожиданную вылазку, Чжугэ Лян приказал отойти от города на двадцать ли и расположиться там лагерем.
Се Сюн вел свой отряд вперед. Вскоре они столкнулись с Ван Шуаном, и в первой же схватке Ван Шуан зарубил Се Сюна мечом. Воины его бежали без оглядки. Ван Шуан бросился преследовать бегущих, но налетел на Си Ци и тоже убил его. Разгромленный отряд вернулся в лагерь Чжугэ Ляна.
Встревоженный Чжугэ Лян выслал навстречу противнику военачальников Ляо Хуа, Ван Пина и Чжан Ни.
Вскоре шуские войска встретились с воинами Ван Шуана. Противники выстроились в боевые порядки друг против друга. Ван Пин и Ляо Хуа стали по сторонам своих войск, а на поединок с Ван Шуаном выехал Чжан Ни. Завязался яростный поединок, но противники не могли одолеть друг друга. Тогда Ван Шуан пустился на хитрость: он притворился побежденным и бросился бежать. Чжан Ни погнался за ним.
— Стой! — закричал ему Ван Пин, разгадавший хитрость Ван Шуана.
Чжан Ни поспешил повернуть назад, но Ван Шуан успел метнуть булаву «Летающая звезда», и она попала Чжан Ни в спину. Чжан Ни склонился на шею коня, и конь унес его к своим. Ван Шуан поскакал было за ним, но Ляо Хуа и Ван Пин стали на его пути.
Войско Ван Шуана перешло в наступление. Шуские войска потеряли много воинов убитыми и отступили.
Чжан Ни несколько раз рвало кровью. Он с трудом добрался до лагеря Чжугэ Ляна и рассказал ему о геройстве Ван Шуана.
А Ван Шуан тем временем подошел к Чэньцану, построил укрепленный лагерь с двойной стеной, обнес его глубоким рвом и занял оборону.
Дух шуских войск упал, Чжан Ни был ранен, и Чжугэ Лян, вызвав к себе Цзян Вэя, сказал:
— Нам нужно что-то придумать. Очевидно, по Чэньцанской дороге нам не пройти…
— Да, действительно, Чэньцан не возьмешь: Хэ Чжао обороняется стойко, на помощь ему пришел Ван Шуан, — согласился Цзян Вэй. — Пусть кто-нибудь из военачальников останется здесь, а другой прикроет нас от удара со стороны Цзетина, и мы обрушимся на Цишань. Тогда сам Цао Чжэнь попадет в наши руки.
Чжугэ Лян согласился с Цзян Вэем и приказал Ван Пину и Ляо Хуа занять малую дорогу, ведущую к Цзетину. Вэй Янь остался под Чэньцаном, а Чжугэ Лян, поставив Ма Дая во главе передового отряда и Чжан Бао во главе тылового, вступил с главными силами в долину Сегу и направился к Цишаню.
Сейчас мы оставим Чжугэ Ляна и обратимся к Цао Чжэню, который все еще не мог забыть, как в прошлом Сыма И перехватил его славу, и твердо решил на этот раз не прозевать. Цао Чжэнь прибыл в Лукоу и поручил оборону города Го Хуаю и Сунь Ли, а Ван Шуана послал на помощь в Чэньцан. Весть о том, что Ван Шуан убил двух военачальников Чжугэ Ляна, доставила Цао Чжэню немалую радость. В это время ему доложили, что в горной долине изловили неприятельского шпиона. Пойманного привели и поставили перед Цао Чжэнем на колени.
— Я не шпион, — вскричал неизвестный, — я послан к полководцу Цао Чжэню по секретному делу, но дорогой меня схватили дозорные. Мне приказано говорить с господином полководцем только с глазу на глаз…
Цао Чжэнь попросил всех удалиться.
— Я — доверенный военачальника Цзян Вэя, — продолжал воин, — и удостоился его поручения отвезти вам письмо.
— Где письмо? — спросил Цао Чжэнь.
— Вот оно… — Воин вытащил письмо из-под нижней одежды и передал его Цао Чжэню. Тот вскрыл письмо и начал читать:
«Провинившийся военачальник Цзян Вэй сто раз почтительно кланяется и обращается к великому ду-ду Цао Чжэню.
Долгое время служил я царству Вэй, но не по заслугам пользовался его милостями: неумело охранял пограничный город. Недавно я попался в ловушку, расставленную Чжугэ Ляном, с этого и начались мои беды. Но у меня нет сил забыть о своей прежней службе! Ныне Чжугэ Лян выступил в поход. Он уверен, что сражаться с ним будете вы. И я прошу вас во время боя притвориться и бежать, а я тем временем сожгу провиант и все запасы шуского войска. Как только увидите огонь, возвращайтесь и снова вступайте в бой. Вы захватите самого Чжугэ Ляна.
Не подвига я жажду — хочу лишь искупить свою позорную вину. Если вы согласны — дайте мне ваши указания».
