утро из какого-нибудь дома раздавались вопли и стоны. Каждый вечер пыль от беготни разбойников по улицам достигала небес. Болезнь Малика Гийас ад-Дина вновь вернулась к нему. Три месяца он не выходил из дома. Это еще больше способствовало воцарению хаоса. Султан выбился из сил. [Наконец] он прислал человека: «Я иду на вас, готовьтесь к сражению!» Кызылбаши приготовились к войне. Почти тысяча систанцев, находившихся в городе на службе Амира Мубариза, примкнула к Амиру Хайдару и Амиру ‘Абдалу сыну Амира Мухаммад-Му’мина. Мир Гийас, Амир Вайс и Амир Хайдар, сыновья Амира Саййид-Ахмада, также стали на сторону тюрков. Численность их войска достигала четырех тысяч мужей. Они приготовились к сражению с систанским войском.
Малик Махмуд выехал из своего лагеря и расположил войско напротив Базарака. Часть [войска] переправилась через реку за Джалком и Базараком. Малик Хайдар, Малик Махмуди, из эмиров — /200/ Амир Хаджи Мухаммад с несколькими стрелками из области Сархадд и ряд именитых людей из Пушт-и Зириха тоже переехали через реку. Отряд за отрядом переправлялся через реку. Подъехал Джа’фар-султан с готовым к бою войском. У Малика Хайдара было не более пятисот человек. По воле случая сражение это произошло на том самом месте, где сражались в свое время Шах-Мансур Бахши и Малик Султан Хусайн {265}. Султан дважды выступал вперед с тысячью конников. Оба раза от стрел и выстрелов из мушкетов пали с коней несколько людей [султана Джа’фара]. Когда он третий раз вывел вперед войско, его конь вздыбился, а сам он упал вниз головой и сломал шею. Его войско бежало. Йар-Касим, сын Йар-Мубариза и слуга Малика Хайдара, подскакал к нему и без особого труда отрезал его голову, снял с руки перстень и все это доставил пред взоры великих маликзаде, Малика Хайдара и Малика Махмуди. Амир Махмуди (так!), в свою очередь, приложил большие усилия. Он был среди пеших воинов на берегу старого канала. Во время второй атаки Джа’фар-султан ударил копьем Амира Хаджи Мухаммада. Острие копья, пронзив правое предплечье упомянутого эмира, вышло с обратной стороны. Отважный эмир устоял на ногах, выдернул копье из своей руки и переломил его.
Одним словом, нукары {266} Амира Хаджи Мухаммада, как-то: Мухаммад сын Махмуда Хайр ад-Дина, знаменитый богатырь того времени, Мир Худа, Гайби Шахи, Хасан Кухи и другие отважные, воинственно настроенные молодцы, — сражались в тот день словно раскаленное железо, так что показался устаревшим и ничтожным рассказ о былых отважных борцах.
Малик Хайдар, несмотря на свой юный возраст и неопытность в бою, столь искусно командовал [войском] и проявил такую стойкость, что борцы небесной арены {267} разверзли уста в его восхваление.
Малик Махмуди то подъезжал к Малику Хайдару, то скакал на поле брани и воодушевлял храбрецов, пока из-за завесы желания не показался свидетель победы. Джа’фар-султан благодаря искренности своих намерений и обдуманным действиям [противника] был схвачен. ‘Убад-султан обратился /201/ в бегство. Мир Мубариз и другие мирзаде Систана, участвовавшие с ним в том сражении, будь то добровольно или по принуждению, отвернулись [от него] и отправились в город. Мир Мубариз в тот же час отбыл в Герат. Малик ‘Акибат-Махмуд переправился через реку. Все то войско ополченцев устремилось в город. Малик, блюдя честь государства и народа, направил в город нескольких своих мулазимов: «Все, кто из прежних слуг мирзы и ремесленного люда пожелают состоять в нашей свите, пусть остаются в городе с надеждой. Афшары же со спокойным сердцем могут удалиться вместе со своим имуществом и гаремом — их жизнь, имущество и гарем мы предоставили им».
К концу того дня в городе не осталось никого из афшаров. Имущество свое они тоже вывезли. На следующий день в город прибыл Малик ‘Акибат-Махмуд. Вначале он посетил благословенный мазар Муллы Курдан-Вали и могилу Шах-‘Ала ад-Дина ‘Али б. Малика Кутб ад-Дина. Оттуда уехал в Кал’а-йи нау и был там три дня ради [обретения] горожанами душевного равновесия и для снискания их расположения. [Затем] он направил поводья в сторону своего лагеря. Эти события произошли в 985/1577-78 г. Систанцы всей душой и сердцем стояли за правление [верховного] малика. Все было готово для передачи власти. Этот обладающий счастьем, славный и победоносный [государь], достойный власти в обоих мирах, дал согласие на правление Систаном, своим наследственным уделом, по настоянию своих высокопоставленных родственников, великих эмиров и прочих преданных и верных людей.
Правление верховного малика Малика Наджм ад-Дина Махмуда б. Малика Хайдара
Обстоятельства высокопоставленного защитника стран, познавшего истину, наследника престола царей ‘Аджама, величайшего из маликов сего мира, преемника славы предводителей великих хосроев и непорочности высокого ранга султанов, [олицетворения] приятной внешности, добродетельных поступков, удостоенного особой защиты любвеобильного Царя {268}, звезды на небесах власти и справедливости — Малика Шах-Махмуда.
Государь, покоритель стран, праведный душой Малик Махмуд-шах,
Величественный хосрой, шах со славой Фаридуна {269}.
/202/ При счастливом расположении звезд, определенном астрологами, после того как престол Систана целых сорок два года томился в ожидании восшествия на него этого клана, [Малик Махмуд-шах] вступил на трон своих отцов и дедов, заручившись поддержкой Сефевидов {270}.
Малики, знать, эмиры, сановники, саййиды, улемы, накибы и прочие подданные разбросали [перед ним] монеты, открыв врата победы и ликования перед лицом простого народа. На землю Систана пришел Науруз. От свежести и яркости зелени на землях Вселенной, прежде всего на просторах Хорасана, благодаря чистоте и свежести [все] пришли в хорошее настроение, улыбались. У простых и знатных раскрылись бутоны сердца. Для Систана настала новая пора расцвета. Из благодатного источника влага поступала на луга Забула. На лугах Систана зацвела пальма желания. На ветках надежд надеющихся созрели желанные плоды. На скорбных устах утвердилась дружеская улыбка, распустился цветок смеха. Источник слез был перекрыт, дом печали разрушен, а дом радости и веселья благоустроен. Скупость и жадность уступили место щедрости и благодеяниям, отчаяние сменилось надеждой.
Когда молва о его власти достигла областей, знатные и благородные обратили лица к той Ка’бе надежд и чаяний. Высокого ранга саййиды всего Гармсира, прежде всего сыновья Мира ‘Абд ал-Хаййа, как-то: Саййид Нураллах и Амир Хурд, обратились к высокому порогу царственного малика и привезли ключи от своих крепостей. Каждому он дал должность и звание много выше просимых ими. Великие саййиды из Хафтвада, называемого Кирманским Бамом {271} и известного как Вилайат арба’а («четыре области». — Л.С.), как, например, Шах-мирза, Шах-‘Абд ал-Баки и Мирза Сафи, явились на высокую службу, и он оказал
