социально-экономического развития государства Силла в связи с анализом конкретного фактического материала «Летописей Силла».
1
В первую очередь перед нами встает очень сложный вопрос о времени образования Силланского государства. Вся старая феодальная, а также и иностранная буржуазная историография, слепо следовавшая за авторами Самкук саги и Самкук юса, относила возникновение трех государств к I в. до н. э., причем самым древним считала государство Силла, датируя его образование 57 г. до н. э. (начальный год правления императора Сюань-ди из Ханьской династии), а образование Когурё — 37 г. до н. э. и Пэкче — 18 г. до н. э. Несостоятельность этой датировки, основывающейся на легендарной традиции, полностью доказана трудами корейских историков, которые путем сопоставления сведений из корейских и китайских источников пришли к единодушному выводу о том, что государственность в Когурё и Пэкче сложилась раньше, чем в Силла.
Не затрагивая вопроса о формировании государств Когурё и Пэкче, обратимся к источникам, которые говорят о возникновении «государства» в Силла [31] в 57 г. до н. э. В Самкук саги об этом есть следующий рассказ: «Основатель имел фамилию Пак, а звали его Хёккосе. Взошел в начальном году уфын эры императора Сяосюаньди из древней Ханьской династии (т. е. в 57 г. до н. э.) цикла капчжа, в четвертом месяце, в день пенчжин (некоторые говорят 15-го числа первого месяца), в возрасте тринадцати лет с титулом косогана.
Государство называлось Сонаболь. Первоначально пришлые из Чосона расселились посреди гор и ущелий, образуя шесть деревень. Первая называлась деревней Янсан у [реки] Альчхон, вторая — деревней Кохо у [горы] Тольсан, третья — деревней Чинчжи (иногда называют деревней Учжин) у [горы] Часан, четвертая — деревней Тэсу у [горы] Мусан, пятая — деревней Кари у [горы] Кымсан, шестая — деревней Коя у [горы] Мёнхвальсан. Они являлись шестью общинами Чинхана. [Однажды] старейшина деревни Кохо Собольгон, глядя на склон горы Янсан, на середину бора, что возле Начжона, увидел лошадь, которая стояла на коленях и рыдала. Тотчас же он направился туда, чтобы разглядеть ее, но лошадь внезапно исчезла, и осталось только большое яйцо, разбив которое, он обнаружил маленького ребенка. Он взял с собой ребенка и вырастил его. Когда минуло ему десять лет, он очень рано созрел в мудрости, поэтому люди шести общин, почитавшие его из-за удивительного происхождения, с этого времени сделали его князем. Чинханцы тыкву называли «пак», а так как большое яйцо, которое было вначале, напоминало тыкву, то и дали ему фамилию Пак. Косоганом чинханцы называли вана (или некоторые считают, что это было звание знатного человека)» [32].
В этой легенде, которая, несомненно, является продуктом творчества позднейшего времени, отразилась реальная жизнь эпохи первобытнообщинного строя. Хотя феодальный историограф Ким Бусик (или, может быть, его предшественники, сочинившие легенду) и пытается наделить Пака Хёккосе царскими чертами, тем не менее в рассказе мы обнаруживаем черты существовавшей в ту эпоху первобытной демократии, когда представители общин Чинхана выбирали своего вождя. Что касается «личности» Пака Хёккосе, то здесь вымысел выступает и в рассказе о его фантастическом происхождении и в наделении его столь же удивительным образом фамилией Пак. Однако в имени и титуле его, как установлено корейскими исследователями, содержится определенное зерно исторической правды. Так, в словах Хёккосе и косоган, несмотря на различное написание их китайскими иероглифами заключен общий корень *** (косе***), *** (косо***), ***(коса***), который служил для обозначения вождя или старейшины [33]. Ясно, что нарицательное имя вождя или старейшины первобытной общины в процессе последующего мифотворчества превратилось в личное имя вымышленного лица, которого историки последующей феодальной эпохи наделяли царскими чертами. Черты первобытнообщинного строя в названных шести общинах еще яснее прослеживаются по другому корейскому источнику — Самкук юса [34], который прямо подчеркивает родовой характер этих общин и сообщает, что около I в. н. э. (в 29 г. н. э., в шестой год правления Юри — *** — , если принять на веру эту дату) они присвоили китаизированные родовые имена (фамилии). Жители деревни Янсан при Альчхоне, называвшейся также общиной Янбу (***) и Чунхынбу (***), приобрели фамилию Ли (***). Жители деревни Кохо при горе Тольсан, называвшейся также Сарянбу (***), Намсанбу (***) и пр., стали носить фамилию Чон (***); жители деревни Тэсу при горе Мусан, называвшейся впоследствии Чомрянбу (***), Морянбу (***), Чанбокбу (***), — фамилию Сон (***), жители деревни Чинчжи при горе Касан, называвшейся потом Понпхибу (***), Тхонсонбу (***) и т. д., — фамилию Чхоэ (***); жители деревни Кари при горе Кымсан, называвшейся Хангибу (***), Кадокпу (***) и пр., — фамилию Пэ (***), и, наконец, жители деревни Коя при горе Мёнхвальсан, называвшейся Сыппибу (***), Имчхонбу (***) и пр., — фамилию Соль (***). Во главе этих общин стояли старейшины (***). Общность происхождения указанных общин Чинхана и родственные связи между ними можно установить на основе сообщения Самкук юса о том, что «отныне (т. е. со времени установления фамилий) Чунхынбу считается материнской [общиной], Чанбокбу — отцовской, Имчхонбу — сыновней, Кадокпу — дочерней» [35]. Кроме цитированных отрывков Самкук саги и Самкук юса, можно найти и другие намеки этих источников на существование первобытнообщинных отношений в Силла, например на отсутствие частной собственности и порождаемых ею явлений (воровства) во времена Хёккосе, которого феодальная историография считает «основателем государства». Любопытен в этом отношении рассказ в «Летописях Силла» о том, что в тридцатом году правления Хёккосе (т. е. в 28 г. до н. э.) жители китайских поселений Наннана (Лолана — в современном китайском произношении) пришли с войсками; чтобы напасть на Силла, но, увидев, что люди края не закрывают по ночам дверей, а хлеба их остаются прямо на полях, сказали себе: «Народ этих мест не занимается воровством, и страну можно считать имеющей нравственные понятия», и ушли обратно, устыдившись разбойного образа своих действий [36]. При существовании родовых связей, при отсутствии частной собственности не могло быть и государства, о котором повествует Самкук саги. Так называемые цари (ваны *** первых веков новой эры, по крайней мере до III — IV вв.), в Силла были не представителями государственной власти, а вождями племени или нескольких родственных общин. И личные имена этих «царей», приводимые в хронологическом порядке, имели легендарную основу и в значительной части представляли соответствующие варианты нарицательных имен, которыми обозначались старейшины и вожди. Модернизация, допущенная в терминологии историками феодальной эпохи, мешает полностью проследить процесс изменений в первобытнообщинных отношениях и постепенной смены их новыми отношениями после образования классового общества. Несмотря на это, древнейший период первобытнообщинных
