Между тем подчиненный Цао Шуану сы-ма Лу Чжи, не на шутку встревоженный происходящими в городе событиями, говорил военному советнику Синь Би:
— Не представляю себе, что может произойти в будущем, если Сыма И уже сейчас так распоясался?
— Не знаю, — ответил Синь Би, — но, по-моему, наш долг явиться со своим отрядом к Сыну неба.
Лу Чжи признал его совет разумным.
Перед уходом Синь Би решил поговорить со своей младшей сестрой Синь Сянь-ин и зашел к ней во внутренние покои.
— Что случилось? Куда ты так спешишь? — спросила Синь Сянь-ин, от которой не укрылся озабоченный вид брата.
— Сын неба уехал, а тай-фу надумал захватить престол! — ответил Синь Би. — Он уже запер городские ворота!
— Не говори глупостей! — уверенно сказала сестра. — Престол ему не нужен, он только хочет убить Цао Шуана!
— Ну, это еще неизвестно!
— Именно так и будет! Сыма И расправится с Цао Шуаном, в этом можно не сомневаться.
— Лу Чжи настаивает на том, чтобы мы с войском отправились к Сыну неба, — нерешительно сказал Синь Би. — Как ты думаешь, ехать мне?
— Это твой долг! — твердо произнесла Синь Сянь-ин. — Нет большей подлости, чем покинуть человека в беде!
Синь Би, наконец, решился. Вместе с Лу Чжи они собрали небольшой отряд, перебили стражу у городских ворот и бежали.
Бегство Лу Чжи и Синь Би доставило Сыма И немало тревог. Он приказал слугам доставить к нему Хуань Фаня, опасаясь, как бы и тот не сбежал. Но пока слуги добирались до дома Хуань Фаня, он уже собрался в дорогу и прощался с сыном.
— Батюшка, поезжайте через южные ворота! Мне кажется, там легче выбраться из города! — уговаривал сын.
— Хорошо, попробую! — на ходу бросил Хуань Фань и вскочил в седло.
Он поскакал к южным воротам Пинчанмынь. Ворота оказались запертыми. Их охранял воин по имени Сы Фань, некогда служивший мелким чиновником у Хуань Фаня.
— Открывай ворота! — закричал Хуань Фань, доставая из рукава бамбуковую дощечку и тыча ею в лицо воина. — Видишь указ? Я еду по поручению государыни!
— Не могу! Сначала позвольте прочесть указ! — пробормотал оробевший Сы Фань.
— Как ты смеешь? Ты мой чиновник!
Воину пришлось открыть ворота и пропустить Хуань Фаня. Выехав за ворота, Хуань Фань поманил к себе воина и, когда тот подошел ближе, сказал:
— Следуй за мной! Тай-фу поднял мятеж!
Хлестнув коня, Хуань Фань во весь опор поскакал прочь. Опешивший воин бросился было за ним, но не сумел догнать.
О бегстве Хуань Фаня донесли Сыма И.
— Эх, жаль! Ускользнул Кладезь премудрости! — досадовал Сыма И.
— Ну и пусть его! — махнул рукой Цзян Цзи. — Все равно нет от коня пользы, коль любит он одни бобы да теплое стойло!
— Вот что, — сказал тогда Сыма И, обращаясь к Сюй Юню и Чэнь Таю, — поезжайте-ка к Цао Шуану и скажите, что я не причиню ему вреда, если он передаст мне военную власть.
Как только Сюй Юнь и Чэнь Тай уехали, Сыма И вызвал дворцового сяо-вэя Инь Да-му и велел ему доставить Цао Шуану письмо от тай-вэя Цзян Цзи.
— Передай Цао Шуану, что я сохраню за ним должность, — напутствовал посланца Сыма И. — Мы с Цзян Цзи клянемся рекой Лошуй, что решились на такой шаг исключительно ради захвата военной власти. Иных намерений у нас нет!
Инь Да-му обещал исполнить это поручение.
О перевороте в столице Цао Шуан узнал в самый разгар охоты, когда он ястребом носился по полям, гоняясь за дичью. От этой вести он весь затрясся и едва удержался в седле.
Позабыв об охоте, он поскакал в лагерь. В этот момент дворцовый евнух, стоя на коленях перед Сыном неба, вручал ему доклад, привезенный из столицы от тай-фу Сыма И.
Цао Шуан быстро выхватил у евнуха доклад, распечатал и протянул приближенному сановнику императора, который прочитал его вслух:
«Да-ду-ду Западного похода, тай-фу Сыма И, трепеща от страха и почтительно кланяясь, смиренно докладывает:
Вернувшись из похода в Ляодун, я застал вашего батюшку императора Мин-ди на смертном одре. Он вызвал к себе вас, полководца Цао Шуана и меня. Я приблизился к его ложу, он взял мою руку и повелел мне заботиться о вас.
Ныне полководец Цао Шуан, поправ последнюю волю нашего покойного повелителя, сеет смуты в государстве и нарушает законы.
Пользуясь исключительной властью в столице и вне ее, он доверил своему сатрапу, дворцовому евнуху Чжан Дану, все таможенные и внешние дела царства; наделил его правом шпионить за каждым шагом высших сановников и следить за совершением священных жертвенных обрядов во дворце. С помощью лжи и клеветы он вызывает раздоры между двумя дворцами[110], между мужьями и женами, родителями и детьми. Поднебесная встревожена, люди таят страх перед грядущим.
Не это завещал вам покойный государь, не это наказывал он мне перед своей кончиной! С тех пор прошло почти десять лет, я уже состарился, но имею ли я право забыть о последней воле вашего батюшки?
Тай-вэй Цзян Цзи и шан-шу Сыма Фу считают, что у Цао Шуана нет верноподданнических чувств и братья его не должны командовать дворцовой охраной.
Я явился во дворец Юн-ин и обо всем доложил вдовствующей императрице; она повелела мне написать вам доклад и действовать.
Спеша выполнить приказ государыни, я отстранил от должности Цао Шуана и его братьев и ожидаю, когда они явятся ко мне с повинной. Если они будут медлить под тем предлогом, что охраняют вас, государь, в путешествии, я заставлю их повиноваться мне с помощью военного закона.
Войска мои готовы ко всяким случайностям и стоят у плавучих мостов через реку Лошуй.
Почтительно докладываю вам об этом».
Сановник умолк. Вэйский правитель Цао Фан подозвал Цао Шуана:
— Правильно ли написал тай-фу? Можете вы опровергнуть его обвинение?
Растерянный Цао Шуан бросил взгляд на братьев:
— Посоветуйте, как поступить?
— Помните, я отговаривал вас от поездки на эту охоту? — с укором произнес Цао Си. — Вы мне не вняли, и вот вам плоды! Сыма И хитер как лиса. Что можем сделать мы, если самому Чжугэ Ляну не удавалось его перехитрить? Принесем повинную, быть может он нас пощадит.
В это время в лагерь прибыли военный советник Синь Би и сы-ма Лу Чжи, и Цао Шуан решил, прежде чем принять решение, поговорить с ними.
— Лоян словно в железном кольце, — сообщили Синь Би и Лу Чжи. — Войска тай-фу заняли мосты через реку Лошуй, проникнуть в город незамеченным невозможно.
Цао Шуан призадумался. Тут в шатер с криком вбежал Хуань Фань:
— Тай-фу изменил! Просите Сына неба немедленно укрыться в Сюйчане и созывайте войска!
— Наши семьи в Лояне, — оборвал его Цао Шуан. — Было бы безумием оставить их на произвол судьбы, а самим куда-то бежать!
— Дурак — и тот, умирая, надеется на жизнь! — воскликнул Хуань Фань. — А вы сами идете на смерть! Сын неба здесь — обратитесь к Поднебесной с воззванием о помощи. Кто посмеет вам отказать?
Не зная, на что решиться, Цао Шуан закрыл лицо руками и безудержно зарыдал.
— Уезжайте в Сюйчан! — убеждал Хуань Фань. — Дорога туда займет не больше половины ночи. Зато в Сюйчане есть большие запасы провианта, там можно продержаться несколько лет. Вы скажете, что у вас нет войска? Не страшно! Призовите в армию население южных областей. Печать да-сы-ма со мною. Действуйте быстро. Промедление — смерть!
— Не торопите меня! Дайте все хорошенько обдумать! — взмолился Цао Шуан.
Вскоре из столицы в лагерь Цао Шуана прибыли ши-чжун Сюй Юнь и шан-шу-лин Чэнь Тай.
— Тай-фу считает, что вы пользуетесь слишком большой военной властью, и требует, чтобы вы сложили с себя полномочия, — сказали они. — Больше ему ничего не нужно от вас. Если вы принимаете его требование — можете спокойно возвращаться в Лоян.
Цао Шуан молчал. Дворцовый сяо-вэй Инь Да-му, который прибыл почти следом за Сюй Юнем и Чэнь Таем, обратился к нему:
— Тай-фу клянется рекой Лошуй, что не причинит вам вреда! Вот письмо тай-вэя Цзян Цзи. Сложите с себя военную власть и возвращайтесь домой.
Добрые слова Инь Да-му убедили Цао Шуана.
— Довольно разговоров! — прикрикнул он на Хуань Фаня. — Дело спешное! Будем медлить — пропадем!
Всю ночь сомнения терзали Цао Шуана. До самого рассвета просидел он в шатре, положив на колени обнаженный меч и проливая горькие слезы.
Утром в шатер вошел Хуань Фань.
— Что вы решили? — спросил он.
— Войска подымать не будем! — сказал со вздохом Цао Шуан и бросил на землю меч. — С меня хватит! Оставлю должность и буду хозяином у себя в семье.
С горестными причитаниями Хуань Фань покинул шатер.
— Цао Чжэнь славился умом, а сыновья его, поистине, — глупые свиньи! — восклицал он сквозь душившие его слезы.
Сюй Юнь и Чэнь Тай потребовали, чтобы Цао Шуан возвратил Сыма И пояс и печать полководца. Цао Шуан беспрекословно подчинился их требованию. Но чжу-бо Ян Цзун уцепился за пояс и в исступлении выкрикивал:
— Что вы делаете, господин мой! Отказ от военной власти равносилен для вас сдаче на милость врага! Вас казнят на базарной площади!
