Поэтическая антология - Манъёсю

Лишь потому, что много глаз людских,
Мы не встречаемся с тобою.
Но даже в сердце, я не скрою,
Нет мысли у меня
Тебя забыть!

И даже в лжи
Всегда есть доля правды!
И, верно, ты, любимая моя,
На самом деле не любя меня,
Быть может, все-таки немного любишь?

Я развязал свой шнур в надежде,
Что хоть во сне
Увидимся с тобой,
Но, видно, ты о встрече не мечтаешь,
Поэтому и в снах не снишься мне.

Ведь даже дерево безгласное и то
Цветы обманные адзисаи имеет,
Что могут обмануть и жителей села,
Таких искусных, как Моротора.
Я вижу, что тобою я обманут!

Пусть тысячу мне раз
Ты скажешь, что любим,
Но вое равно словам искусным этим,
Не уступающим словам Моротора.
Я не могу уже поверить!

С тех пор как старое село покинул,
Где плачут птицы удзура,
Тоскую о тебе…
Но что могу я сделать? —
С тобою встретиться надежды нет!

О, сказанные только что слова,
Кем сказаны, чьи были те слова? —
Ведь словно на полях средь гор вода,
Где поднялась рассада риса,
Стоишь на месте ты и не спешишь сюда!

О, если бы пошел взглянуть я на плетень
У дома, где живет любимая моя,
Тогда, наверно б,
Сразу от ворот
Она вернула бы назад меня!

Могу ли уверять,
Что я иду к тебе,
Мечтая поглядеть на дивный твой плетень?
О нет! Иду, любимая, к тебе
Лишь для того, чтоб на тебя взглянуть!

Что до дерева, покрытого корой,
Из которого ты хочешь сделать крышу,—
Горы близко,
Завтра все достану,
Все тебе я принесу домой!

Пусть деревья принесу с корою,
Буду помогать, траву срезая,
Все равно
Меня хвалить не будешь
И не скажешь мне: “Какой прилежный!”

Ночью черной, как черные ягоды тута,
Вчера ты домой отослала с порога…
Хоть сегодняшней ночью
Не вели мне вернуться,—
Ведь такою далекою шел я дорогой!

Ветер бушевал у берегов, Но меня не испугал тот ветер:
Для любимой,
Даже омочив рукав,
Я жемчужные срезала травы…

И позапрошлый год,
И год прошедший,
И этот год — все также я люблю,
Но деву милую мою
По-прежнему мне трудно встретить!

Наяву —
Опять сказать нельзя…
О, пусть бы хоть во сне я мог увидеть,
Что изголовьем, на котором сплю,
Мне служат рукава моей любимой!

Как белая роса, что, засверкав, легла
На травах возле дома моего,
Так жизнь
Недолговечна, как роса,
Но мне ее не жаль, раз нет с тобою счастья!

Весенние дожди
Все льют и льют…
А вот цветы на белой сливе
Еще до сей поры никак не расцветут,—
Не оттого ль, что слишком молодая?

Ах, мнится мне,
Как будто сон все это,
Когда приходит
От любимого, тебя,
По многу раз гонец в знак твоего привета!

Посадил я
Слишком молодую сливу,
Что еще цветами даже не цвела,
И шумит о нас кругом молва,
Оттого я и тоскую ныне!

С какой тоской
Мечтаю я теперь,
О, если б в час, когда туман весенний
Легчайшей дымкой стелется вокруг,
Пришли бы вести от тебя, мой друг!

О, были б только сказаны слова,
Что прошумели бы, как шум весенних ветров,
А время пусть идет…
Пусть нынче не судьба…
Но будет все лишь так, как ты желаешь…

Глубоки корни сугэ, что растут
В тени у скал,
В ущелье горном.
И так же глубоко тебя любя,
Я разве не плачу взаимною любовью?

Ведь, говорят, дождей весенних ждут,
Как видно, в этом нынче дело.
Ах, слива юная
У дома моего
Еще раскрыть бутоны не успела!

Теперь, когда известно мне,
Что мир наш суетный и бренный,
Никчемный и пустой,—
Все больше, все сильней
Я тяжкой скорби преисполнен!

В дальней стороне,
Где правление вершит
Наш великий государь,
Там, где яркие огни
Зажигают на полях,
Там Цукуси есть страна.
Словно малое дитя
Плачущее, в ту страну
Ты, тоскуя,
Прибыла.
Не успели мы вздохнуть
И побыть с тобой вдвоем,
Не успели миновать месяцы, года,
За такой короткий срок
Что и сердцем не гадал,
Надломившись, ты слегла.
Что сказать, что делать мне,—
Я в отчаянье не знал.
У деревьев и у скал
Я хотел найти ответ,
Но ответа не нашел.
Если б дома ты была,
Я бы облик видел твой…
Но, несчастная жена,
Божество мое, скажи,
Что ты думала тогда
Обо мне в последний час?
Вдруг, нарушив наш обет,
Что давали мы с тобой,
Обещая быть всегда
Вместе, рядом, как в воде
Утка с селезнем своим,—
Ты оставила наш дом
И покинула меня…

Домой возвратившись,
Как быть, что мне делать?
Как тяжко мне будет
В покинутой спальне
Увидеть на ложе твое изголовье!

Как жаль безгранично мне доброе сердце
Любимой жены, что, любя и тоскуя,
Ко мне прибыла
Из далекого дома,
Чтоб вместе со мною прожить так недолго…

Как об этом сожалею я…
Если б мог заранее я знать,
Что случится с нею страшная беда,
Здесь, в стране прекрасной зеленью листвы,
Сколько бы я мог ей показать!

Верно, лепестки лиловые ооти,
На которые любила ты смотреть,
Все опали…
Только слезы, что струятся,
Высохнуть не могут до сих пор…

Над горою ближнею Оону,
Подымаясь, расстилается туман…
Из-за ветра —
Вздохов горести моей —
Подымаясь, расстилается туман…

Глядя на отца и мать,
Люди почитают их,
Глядя на жену, детей,
Люди нежно любят их.
В мире здесь
Закон таков!
Как приманка — птиц,
Крепко держит всех закон!
От него уйти нельзя!
И упрямый человек,
Что идет, презрев его,
Как бросают, сняв с ноги
Стоптанный башмак,
Не из дерева ль такой,
Не из камня ли, скажи,
Сделан этот человек?
Имя назови свое!
Коль уйдешь на небеса,
Делай там, что хочешь ты,
Коль живешь ты на земле,—
На земле есть государь.
Здесь, под солнцем и луной,
Озаряющими мир,
До пределов, где плывут
В дальнем небе облака,
До пределов, где ползет
По долинам дальним тварь,
Он правление вершит
На просторах всей страны!
Так иль эдак
Делать все, что на ум тебе взбредет,—
Допустимо ли, скажи?