Ознакомительная версия.
74
Если человек не великий мудрец и не достойнейший из мужей, разве может он все знать?
Выше всех те, кто, зная что-нибудь, знают, что их познания ограниченны, и хотят знать еще больше.
За ними идут те, кто знают что-то одно, но соглашаются и с другой точкой зрения, когда узнают ее. За ними идут те, кто не отвергает другие точки зрения. Ниже всех стоят те, кто знает что-то одно и ненавидит тех, кто указывает им на что-то другое.
Чжоу Синъюань: «Только умный человек умеет слушать других».
Ни Юнцин: «Это воистину великая истина всех мудрецов, высказанная простыми словами».
Записанное в летописях — это мир, длящийся во времени. Нанесенное на карты — это мир, развертывающийся в пространстве[287].
Ю Хуэйань: «Все происходящее в мире — это пространство первозданного хаоса».
Гу Тянью: «Меня всегда занимало, где в мире находится Небесный дворец и откуда в мир исходит дыхание ада. Все-таки в мире есть вещи, которые невозможно уразуметь».
Восемь триграмм Прежденебесного порядка располагаются по вертикальной оси. Восемь триграмм Посленебесного бытия располагаются по горизонтальной оси[288].
У Цзенань: «Смотри хоть по вертикали, хоть по горизонтали, а все равно ничего не разглядишь».
Цянь Мутянь: «Зачем же быть таким безучастным к делам?»
Держать книги дома нетрудно, а трудно заглядывать в них. Заглядывать в книги нетрудно, а трудно вчитываться в них. Вчитываться в книги нетрудно, а трудно приложить их мудрость к делу. Приложить книжную мудрость к делу нетрудно, а трудно ее запомнить.
Ван Жуйжэнь: «Кто умеет запоминать книжную мудрость и пользоваться ею, тот и умеет держать у себя книги».
Чжан Чжупо: «Запоминать мудрость, конечно, трудно, а применять ее к делу еще труднее».
Легко найти понимание среди своих друзей, трудно найти понимание среди своих женщин. А сделать так, чтобы правитель и его подданные понимали друг друга, еще труднее.
Ван Минъю: «Труднее найти понимание у жены, нежели у наложницы, и вдвойне труднее добиться понимания между женой и наложницей».
Чжан Чжупо: «Трудно найти понимание также среди братьев».
Цзян Ханьчжэн: «А вот боги и духи, кажется, понимают нас неплохо».
Что такое добрый человек? Кто не причиняет вреда людям, тот и есть добрый человек.
Что такое злой человек? Кто вредит людям, тот и есть злой человек.
Цзян Ханьчжэн: «Но есть и такие, кто вредят людям, но пользуются доброй репутацией, и такие, кто извлекают выгоду, стараясь выглядеть бескорыстными».
Полнота счастья: иметь время читать книги; иметь время помогать людям; обладать достаточной ученостью, чтобы писать книги; быть избавленным от обязанности выслушивать споры; иметь знающих и верных друзей.
Инь Жицзе: «Я — человек не очень везучий, должен искать свое счастье, стараюсь всегда быть осмотрительным — и не более того».
Ян Шэнцао: «Будет жаль, если все это счастье достанется какому-нибудь пошляку».
Ван Данлу: «Такая полнота счастья доступна только нашему автору».
В жизни нет ничего приятнее праздности, но не потому, что ты можешь бездельничать. Когда празден, ты можешь в свое удовольствие читать книги, осматривать достопримечательности, встречаться с друзьями, пить вино, писать. Что в мире может принести больше радости?
Чэнь Хэшань: «В таком случае ты всегда будешь очень занят».
Ю Хуэиань: «Древние говорили: „Укради праздность у занятости“. Такая „кража праздности“ тоже в своем роде искусство»[289].
Ли Жоцзинь: «Настоящей праздности достичь нелегко. Когда имеешь эти пять удовольствий, и мечтать о праздности нет нужды».
Литературное сочинение — это пейзаж на столе. Пейзаж — это литературное сочинение на земле.
Ли Шэнсюй: «Однако же сочинение должно обладать блистательным изяществом, и только тогда его можно уподоблять пейзажу. А пейзаж должен обладать необыкновенными красотами, и только тогда его можно уподоблять литературному произведению».
Среди знаменитых романов «Речные заводи» — книга гнева, «Путешествие на Запад» — книга прозрения, «Цзинь, Пин, Мэй» — книга печали.
Цзян Ханьчжэн: «Некоторые говорят, что „Цзинь, Пин, Мэй“ — распутная книга. Они напоминают мне тех, которые едят „свинину от Дунпо“ [290] и думают, что они уже могут судить о поэзии Дунпо».
Инь Жицзе: «А „Прозрачные тени снов“ — это книга отдохновения».
Чжу Цигун: «Я бы сказал, что это книга настроений».
Пан Тяньчи: «„Прозрачные тени снов“ — это книга ненависти и книга медитации».
Вообще говоря, чтение доставляет удовольствие. Но, читая исторические книги, мы редко радуемся и часто впадаем в гнев. И все же в конце концов даже этот гнев оказывается источником радости.
Чжан Чжупо: «Вместо того чтобы гневаться или радоваться, лучше забыть обо всем и войти в царство Великого Наслаждения».
Тот, кто откроет в старых книгах смысл, не высказанный древними, прослывет гением среди пишущих людей.
Тот, кто сможет выразить заветные чаяния твоих домочадцев, станет твоим самым близким другом.
Сунь Кайсы: «В этом суждении выражен весь смысл книги нашего автора».
Би Ювань: «У меня найдется несколько гениальных книг. И почему только люди не хотят их читать?»
Лу Юньши: «Книга „Прозрачные тени снов“ раскрывает смысл, остававшийся скрытым прежде, говорит о том, о чем нелегко поведать, и, подобно раскатам грома, возвещает великую истину. Она заслуживает славы».
У достойного человека непременно должен быть близкий друг. Близкий друг — это не обязательно тот, кто поклялся быть вместе с тобой и в жизни, и в смерти, а тот, кто, даже находясь за тысячи верст, хранит тебе верность, невзирая на порочащие слухи, и старается оправдывать тебя перед теми, кто разносит ту хулу; кто сам уладит твои денежные дела, ничего тебе не сообщая и не страшась уронить свою репутацию. Вот что такое близкий друг.
Ши Тянъвай: «Я бы хотел, чтобы наш автор был мне таким другом».
Тот, кто душой раскован и сам собой восхищен, выбирает себе в друзья лишь цветы да птиц. Тот, кто душой честен и не ищет признания, заключает в свои объятья небесную дымку.
Цзян Ханъчжэн: «Су Дунпо говорил: „В таком состоянии как будто есть мысли и как будто их нет“».
Можно забыть обо всем на свете, но трудно забыть о мирской славе. Можно быть равнодушным ко всему на свете, но только не к трем чаркам вина.
Чжан Чжупо: «Я слышу здесь крик неугомонного петуха, которому не терпится найти счастье на дне кувшина с вином».
Ван Даньлу: «Я по натуре своей не переношу вина, а вот о мирской славе забыть не могу».
Лу Юньши: «Мечтать о славе — не такое уж плохое занятие. Даньлу сказал верно».
Листья водяного каштана можно есть и можно носить на себе[291]. Из металла и камня можно делать предметы, и их тоже можно принимать вовнутрь.
Чжан Чжупо: «Понятно, почему Чжоу Дуньи [292] беспокоился только о еде и одежде».
Ван Сычжи: «А похожи ли на Чжоу Дуньи те, кто беспокоится о еде и одежде в наши дни?»
Приятно слуху и в то же время приятно зрению: игра на цитре и на свирели. Приятно слуху, но неприятно зрению: игра на флейте и на трубе.
Ознакомительная версия.
