лев, нападающие, как волк, валящие с ног леопарда, с ног до головы одетые в кольчугу и панцирь, одетые в железо, поднявшие на плечи проливающие кровь мечи, /
184а/ острые копья.
Когда [воины] обеих сторон подошли друг к другу, ввиду сильного гнева и ненависти они без промедления на этой земле вцепились друг в друга, словно львы и леопарды, в битве смешались друг с другом.
В тот день храбрецы Самарканда на этом страшном поле брани, в этой страшной пучине сражения выполнили все из правил битвы, приемов боев и побоищ. До последнего дыхания в груди, уверенно ступая, они стойко держались в долине военных [действий].
Наконец храбрецы битвы, смелые меченосцы обеих сторон, измучившись, повернули поводья вражды с поля битвы и сражения, совершенно прекратили игру в нарды [297] войны и в шахматы боев и поспешили к своим местам отдыха.
Группе из этого войска, которая на этом страшном месте проявила исключительную отвагу, его величество [Абдулла-хан] оказал царскую милость. Он вызвал [их] к себе и сильно повысил их в должности. Так, например, оказав милость Абд ас-Самад-бию из самаркандского войска, он взял его к себе, определил его среди других эмиров и осенил его сенью власти.
В это же время поспешно прибыл из Хорезма Суюнч-Мухаммад-султан, сын Хаджим-хана, [для оказания помощи] победоносному войску. Он удостоился счастья поцеловать руку его величества [Абдулла-хана]. Его величество оказал ему безграничные милости и снова проявил щедрость. Султан Хорезма, презирая битву, пожелал поднять знамя храбрости на поле сражения, на ристалище, [где] наносят удары, вступив в долину смелости, показать образцы героизма. Поэтому на следующий день, когда из крепости Хиндуван выступила огромная толпа, в которой каждый был, как тигр Байан [298] и рыкающий лев, хорезмийское войско, страстно желая вступить в бой, приготовившись к битве, направилось навстречу врагам.
Когда стороны встретились, храбрецы обеих сторон тронули коней мщения, подняв руки храбрости, вступив на поле битвы и сражения, они вцепились друг в друга. С обеих сторон львы чащи храбрости, крокодилы моря смелости проявили образцы мужества и отваги. Языком [своих] копий, подобных змеям, они сообщили на ухо друг другу весть о смерти. Они твердо ступали по пути битв для сохранения чести. Один из храбрецов-ургенчцев из этого войска, считая наличные деньги жизни как бы несуществующими, /184б/ ни во что не ставя наступление врагов, выхватив из-за пояса палицу, устремился на врагов. При каждом нападении он валил с коня на землю какого-нибудь воина. Ударом палицы он ранил некоторых в голову и в лицо.
Наконец храбрецы обеих сторон отошли друг от друга и вернулись на прежние позиции.
Взятие победоносным войском здания медресе, подобного небу
Когда войска, многочисленные, как звезды, со всех сторон поспешно прибыли к порогу августейшего [Абдулла-хана], к порогу счастья, увеличивающегося с каждым днем, они обрели исключительную честь и счастье, поцеловав стремя государя, подобного Искандару. Его величество сильно обласкал каждого согласно его достоинству и положению и назначил [каждому] убежище. Он вызвал высокодостойного, высокосановного столпа власти и опору султанства Кулбаба кукельташа и соизволил сказать: “[Мне] думается, что, пока мы не включим в сферу обладания здание медресе Милкат-ага [299], люди, находящиеся внутри [крепости], не будут испытывать неудобств. Следовательно, представляется наилучшим заняться тебе захватом упомянутого здания. Захвати его любым способом, каким только сможешь”. Согласно его приказу распорядительный эмир Кулбаба кукельташ, да умножится его могущество, возглавив ишик-ага правого и левого крыла, вместе с остальным войском, [по многочисленности] подобным звездам, во время вечерней молитвы выступил для завоевания здания Милкат[-ага], которое находилось на восточной стороне крепости.
Во время последней ночной молитвы правитель голубой небесной крепости — [солнце], сев на красиво гарцующего коня, пегого быстроходного коня, подняв меч, инкрустированный золотом, положив на плечо золоченое копье, завоевал небесную крепость цвета бирюзы.
[Стихи]
Во время ночной молитвы этот шах с приятным лицом
Весь был охвачен гневом и забыл о любви,
Взял в руку меч, инкрустированный золотом,
Наконец завоевал небесную твердыню.
Тогда мстительное войско, победоносная рать тотчас же взяла медресе. [Воины] устроились в этом укрепленном месте, прочном здании.
После того как жители крепости узнали об этом событии, они облачились в военную одежду, в халаты для нанесения удара колющим и рубящим [оружием]. Несчастные враги в полной готовности, выступив из ворот Ходжа Ук-каша [300], решительно направились на битву и сражение.
Высокодостойный эмир Кулбаба кукельташ, да умножится могущество его, приказал, соблюдая осторожность, со всех сторон этого здания устроить прочные заграждения, поэтому враги в боях не смогли продвинуться вперед. В ту ночь, на протяжении всей ночи храбрецы /185а/ обеих сторон, воины обеих сторон стояли на посту. Ни на минуту они не забывали об осторожности.
Утром государь четвертой [небесной] крепости бросил золоченый аркан на высшую точку голубой твердыни небесного свода, захватил прочную крепость, рассеял и истребил черные полчища ночи.
Стихи
Когда шаханшах Рума повел войска,
Полководец востока спустил стяг,
Ранним утром поднялась пыль до Сатурна,
Скрылась вселенная от пыли, [поднятой] всадниками.
От грохота барабана, рева трубы
Сдвинулись и переместились горы.
Выступило войско из жителей, находящихся внутри [крепости], могущественное, как небосвод, войско, численностью превосходящее звезды, не поддающееся счету и определению, вооруженное и оснащенное.
Победоносное войско под звуки мелодии “Мухалиф” начало битву. Они вступили на путь войны, избрали славный путь. Замутился яркий источник солнца от пыли, [поднятой] копытами коней, от пыли, [поднятой] ногами ветроногих коней. От блеска мечей и копий, сверкания смертоносных стрел очи блестящих звезд выразили удивление. Язык копья довел до слуха души храбрецов весть о смерти. Смертоносная стрела мискабом кончика просверлила сердца молодых и старых, великих и малых, уподобив бадахшанскому рубину.
Стихи
В той стране от волнения героев
Для благополучия стал тесен проход,
От крови розовощеких юношей
Вся земля стала походить на луг, усеянный тюльпанами.
На ухо храбрецам в стальных шлемах
Язык копья сообщил весть о смерти.
В тот день, начиная с раннего утра, когда взошло освещающее мир солнце, и до заката солнца, отважные храбрецы, подобные Рустаму, с обеих сторон непрерывно, один за другим совершали нападение друг против друга. Как бы жители крепости ни желали выбить победоносное войско [Абдулла-хана] из той крепости, они не смогли сделать это. В конце концов они окончательно разочаровались, отказались от боев и сражений.
Его величество [Абдулла-хан] сильно похвалил
