И невольница подошла к Сейф-аль-Мулуку и сказала ему: «Зажмурь глаза!» И когда он сделал это, она взяла его и полетела с ним по воздуху, а через некоторое время сказала. «О царевич, открой глаза!» И Сейф-аль-Мулук открыл глаза и увидел сад (а это был сад Ирема), а невольница Марджана сказала ему: «Войди, о Сейф-аль-Мулук, в этот шатёр». И помянул Сейф-аль-Мулук Аллаха и вошёл и напряг зрение, всматриваясь в сад, и увидел он, что старуха сидит на ложе и ей прислуживают невольницы. И он подошёл к старухе, чинно и пристойно, и, взяв сандалии, поцеловал их и сделал то, что говорила ему Бади-аль-Джемаль. И тогда старуха спросила его: «Кто ты, откуда ты пришёл, из какой ты страны, кто привёл тебя в это место и почему ты взял сандалии и поцеловал их? Когда ты мне говорил о какой-нибудь нужде, и я её тебе не исполнила?»
И тут вошла невольница Марджана и приветствовала старуху, чинно и пристойно, и произнесла слова Бади-аль-Джемаль, которые та ей сказала. И, услышав эти слова, старуха закричала на неё и рассердилась и воскликнула: «Откуда будет между людьми и джиннами согласие?..»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят седьмая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха, услышав от невольницы такие слова, разгневалась сильным гневом и воскликнула: «Откуда между людьми и джиннами согласие?» И Сейф-аль-Мулук сказал: «Я буду жить с тобою в согласии и стану твоим слугой и умру в любви к тебе и буду соблюдать обет и не стану смотреть на другую, и ты увидишь мою правдивость и отсутствие лжи и моё прекрасное благородство, если захочет великий Аллах».
И старуха подумала некоторое время, опустив голову, а затем она подняла голову и сказала: «О прекрасный юноша, будешь ли ты соблюдать обет и клятву?» И Сейф-аль-Мулук ответил: «Да, клянусь тем, кто вознёс небеса и простёр землю над водою, я буду соблюдать обет». И тогда старуха молвила: «Я исполню твою просьбу, если захочет Аллах великий. Но ступай сейчас же в сад, погуляй там и поешь плодов, которым нет равных и не существует на свете им подобных, а я пошлю за моим сыном Шахьялем. И когда он придёт, поговорю с ним, и но будет ничего, кроме блага, если захочет великий Аллах, так как он не станет мне прекословить и не выйдет изпод моей власти, и я женю тебя на его дочери Бади-альДжемаль. Успокой же твою душу – царевна будет тебе женой, о Сейф-аль-Мулук».
И, услышав от неё эти слова, Сейф-аль-Мулук поблагодарил её и поцеловал ей руки и ноги и вышел от неё, направляясь в сад. А что касается старухи, то она обратилась к той невольнице и сказала ей: «Выйди поищи моего сына Шахьяля и посмотри, в каком он краю и месте, и приведи его ко мне». И невольница пошла и стала искать царя Шахьяля и встретилась с ним и привела его к его матери.
Вот что было с нею. Что же касается Сейф-аль-Мулука, то он стал гулять по саду, и вдруг пять джиннов (а они были из приближённых Синего царя) увидели его и сказали: «Откуда этот юноша и кто привёл его в это место? Может быть, это он убил сына Синего царя». И потом они сказали друг другу: «Мы устроим с ним хитрость и спросим его и все у него выспросим». И они стали подходить, понемногу, и подошли к Сейф-аль-Мулуку на краю сада и сели подле него и сказали: «О прекрасный юноша, ты не оплошал, убивая сына Синего царя и освободив Девлет-Хатун, – это был вероломный пёс, и он схитрил с нею, и если бы Аллах не послал тебя к ней, она бы никогда не освободилась. Но как ты его убил?» И Сейф-аль-Мулук посмотрел на них и сказал: «Я убил его этим перстнем, который у меня на пальце».
И тогда джинны уверились, что это он убил сына их царя, и двое схватили Сейф-аль-Мулука за руки и двое за ноги, а нос задний зажал ему рот, чтобы он не закричал и его бы не услышали люди царя Шахьяля и не спасли бы его из их рук. И потом они понесли его и полетели с ним и летели не переставая, пока не спустились подле их царя. И они поставили Сейф-аль-Мулука перед царём и сказали: «О царь времени, мы принесли тебе убийцу твоего сына». – «Где он?» – спросил царь, и джинны ответили: «Вот!» И Синий царь сказал: «Ты ли убил моего сына, последний вздох моего сердца и свет моего взора, без права на это и без греха, который он с тобой совершил?» – «Да, – ответил Сейф-аль-Мулук, – я убил его, но сделал это за его притеснения и враждебность, так как он хватал царских детей и уносил их к Заброшенному Колодцу, в Высокий Дворец и разлучал их с родными и развратничал с ними. Я убил его этим перстнем, который у меня на пальце, и поспешил Аллах отправить его дух в огонь (а скверное это обиталище!)».
И уверился Синий царь, что это и есть убийца его сына, без сомнения, и тогда он позвал своего везиря и сказал ему: «Вот убийца моего сыча, наверное и без сомнения: что же ты мне посоветуешь с ним сделать? Убить ли мне его самым скверным убиением, – или пытать его тягчайшим мучением, или что мне ещё сделать?» И великий везирь сказал: «Отрежь ему какой-нибудь член»; а другой сказал: «Бей его каждый день сильным боем»; а третий сказал: «Разрежь его посредине»; а четвёртый сказал: «Отрежьте ему все пальцы и сожгите их огнём»; а пятый сказал: «Распните его»; и каждый стал говорить соответственно своему мнению.
А у Синего царя был старый эмир, обладавший опытностью в делах и знанием обстоятельств тогдашних времён, и он молвил: «О царь времени, я скажу тебе слово, а ты решишь, слушать ли то, что я тебе посоветую». А этот везирь был советником его царства и главарём его правления, и царь слушал его слова и поступал согласно его мнению и не прекословил ему ни в чем. И везирь поднялся на ноги и поцеловал землю меж его рук и сказал: «О царь времени, если я дам тебе совет в этом деле, последуешь ли ты ему и дашь ли ты мне пощаду?» – «Высказывай твой совет, и тебе будет пощада», – ответил царь. И везирь сказал: «О царь времени, если ты убьёшь этого человека и не примешь моего совета и не уразумеешь моих слов, убиение его в это время будет неправильно. Он в твоих руках, под твоей охраной и твой пленник, и когда ты его потреблешь, nы найдёшь его и сделаешь с ним что захочешь. Потерпи же, о царь времени, этот человек вошёл в сад Ирема и женился на Бади-альДжемаль, дочери царя Шахьяля, и стал одним из них. А твои приближённые схватили его и привели к тебе, и он не скрывал своих обстоятельств ни от них, ни от тебя. И если ты его убьёшь, царь Шахьяль будет искать за него мести и станет враждовать с тобой и придёт к тебе с войском из-за своей дочери, а у тебя нет силы против его войска, и тебе с ним не справиться».
И царь послушался в этом везиря и велел заточить царевича, и вот что случилось с Сейф-аль-Мулуком. Что же касается госпожи, бабки Бади-аль-Джемаль, то, встретившись со своим сыном Шахьялем, она послала невольницу искать Сейф-аль-Мулука. И та не нашла его и вернулась к своей госпоже и сказала: «Я не нашла его в саду и послала за рабочими в сад и спросила их про Сейф-аль-Мулука, и они сказали: «Мы видели, как он сидел под деревом, и вдруг пять человек из людей Синего царя сели подле него и стали с ним разговаривать, а потом они подняли его и заткнули ему рот и полетели с ним и исчезли». И когда госпожа, бабка Бади-аль-Джемаль, услышала от невольницы эти слова, они не показались ей ничтожными, и она развевалась великим гневом и поднялась на ноги и сказала своему сыну, царю Шахьялю: «Как это – ты царь, а люди Синего варя приходят к нам в сад, хватают нашего гостя и уносят его невредимые, а ты жив».
И мать Шахьяля стала подстрекать его, говоря: «Не подобает, чтобы кто-нибудь преступал против нас меру, когда ты жив». И Шахьяль молвил: «О матушка, этот человек убил сына Синего царя (а он джинн), и Аллах бросил его в руки его отца. Как же я пойду к нему и стану с ним враждовать из-за этого человека?» – «Пойди к нему и потребуй от него нашего гостя, и если он в живых и Синий царь отдаст его тебе, бери его и приходи, – сказала госпожа. – А если он его убил, захвати Синего царя живым, вместе с его детьми и харимом и всеми, кто ищет у него убежища из его приближённых, и приведи их ко мне живыми, чтобы я их зарезала своей рукой и разорила бы его земли. А если ты этого не сделаешь, я не сочту, что ты отплатил мне за моё молоко, и воспитание, которым я воспитала тебя, будет запретно…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят восьмая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят восьмая ночь, она сказала «Дошло до меня, о счастливый царь, бабка Бади-аль-Джемаль сказала своему сыну Шахьялю: «Пойди к Синему царю и посмотри, что с Сейф-аль-Мулуком. А если ты не пойдёшь к Синему царю и не сделаешь того, что я тебе приказала, я не сочту, что ты отплатил мне за моё молоко, и твоё воспитание будет запретно».
И царь Шахьяль поднялся и приказал своим войскам выступать и отправился к Синему царю из уважения к своей матери, чтобы сделать угодное её душе и ради её любимых и из-за того, что было предопределено в безначальности. И Шахьяль пошёл со своим войском, и они шли не останавливаясь, пока не пришли к Синему царю, и оба войска встретились и начали сражаться, и был разбит Синий царь со своим войском, и схватили его детей, и больших и малых, и вельмож его правления и знатных людей, и связали их и привели к парю Шахьялю. И тот сказал: «О Синий, где Сейф-аль-Мулук, этот человек – мой господин. Синий царь ответил «О Шахьяль, ты джинн и я джинн, и неужели ради человека, который убил моего сына, ты делаешь такие дела? Он убил моего сына, последний вздох моего сердца и отдых моей души, и как ты совершил все эти поступки и пролил кровь стольких то и стольких-то тысяч джиннов?» – «Оставь эти речи, – сказал ему царь Шахьяль. – Если он жив, приведи его, и я отпущу тебя и отпущу всех, кого я захватил из твоих детей, а если ты его убил, я тебя зарежу вместе с твоими детьми». – «О царь, разве он тебе дороже моего сына?» – спросил Синий царь. И царь Шахьяль воскликнул: «Твой сын быт притеснитель, так как он похищал детей людей и царских дочерей и сажал их в Высокий Дворец у Заброшенного Колодца и развратничал с ними». – «Он у меня, но помири нас с ним», – сказал Синий царь.
